– Черти водные, какие занятные миляги. Стало быть, с ними никак не сладить?

– Если только они не решат подарить тебе себя, – уточнила Аманда мне на ушко. – Как те трое, что здесь, у нас. Фреза спасла их, когда они были израненными малышами. Выкормила и вырастила, а теперь вот…

Ну да, неплохое подспорье для ковчежников. Если учесть, что гиппокампы преодолевают грандиозные расстояния, проплывают невесть какими путями и спокойно тащат нехилые грузы. Да к тому же ещё перемещение с гиппокампами и не отследишь – не то что через вир. Контрабандисты были бы в восторге, да и вообще – Фрезуанда Волнорезка могла бы зашибать нехилую деньгу, не то что в питомничке. Вот и ещё вопрос – что она-то тут делает со своими лошадками?

Ох, что-то многовато тумана в этом вызове.

В туман мы и высадились, прямо в белесую мглу. Непонятно было, на чём даже покачивается «поплавок»: речка это, ров или озеро. Вдалеке виднелся прихотливо изогнувшийся мостик.

– Прошу сюда, – позвал проводник. – Сейчас ваш «поплавок» погрузится. Госпожа Ингворт донесла до меня, что она получила от вас все желаемые инструкции. На случай, если вы не выйдете на связь или останетесь в опасности.

Фреза в своей кабинке свирепо жестикулировала. С предельной ясностью обозначая, что мы – безмозглые яприлеголовые, смотреть надо в оба, а ежели с нами чего случится – все живые тут позавидуют мёртвым.

– Да, разумеется, – отозвалась Арделл, глядя, как Фреза с кровожадной физиономией откручивает кому-то воображаемую головушку. – Донесла…

Туманное шествие началось от пристани по аккуратной аллее, потом продолжилось вдоль ограды примечательного вида. С виду она служила чисто для декораций – изящная ковка, хитросплетения металла – но увидеть, что по ту сторону ажурной ограды, не выходило. Взгляд словно расплывался, соскальзывал, смешивал детали или вовсе рисовал что-то удивительное – нагромождение крыш, пышные кроны деревьев – зимой-то! – исполинские букеты цветов…

Воздух над оградой посвёркивал и отливал едва заметными бирюзовыми искрами, а туман останавливался точно возле неё.

– Высшая магическая защита, – пробормотал Янист, поравнявшись со мной. – Всё это… и даже туман, могу поспорить, он далеко не простирается, только будто укутывает поместье. Сколько ж тут артефактов?

Неудивительно, что нас попросили оставить боевые артефакты и яды. Ограда такого типа может попросту не пропустить гостя с магическим оружием.

– Сейчас, сейчас, – бормотал Олкест, потирая виски. – Поместий с таким уровнем защиты на всю Кайетту с полдюжины – не считая некоторых королевских дворцов, но… Какая страна? Не Крайтос – там холоднее. В Вольной Тильвии такого нет, и это точно не Дамата… стоп.

Он отстал, и до меня долетело поражённое: «Ковка и цветы… да не может быть!»

А впереди нарисовались высокие ворота – тоже ажурные и изящные, словно состоящие из переплетений цветов. По бокам ворот располагалось два здоровенных щита с гербами.

С каждым шагом гербы проступали яснее. Вот выплыл из тумана первый – вставший на дыбы виверний, в синем пламени и в обрамлении синих же цветов – под сапфировыми изящными буквами «Чисты как пламя».

– Постойте-ка, – раздалось позади. – Это же может быть только… мы что, в Айлоре?!

Со следующим шагом из белой пелены на меня неспешно выплыл второй герб.

Тускло-серебристый меч, наискось перечёркнутый стеблем полыни. Два слова над ним – «Любыми путями».

Герб и девиз, которые в Кайетте знает последний придорожный нищий.

За гербом и девизом – грозная тень с тростью. Тень заговорщика, интригана и предателя, отравителя и устроителя козней, того, кто пережил Плесенный Мор, двух королей и собственную ночь Искупления.

Плесневого Министра.

Хромого Министра.

Первого министра Айлора.

Эвальда Шеннетского.

ЯНИСТ ОЛКЕСТ

Это похоже на сказку. Ту, что прячется в старинном, потёртом, запылившемся томе с полустёртым названием. Вычурная и страшноватая сказка о заколдованном поместье, полном цветов.

Цветочный Замок, Единый Премилосердный! Мог ли я поверить, что мне придётся оказаться в одном из самых таинственных поместий Кайетты? В месте, где воспитывалась Арианта Целительница перед тем, как взойти на престол? Мог ли представить себе, что своими глазами увижу произведения мастерства – дивные оранжереи?

Сразу же за воротами мы вступаем под высокий купол – и окунаемся в душистое тепло, в сияние преломлённого солнца, тонем в кружеве вьющихся роз. Шаг за шагом – мы словно уже внутри дворца, и вправо и влево от дорожки разбегаются живые аллеи. Оранжереи огромны, ими обнесён весь дворец, и всё это – под защитой особых стёкол и артефактов, которые помогают сохранить тепло и влагу.

Диво Цветочного Дворца выстроил Халест Виверрент вскоре после окончания Братских Войн. Он безумно любил жену, а Рия Виверрент опасалась выходить из поместья, боялась сквозняков и холодов, и ей везде мерещились наступающие воины. И тогда Халест решился подарить своей жене вечное лето. Он перестроил замок, превратив его в удивительный Цветочный дворец – и он же при помощи магов из Мастерграда воздвиг оранжереи, равным которых нет и при дворах королей.

Уже можно рассмотреть здание впереди – похожее на причудливый букет, каждая стена – сложная мозаика или каменная вязь. И щебечут птицы над нами, за стеной зелени журчат фонтаны…

А Гриз Арделл так мрачна рядом со мною. Она идёт вслед за нашим провожатым – не желающая вчитываться в сказку. На лице у неё тревога, и жаль, что нельзя взять её за руку, но может, я могу как-то утешить… или помочь?

Вполголоса рассказываю то, что мне известно об истории Цветочного дворца и о том, чем он знаменит.

– Сын Рии и Халеста нажил себе много недоброжелателей к старости лет. Он опасался, что его могут отравить или послать наёмника. И он решил превратить Цветочный Дворец в артефакторную крепость. Маги из Мастерграда годами трудились над оградой и над самим зданием, чтобы владелец поместья был сохранён от напастей, защищён от врагов. Какие чары вплетены в каждый дюйм этого поместья, какие артефакты его хранят – кто знает.

Даже тирану Даггерну Шутнику приходилось разоружаться, когда в поместье справляли свадьбу Эвальда Шеннетского.

Имя отдаётся скользящим, змеиным холодком вдоль позвоночника. Я не называю его – это небезопасно даже здесь, пусть и пишут в книгах о том, как Плесенный Министр оказался одураченным и не обнаружил принцессу Арианту в поместье своей собственной жены.

Мы вступаем на порог Дворца Цветов, и оказываемся в просторном круглом холле, отделанном тёплой древесиной тейенха – и малахитом.

Игра хрустальных светильников – будто рассветные отсветы в листве. Малахитовые листья кажутся усыпанными капельками росы, стволы и ветви источают мягкое свечение, и в вазах на столиках стоят свежие цветы…

Сказочному саду не хватает королевны – и вот она бесшумно спускается по резным ступеням. На ней васильковое скромное платье, из украшений – лишь нить жемчуга да под жемчужную сетку подобраны тёмные волосы, и от этого лицо Касильды Виверрент, жены Хромого Министра, светится, как у статуй в иных храмах.

– Госпожа Арделл, – она учтиво наклоняет голову. – Простите мне секретность, в которой мы прибыли сюда. Я опасалась, что вы откажетесь помочь, если узнаете, куда придётся отправиться.

Гризельда Арделл хмурится, возвращая поклон.

– Госпожа Виверрент. Извините за прямоту – но вы ставите нас в очень неловкое положение. Хартия Непримиримости между Айлором и Вейгордом…

– …подразумевает запреты на любую торговлю, на браки и дипломатические отношения, – продолжает Касильда Виверрент ровным мелодичным голосом. – Однако я позвала вас не чтобы покупать или продавать.

– Сомневаюсь, что это будет учтено, если о нашем визите узнают в Вейгорде. Моя группа – под покровительством королевского питомника, и сейчас мы…