Они послушно перевернули страницу, как дети перелистывают учебник по указанию строгого учителя, и Вернер Штольц продолжил свой доклад:

— Взгляните на итоговую строку наших расчетов; из нее следует, что в данный момент времени стоимость промышленной установки составляет приблизительно двадцать миллионов американских долларов, а непосредственная стоимость производства не превышает двадцати долларов за килограмм.

Несмотря на ужас, охвативший ее при описании всех этих кошмарных подробностей, Изабелла подивилась тому раздражению, что вызвало у нее употребление докладчиком таких новомодных клише, как «итоговая строка» и «данный момент времени». «Господи, хоть бы он говорил на нормальном английском языке», — подумала она, словно это как-то могло примирить ее с содержанием доклада. Вернер, между тем, вовсе не собирался заканчивать свою речь.

— Если провести некоторые сопоставления, это будет означать, что вся установка обойдется не дороже, чем один истребитель «Харриер», производимый «Бритиш Эроспейс», а стоимость производства запасов «Синдекса», достаточных для обеспечения обороноспособности страны в течение двенадцати месяцев, сравнима с расходами на приобретение пятидесяти ракет «Сайдуиндер» класса «воздух-воздух»…

— Ну, если так, то от такого предложения грешно отказываться, — хихикнул Гарри, и Изабелла вдруг ощутила такую ненависть к нему, что сама была этим поражена.

Как он может шутить такими вещами? Она не осмеливалась поднять на него глаза. Ей казалось, что он должен был прочесть ее мысли. Вернер одобрительно кивнул и ласково улыбнулся Гарри.

— Само собой разумеется, для распыления «Синдекса» не требуется никаких специальных средств доставки. Для этой цели можно легко приспособить обычную сельскохозяйственную авиацию, ту, что используется для опрыскивания урожая химикатами. Возможна также и доставка газа артиллерийскими снарядами. Идеальным орудием для этого могла бы стать ваша новая дальнобойная гаубица «Г5», которую в настоящее время разрабатывает «Армскор».

В полдень они прервались, чтобы искупаться в бассейне и перекусить аляфуршет на террасе. Светская беседа в основном касалась недавней поездки Эльзы и Шасы на Зальцбургский фестиваль, где Герберт фон Караян дирижировал оркестром Берлинской филармонии. Затем они вернулись в столовую, чтобы послушать описание симптомов отравления «Синдексом-25».

— Хотя он никогда не испытывался на людях, мы все же пришли к выводу, что основные симптомы отравления умеренным количеством аэрозоля «Синдекса» особо не отличаются от тех, что наблюдаются при отравлении другими нервно-паралитическими газами, — сообщил им Вернер. — Сперва у пострадавшего возникает ощущение сжатия в груди, дыхание становится затрудненным, затем начинается обильное истечение жидкости из носа, появляется жгучая режущая боль в глазах, помутняется зрение.

Изабелла почувствовала, что ее собственные глаза начинает щипать в полном соответствии с нарисованной им картиной; она украдкой потерла их, пытаясь прогнать наваждение.

— По мере постепенного усиления этих симптомов возникает сильное слюноотделение, на губах образуется пена, человек начинает потеть, его охватывают дрожь, тошнота, идет постоянная отрыжка, возникает сильное жжение в груди, спазмы в животе, которые быстро переходят в неудержимую рвоту и понос. Затем следует непроизвольное мочеиспускание, за ним кровотечение из слизистой оболочки глаз, носа, рта и половых органов. Дрожь, судороги, головокружение; мышечные спазмы вскоре приводят к параличу и конвульсиям. Тем не менее, непосредственной причиной смерти становится полное разрушение дыхательных органов. Сверхтоксичность «Синдекса» вызывается той необходимой легкостью, с которой он проникает через кровь и мозговую ткань в центральную нервную систему.

Вернер закончил; целую минуту в зале царило подавленное молчание, затем Гарри негромко спросил:

— Если «Синдекс» ни разу не испытывался на людях, каким образом вам удалось установить эти симптомы?

— Первоначально мы вывели их теоретически, путем экстраполяции воздействия других нервно-паралитических газов, в первую очередь зарина. — В этом месте Вернер Штольц чуть запнулся, впервые обнаружив некоторые признаки смущения. — Впоследствии мы испытали газ на приматах. — Он неловко откашлялся. — Лабораторные опыты проводились на шимпанзе.

Изабелла усилием воли сдержала возглас ужаса и отвращения. Однако она практически утратила всякий самоконтроль, когда директор продолжил, не демонстрируя ни тени раскаяния:

— Однако мы вскоре обнаружили, что шимпанзе чрезвычайно дорогие животные для лабораторных опытов. Впрочем, вам сильно повезло: у вас имеются, по существу, неограниченные запасы дешевых подопытных животных, прекрасно подходящих для этой цели; я имею в виду южноафриканского бабуина, коренного обитателя вашей страны, который все еще встречается у вас в больших количествах.

— Я надеюсь, мы не станем проводить испытания на живых существах? — у Изабеллы зазвенело в собственных ушах, так громко она это выкрикнула; тут же она пожалела о своей вспышке и попыталась исправить положение. — Я хотела сказать, разве мы не можем обойтись без этого?

Все глаза были направлены на нее; от досады на столь непростительную несдержанность кровь прихлынула к ее щекам. Наступившее неловкое молчание нарушил не кто иной, как Гарри.

Он заговорил как бы в шутку, но в его глазах за толстыми линзами очков появился знакомый стальной блеск.

— Знаешь, я терпеть не могу бабуинов. Я видел, как они убивают в Камдебу новорожденных ягнят и разрывают им брюхо, чтобы полакомиться свернувшимся молоком нз их желудков. Кроме того, бабушка многое может тебе порассказать об их опустошительных набегах на ее розы и огород. Я уверен, что все мы полностью разделяем твое нежелание причинять ненужные страдания любому живому существу; так же, как и ты, мы хотели бы этого избежать. — Он выдержал небольшую паузу. — Однако в данном случае речь идет о безопасности нашей страны, о защите наших соотечественников — и о затрате многих миллионов, принадлежащих нашей семье.

Он посмотрел через стол на Шасу, и тот согласно кивнул.

— Боюсь, что на твой вопрос придется ответить утвердительно. Без опытов нам не обойтись. Пусть лучше погибнут несколько животных, чем наши с тобой соотечественники. Я знаю, это неприятно, но у нас нет выбора. Извини, Белла. Если это оскорбляет твои чувства, то тебе незачем заниматься этим проектом. Ты можешь уйти из совета директоров «Каприкорна», и мы будем считать этот вопрос закрытым. Нам понятны твои чувства, и мы отнесемся к ним с уважением.

— Нет. — Она покачала головой. — Я все понимаю. Извини, что я заговорила об этом. — Только теперь до нее дошло, что она чуть было не погубила Николаса и Рамона. За их безопасность и свободу она готова была заплатить любую, даже самую высокую цену. Она заставила себя улыбнуться и игриво произнесла: — Так легко ты от меня не избавишься. Покорнейше тебя благодарю, но я лучше повременю с уходом.

Гарри еще несколько секунд пристально смотрел на нее, затем кивнул.

— Хорошо. Я рад, что мы обо всем договорились. — Он вновь переключил все свое внимание на Вернера Штольца.

Изабелла придала своему лицу выражение вежливой заинтересованности и стиснула руки у себя на коленях. «По крайней мере об этом проекте Красная Роза доложит безо всяких угрызений совести», — твердо пообещала она себе.

Спустя три дня после возвращения в Кейптаун Изабелла отправила донесение своим хозяевам.

За эти годы между ней и таинственными силами, контролировавшими ее, установилась некая стандартная процедура. Когда у нее появлялась ценная информация, она посылала телеграмму от имени Красной Розы на лондонский адрес и обычно в течение двадцати четырех часов получала инструкции, каким образом ей следовало передать донесение. Происходило это всегда одинаково. Ей назначались время и место, когда и где оставить свой «порше». Неизменно этим местом была какая-нибудь большая автостоянка. К примеру, «Плац» у старого форта, или кинотеатр для автомобилистов, или же стоянка у одного из огромных пригородных супермаркетов.