Вдруг впереди Матату испустил такой крик, что у него екнуло сердце. Шон знал, что это означает, и бросился к нему, оставив позади Клодию.

— Отлично! — Он хлопнул Матату по плечу и опустился на одно колено, чтобы исследовать почву.

— В чем дело? — тревожно спросил Рикардо, и Шон, ухмыляясь, поднял голову.

— Это он. Тукутела. Мы опять взяли его след, точно там, где говорил Матату. — И он потрогал следы гигантских ног, где огромная тяжесть превратила комья сухой глины в мелкий порошок. Очень четкий след — было видно, что отпечатки задних ног слона скорее овальной формы, в отличие от круглых отпечатков передних.

— Идет прямо к болотам. — Шон заслонил рукой глаза от солнца, определяя, в каком направлении уходят следы.

Недалеко впереди еще один ряд деревьев был как будто карандашом прорисован на горизонте — там, куда волной уходила начинающаяся среди равнин невысокая гряда холмов.

— Кое в чем нам повезло, — заметил Шон. — Несколько лет назад здесь паслось столько буйволов и прочей дичи, что след Тукутелы затоптали бы за пару часов. Теперь правительство ФРЕЛИМО превратило их в тушенку для армии, так что Тукутела — единственное живое существо на многие мили вокруг.

— Как далеко мы от него?

— Немного нам удалось наверстать. — Шон убрал руку от глаз и повернулся к нему. — Но недостаточно, и если эти уроды нас здесь найдут… На счастье, след Тукутелы ведет прямо к зарослям. Хоть какое-то укрытие для нас. — Он сделал знак Матату идти дальше по следу.

Теперь вся поверхность равнины была испещрена старыми глиняными термитниками, которые оставили колонии насекомых, — некоторые величиной с большой дом. Между ними-то и шел, извиваясь, след Тукутелы. Заросли были уже так близко, что они могли различить отдельные деревья. Возвышенность образовывала естественную насыпь, которая пролегала от края леса через равнину до самого начала болот. Вокруг росли фителефасы, бутылочные деревья, пальмы илала с листьями, похожими на веер, дикие смоковницы; на вершине насыпи возвышалось несколько огромных баобабов, покрытых серой корой.

Шон с облегчением шел по следу слона, стараясь поскорее убраться прочь с равнины и оказаться в зарослях на перешейке. В одном месте слон явно останавливался, чтобы полакомиться свежими корнями илалы, и оставил рыхлую кучу желтых экскрементов.

— Слон был здесь, — объяснил Матату, понижая голос до шепота. — Он уже старый, быстро устает. Здесь он спал, вот, смотри, как он топтался в пыли, а когда проснулся, то обсыпал себя с ног до головы пылью. Смотри, здесь он зачерпывал ее хоботом и кидал себе на спину.

— Сколько он тут пробыл? — спросил Шон, и Матату склонил голову на плечо, размышляя.

— Он ушел отсюда вчера вечером, когда солнце было вон там, — Матату указал на запад, на десять градусов выше линии горизонта. — Но он шел уже медленнее. Ближе к болотам он чувствует себя спокойнее. Мы понемногу догоняем его.

Шон слегка преувеличил, пересказывая услышанное Рикардо и Клодии. Ему хотелось их приободрить.

— Мы уже почти догнали его, — заявил он уверенно и весело. — Если не будем мешкать, то, может, удастся с ним поравняться, прежде чем он уйдет в глубь болот.

Следы вели вниз по перешейку; по дороге слон мирно пасся, оставаясь на вершине насыпи, где лес был гуще. Прямо перед ними возвышался еще один гигантский баобаб. Его серая кора была складчатой и морщинистой, как шкура старого слона.

Теперь Шон оставил Рикардо и снова двигался за Матату. Он хотел было предупредить следопыта, чтобы тот не шел слишком быстро, но не успел произнести и слова, когда позади вдруг раздался дикий гортанный вопль. Шон кинулся назад.

Лицо Рикардо опухло и налилось кровью, горящие глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Шон подумал, что у него начался припадок, но Рикардо, охваченный неистовым возбуждением, показывал вперед дрожащей рукой.

— Вот он, — прохрипел он изменившимся голосом, — Боже правый, неужели ты не видишь его?

Шон обернулся и бросил взгляд туда, куда указывал Рикардо.

— Кого, дружище?

Глядя вперед, он не мог видеть, как Рикардо развернулся к Пумуле и сорвал с его плеча карабин, но услышал металлический лязг затвора.

— Капо, какого черта? — Он попытался было удержать Рикардо, но тот оттолкнул его. От неожиданности Шон даже потерял равновесие и чуть не упал.

Рикардо бросился вперед, остановился и вскинул винтовку.

— Капо, не делай этого! — Шон бежал к нему, но винтовка дернулась, полыхнула огнем, и сильная отдача отбросила Капо назад.

— Ты спятил? — Шон не успел вовремя удержать его, и грянул второй выстрел. Со ствола баобаба во все стороны брызнула белесая мокрая кора, содранная тяжелой пулей. По равнине прокатилось эхо.

— Капо! — Вцепившись в винтовку, Шон направил ее дулом вверх — как раз когда Рикардо спустил курок в третий раз.

Шон наконец вырвал винтовку у него из рук.

— Ради всего святого, приятель, что ты тут устраиваешь?

От грохота винтовки у всех заложило уши, и рычание разъяренного Шона прозвучало слабо и глухо.

— Тукутела, — произнес одними губами Рикардо. — Разве ты не видишь его? Зачем ты остановил меня?

Его лицо было багровым, он трясся, как от приступа малярии. Он попытался дотянуться до винтовки, но Шон отдернул ее.

— Приди в себя! — рявкнул он и бросил разряженную винтовку Джобу. — Смотри, чтобы он до нее не добрался. — И снова повернулся к Рикардо. — Ты с ума сошел? — Он схватил его за плечи. — Твои выстрелы было слышно на мили вокруг.

— Оставь меня! — Рикардо попытался вырваться. — Разве ты его не видишь?

Шон резко встряхнул его.

— Очнись, ты же стрелял в дерево. У тебя просто крыша съехала!

— Дай мне винтовку, — умолял Рикардо, и Шон снова встряхнул его и грубо развернул лицом к баобабу.

— Посмотри сюда, идиот чертов! Вот твой слон! — Он толкнул его по направлению к дереву. — Смотри хорошенько!

Подбежала Клодия и попыталась отстранить Шона.

— Оставь его в покое, ты же видишь, что он болен!

— Он совсем спятил! — Шон отпихнул ее. — Считай, что он созвал сюда всех людей ФРЕЛИМО и РЕНАМО на пятьдесят миль вокруг, а заодно распугал всех слонов…

— Оставь его! — накинулась на него Клодия, и Шон отступил, отпустив Рикардо.

— Ладно, крошка, он твой.

Клодия бросилась к отцу и обняла его.

— Все в порядке, папа, все будет хорошо!

Рикардо бессмысленно уставился на глубокие свежие раны в коре баобаба, из которых уже выступил древесный сок.

— Я думал… — Он слабо покачал головой. — Почему я это сделал? Я… я думал, что это слон.

— Да, да, папа. — Клодия обнимала его. — Не расстраивайся.

Джоб и другие охотники притихли, им было не по себе от непонятной для них выходки Рикардо. Шон брезгливо отвернулся. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы овладеть собой, затем он спросил у Матату:

— Как, по-твоему, Тукутела был достаточно близко, чтобы услышать выстрел?

— Болота рядом, звук здесь разносится, как над водой. — Матату пожал плечами. — Кто знает, может, и услышал.

Шон глянул в ту сторону, откуда они пришли. Сверху сырая равнина просматривалась до закрытого дымкой горизонта.

— Джоб, а бандиты могли нас услышать?

— Не знаю, Шон, там видно будет. Зависит от того, где они сейчас.

Шон встряхнулся, как спаниель отряхивается от воды, пытаясь избавиться от охватившей его злости.

— Нам придется сделать привал. Мамбо болен. Давайте-ка заварим чаю, а там решим, что делать дальше, — наконец решил он и вернулся к Клодии, которая все еще обнимала отца. Она с вызовом повернулась к нему, закрывая от него Рикардо телом.

— Извини, что помял тебя, Капо, — мягко сказал Шон. — Ты меня чертовски напугал.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Рикардо. — Я мог бы поклясться, что это был он. Я видел его так отчетливо…

— Мы сейчас передохнем и попьем чаю. Ты, наверное, перегрелся, на таком солнце мозги превращаются в кисель.

— Ему будет лучше через пару минут, — уверенно сказала Клодия, и Шон холодно кивнул.