– Связан магической клятвой, – припечатал Олкест. – Клятвой служения – кровной или на Печати. Он сказал что-то ещё?

– Только то, что нам ничего не угрожает – и со стороны заказчика мы в полной безопасности.

Со стороны заказа, надо полагать, нам никто такого не гарантирует.

– И он обещает, что мы можем продумать любые гарантии – в разумных пределах, конечно. Например, оставить Фрезу на связи за пределами имения. Всё это как минимум странно, а после выезда на вызов Аграста, в Заброшье…

Я почесал пузико, в которое угодил кинжальчик Аграста-младшего.

– …не хочется рисковать, – договорила Гриз. – Мел, Янист, вас я поняла, Аманда, ты тоже сомневаешься, так? Остальные?

Она с сомнением скользнула взглядом по предвкушающей физиономии Нэйша, покосилась на безучастную даарду и Уну под волосами.

– Лайл?

– Ну, похоже, что нам сделали предложение, от которого мы не можем отказаться.

Общество посмотрело с обоснованным сомнением.

– Буквально не можем отказаться, – уточнил я и попытался принять полную внушительности позу прямо в кресле. – Много вы знаете в Кайетте особ, которые могут выложить пятьсот золотниц только за выезд? Если там настолько большая шишка, а надежда… как там, только на нас? Вряд ли мы можем сходу заявить: «О, привет, вы нам подозрительны, мы решили не брать заказ». Учитывая, что клиент может быть не в Вейгорде – мы еще и можем вляпаться в международный инцидент. Раз уж питомник под покровительством короля. Не говоря уж о том, что особа влиятельная и разозлённая может и так некисло нагадить.

– О таком раскладе я не думала, – призналась Арделл. – Так твоё мнение – нужно ехать?

– По крайней мере – выслушать, что нам собираются подкинуть. И решить на месте. Само-то собой, обговорить страховку. Если, конечно, мы не собираемся склепать себе коллекцию могущественных врагов.

Судя по кое-чьей скульптурной физиономии – у нас даже есть те, кого вдохновляет такая идея.

Начальство оглядело ковчежное тело и особых трепыханий не выявило. Так что варгиня прибегла к последнему аргументу:

– Сквор?

Горевестник в клетке откликнулся грустным предвесенним сипом. Пара девятниц в радостных весенних воплях малость ограничили его предсказательную мощь.

– Посмотри на нити, Сквор, – мягко попросила Гриз. Открыла клетку и позволила халадриану прогуляться по руке. – Погляди вперёд. Кто-то умрёт?

– Кхррр… – жалобно выдал Сквор, топорща перья. Я мысленно поставил золотницу на то, что он прохрипит что-то наподобие «Красавица! Красавица! Любви!» – Крыс-с…Грыз-з…Кхрис-с-и…

Шипение на первом слове так живо отдалось Рифами, что я успел облиться холодным потом – ещё до того, как со стула подорвался Янист.

– Он сказал «Гриз»?!

– Или «Крис», – предположила нойя. – Сладенькая, ты можешь взглянуть в его сознание?

Арделл только головой качнула: смотреть в сознание горевестника можно, а вот поймать момент прозрения будущего – тонкое и сложное мастерство. Особенно когда у тебя на руке полуохрипший и полуобалдевший от воображаемой весны птах.

– Неясно.

– Ещё раз, – умолял Олкест, – это же не шутки, Сквор. Почётче… почётче…

– Кр-р-ы-з-с-и, – как полному идиоту, сообщил Сквор. – Кры-ы-ы-ыси-и-и-ивое!!!

После чего перешёл на свист и потрескивания, похожие на язык терраантов.

Если Янист не плюнул с досады в горевестника – то из опасений попасть в Арделл.

Оная Арделл сгрузила горевестника назад. Пробормотала: «Надо бы ещё того бальзама в поилку…» и подняла начальственный взор.

– Сбор на выезд всем «телом». Идём налегке, оставляем боевые зелья и артефакты здесь. Время сбора – час, я раздам распоряжения вольерным.

– Клянусь тропами Перекрестницы, – проворковала Аманда, улыбаясь. – Мы словно семья, что едет навестить дальних родичей.

Умеренной дружности семейка: мама при кнуте, папочка в белом костюмчике, отмороженные детки на любой вкус. Воображение пририсовало ушибленной семейке пожилую крысу-питомца и тётушку нойя в провожатые, икнуло и отвалило.

– …нойя так любят навещать родичей – особенно тех, о ком ничего не знаешь. Скажи, золотенькая – если нельзя брать опасные зелья, то об ингредиентах же речи не было, так?

А что ты, собственно, трясёшься-то? – резонно вопросил внутренний голос. Нет, ты их видел? Как тебе Мел, которая шипит что-то трудноопределимое и крутит в пальцах метательный ножичек? Или Олкест с «готов жертвовать собой» на лице? Перепуганная Уна, раздражённая Хаата (кстати, тоже шипит) – и здоровенная вишенка на этом десерте из малость неадекватных людей. В белом костюме и с ухмылочкой – будто с рождения мечтал пойти незнамо куда, а дарт оставить рядом с бабочками.

Боженьки, Гроски, тебе и делать-то вряд ли что придётся. Так, порыдать за компанию с заказчиком над эпическим провалом.

* * *

Представитель клиента нам с крысой категорически не понравился.

Светскость, скромность и спокойная, предупредительная повадка общения, от которой зубы ноют. Ни малейшего проблеска чувств на неприметной физиономии. Идеальный сейф для хранения секретов: по одежде не узнать – из какой страны, возраст может колебаться от тридцати до пятидесяти, а на ладони – боевая перчатка. Идеальная штука, если хочешь скрыть Печать и врезать сквозь ткань неожиданным ударом. Применяется у наёмников и в тайных службах.

Посланник отрекомендовался господином Даллейном и окинул нас взглядом так, будто каждого знал с колыбели. На долю мига задержал водянистый взгляд на мне.

На пристани он вежливо напомнил, что нам придётся оставить магическое оружие, боевые артефакты и опасные зелья. После чего безукоризненно светским жестом предложил занять места.

– Я помогу госпоже Ингворт с выбором дороги.

Очевидный вопрос укусил Яниста за бочок, только когда мы оказались внутри «поплавка».

– Какой… госпоже Ингворт?

– Я и не знала настоящую фамилию Фрезы, – задумчиво вставила Аманда из голубоватой полутьмы. Арделл прочистила горло.

– Я тоже.

«Бульк-бульк», – сказала мрачно вода за толстыми стёклами. Да и вообще, молчание установилось довольно тяжёлое. Переполненное взглядами – в основном направленными на меня. Во взглядах явственно было что-то насчёт моей ответственности за аргументы в пользу миссии.

Нужно было сказануть что-нибудь эпическое.

– Всегда, знаете ли, мечтал узнать: как это гиппокампы понимают, куда именно нужно плыть под водой? Или как Фреза путь находит – под водой-то?

Взглядов стало меньше, потому что кое-кто закатил глаза. Аманда тихонько рассмеялась и прижалась в полутьме покрепче (я был бы в положительном восторге, если бы моя левая сторона не упиралась при этом в Нэйша).

– Самое время для таких вопросов, да-да-да? Гриз может тебе рассказать, что гиппокампы очень умные и привязчивые – запоминают место, куда плыть, с одного раза, можешь себе представить?

– Не помнят. Знают.

В свете флектусов глаза Хааты чуть заметно светились зелёным.

– Водные скакуны все связаны. Сохранили остатки кэлда-ард, Древней Пуповины, что всех соединяла. Теперь каждый знает, куда плыть. Она говорит им.

Дарду заговорила при всех – это уже новость.

– Она, сладкая? – рассеянно переспросила Аманда. – Ардаанна-Матэс? Но ведь гиппокампы же обитают в воде…

– Разве ваши воды не говорят теперь? В них Её кровь. Она говорит с ними. Указывает путь.

Показалось в призрачном свете флектусов – или лицо Хааты стало чуть ли не мечтательным?

– Среди варгов ходили легенды о такой способности гиппокампов, – Арделл вглядывалась в бурлящую за окном воду. – Только мы считали, что они памятью могут делиться, передавать друг другу водные маршруты. Вот, значит, как…

– Только вот гиппокампы – истинные нойя среди морской живности, прошелестела над ухом Аманда. – Любят людей… особенно когда те бросают им блестящие монетки или ракушки. А больше всего любят свободу. Водную волю – в море ли, в реке, неважно. А не любят – служить. Гиппокампов не посадишь силой в упряжку – они всё равно будут плыть туда, куда захотят. И делать то, что захотят.