Меня вдруг тоска пробирает — хочу туда, к ним. Но Марину бросить не могу. Что ж такое? Почему всё так коряво? Оборачиваюсь. Марина смотрит выжидающе, с затаённой тревогой. Понимаю, о чём она думает. На самом деле, понимаю. У неё тоже сейчас уверенности во мне нет. Но что я могу поделать, если сам не чувствую её?

Вглядываюсь в лицо Марины — красивая ведь баба. Ну, почему не она, Заир? Почему не она, а та, другая, во всех отношениях неподходящая для тебя? Может, это всё притягательность миражей, недоступность далёких звёзд? Запретный плод, и всё такое? Уж лучше бы так, Заир. Лучше бы так. Молись, чтобы это было так.

Зажмуриваюсь. В ушах звон. В груди досада. Злюсь на себя, на Марину, на Линару, на ситуацию в целом. Какой-то ебучий клубок противоречий, который размотать мне не судьба.

Ладно. Хватит. Надо собраться. Долой лирику, Тураев. Сейчас главное Ася. Решу проблему с Нисар и компанией, тогда и буду разбираться с противоречиями.

А пока возвращаюсь к столику. Встряхиваю головой, как пёс, глубоко вздыхаю, заставляю себя расслабиться.

— Всё нормально? — осторожно спрашивает Марина.

— Порядок. Там у Зотова, возможно, будут к тебе вопросы по этому видео. Сделаешь, как он скажет.

— Конечно, всё, что надо.

Марина снова тянется ко мне, дует губы.

— Ну, что? Мир, Заир? Мм..? Мир?

— Мир, — ухмыляюсь. Женщины, мать их…

Марина расцветает.

— Может, тогда сходим на пляж? Или просто пройдёмся по набережной, где меньше народу. Выбирай, я на всё согласна, лишь бы с тобой. Я так скучаю по нам, любимый.

Ну, что с ней делать? И у идеальных женщин есть потребность в ласке. А уж Марина заслуживает немного моего внимания, которым я, в последнее время, и правда её обделил. Не по своей воле, но что с того?

— Хорошо. Пошли.

Я отписываюсь Зотову, что отваливаю на сегодня. Тот «благословил» меня на любые действия, лишь бы я держал Марину подальше от Линары и Аси, и не мешался под ногами. При упоминании Аси совесть начинает снова терзать меня: получается, я ради любовницы, пренебрегаю дочерью. Но я лишь день выделю Марине, и это будет ради общего дела. Решено.

Ну, что сказать, гольфистка из меня чуток получше роллерши будет. Но я ужасно устала, а плечи просто отваливаются. Аська тоже наигралась до того, что Жене пришлось тащить её на руках.

Спектакль с преображением быстро мне надоел. После улётного «фака», что я послала Тураеву, а он так и не отреагировал, мой энтузиазм сдулся сам собой, и я махала клюшкой уже без прежнего рвения.

Евгений, надо отдать ему должное, хлопотал вокруг меня, как озабоченная мамаша, и, кажется, действительно пытался чему-то научить. В итоге, я даже немного втянулась — ударила пару раз по мячу без промаха и дивотов. Да, я теперь знаю, что это такое.

Потом пришло время забирать Аську. Она была сытая, так как после сорокаминутной тренировки, детей накормили легким ленчем, а затем они просто играли на детской площадке под присмотром воспитателей, пока их родители занимались спортом, или, чем они там ещё занимаются в гольф-клубе. Отличная практика, между прочим.

Я умыла вконец измотанную Аську, и уложила её в кровать. Она даже спорить не стала, тут же вырубилась. Потом сама приняла душ, разминая под горячими струями натруженные плечи.

Приходится признать, что мой дебют завершился бесславно. Ну, и чёрт с ним, думаю я, нанося на лицо дневной крем, дабы окончательно избавиться от последствий боевой раскраски. Не стоит переживать из-за того, что «некто» оказался с таким плохим вкусом, что кроме как «вали нафиг с поля», никак не отреагировал на мой сногсшибательный прикид.

— Он просто ничего в красоте не понимает, — говорю сама себе, глядя на отражение в зеркале. — Примитив. Дикарь. Антропофаг. Его уровень — толстожопые бабы с дойками, а не утончённые куколки, как я. Ну и ладно. Свой «фак» он получил по любому.

Всё-таки выкручиваюсь, пытаясь через плечо разглядеть свою задницу. Уж если совсем честно, то было бы неплохо немного прибавить «там». Да и грудь у меня не то, что бы, Памела Андерсон. Даже не пол-Памелы, скажем прямо. И, всё же есть за что подержаться.

Стискиваю своих подружек вместе, одновременно приподнимая их. Хм-м, совсем неплохо. Другим так даже нравится. Вон, Женя… Ой, Женя! Совсем забыла.

Быстро натягиваю бельё, легкий сарафан и выхожу из ванной, на ходу заплетая косу.

Пока я занималась своими чисто женскими делами, Женя успел сварить нам кофе и уже хлопотал на патио, сервируя столик. Отчаливать к себе, похоже, он не собирался.

— Мы теперь что, под круглосуточным наблюдением? — спрашиваю, ставя тарелочку с нарезанными фруктами между чашками, предварительно стибрив оттуда кусочек банана.

— Собственно, вы и были под ним.

Я хлопаю глазами на Смирнова, медленно пережёвывая сладкую мякоть.

— Что, и ночью?

— Разумеется. Но сейчас мой сменщик спит.

Если честно, я просто пыталась съязвить, поэтому откровенный ответ Жени застал меня врасплох. Да я окружена мужчинами и днём и ночью, оказывается. И ещё смею жаловаться на невнимание? Окстись, Линара!

Сажусь в плетёное кресло. Смирнов по-хозяйски разливает ароматный напиток в чашки и протягивает мне мою.

— Почему это тебя удивляет? Тураев заботится о вашей с Асей безопасности, только и всего.

— Скорее, мы для него приманка. Хотя об Асе, он, разумеется, думает в первую очередь.

— Это его право и обязанность, как отца.

Затыкаюсь от такой отповеди. В принципе, всё правильно. Только вот обида моя никуда не девается, так и клокочет во мне, хотя шок, можно сказать, прошёл. Зато пришли вопросы.

Пью кофе, наблюдая, как солнце скрывается за облаком, покрывая всё вокруг какой-то белёсой пыльцой, и краски словно приглушаются.

— Тебе понравилось в клубе? — меняет тему Женя, и я отвлекаюсь от облаков.

— Как ни странно, да.

— Сходим еще?

— Это как хозяин прикажет.

Женя фыркает.

— Ты обижена, это нормально. Но и Заира пойми.

— Да я понимаю, правда. Но все эти события просто выбивают почву из-под ног. Никак в себя не приду.

Серые глаза Жени становятся цепкими — это в нём профи просыпается.

— Хочешь поговорить об этом?

— А можно? В смысле, я не знаю, можно ли тебе со мной откровенничать. Я ведь для вас… как это? Подозреваемая.

Женя не отрицает и не соглашается, лишь загадочно поглядывает на меня, потягивая свой кофе. Понятно. Он не собирается облегчать мне жизнь. Что ж. Если я действительно хочу что-то выяснить, придётся и самой быть откровенной. Вздыхаю смиренно.

— Я в полном раздрае, если честно. Как Алиса в Зазеркалье. Не знаю где верх, где низ, где право, где лево, в какую сторону идти. Столько вопросов…

— Спрашивай.

— И ты ответишь?

— Зависит от вопросов.

Ветер начинает шевелить листву — похоже, погода всё же испортится. Как бы шторма не было. Это будет первый ненастный день за всё время нашего пребывания здесь.

— Скажи, почему Нисар обвиняют в похищении? Она же мать. Разве такое возможно?

Прежде чем начать, Женя делает паузу, обдумывая, видимо, в какой степени он может открыть мне подробности личной жизни босса. Наконец, говорит:

— Тураев разводится, ты знаешь. Он хочет получить полную опеку над дочерью из-за неспособности Нисар заботиться о ребёнке. В каком-то смысле она даже представляет угрозу для дочери.

Не могу не согласиться, если вспомнить, что рассказала мне вчера Ася.

— Процесс идёт со скрипом: Нисар сопротивляется, ставит палки в колёса. В конце концов, суд обязал её пройти полный курс лечения, а до этого вынес решение о запрете её общения с дочерью без присутствия третьих лиц. В тот день она сбежала из больницы, не пробыв там и суток. С помощью матери выкрала Асю из детского садика, и скрылась с ней в неизвестном направлении, фактически, совершив противоправные действия.