– Это был его единственный выстрел.

Он сказал это, чтобы подбодрить Луизу, и снова посадил ее за собой.

– Ты ранен! – со страхом воскликнула она. По его спине текла кровь.

– Об этом побеспокоимся позже, – ответил он. – А теперь мы с Драмфайром покажем тебе кое-какие трюки.

Джим гордился собой. Только что он едва не утонул, его едва не застрелили, но он сохранил смелость и дерзость. Луиза нашла в его лице неукротимого защитника и приободрилась.

Однако, уклоняясь от выстрела, они проиграли в расстоянии, и сзади совсем близко слышался топот копыт Трухарт по песку; раздался скрежет стали – это Кайзер выхватил из ножен шпагу. Луиза оглянулась и увидела, что он стоит в стременах, высоко подняв шпагу над головой, но перемещение центра тяжести сбило кобылу с ноги, и она споткнулась. Кайзер покачнулся, схватился за луку седла, чтобы удержать равновесие, и Драмфайр вырвался вперед. Джим пустил его вверх по склону высокой дюны, и здесь начало сказываться преимущество жеребца в силе. Он продвигался мощными скачками, выбрасывая песок из-под копыт. Под тяжестью полковника Трухарт на подъеме начала отставать.

Они поднялись на вершину и начали спускаться с противоположной стороны. У подножия дюны начиналась ровная местность, простиравшаяся до самого края лагуны. Луиза оглянулась.

– Он перезаряжает пистолет.

В ее голосе звучала тревога. Кайзер загонял пулю в ствол.

– Посмотрим, нельзя ли подмочить его порох, – ответил Джим.

Они добрались до края лагуны и бросились в воду.

– Плыви, – приказал Джим, и Луиза соскользнула со спины жеребца и поплыла рядом с ним. Оба оглянулись, когда Кайзер доскакал до лагуны и остановил кобылу. Он соскочил с нее и поджег порох на полке пистолета. Потом взвел курок и нацелил пистолет через открытую воду. Взметнулся столб белого порохового дыма. Пуля просвистела над их головами на расстоянии вытянутой руки.

– Теперь можешь бросать в нас сапоги! – крикнул Джим, и Кайзер гневно топнул. Джим надеялся, что сейчас он откажется от преследования. Даже в гневе он должен понять, что Трухарт тяжело нагружена, а они почти голые и на Драмфайре нет седла. Кайзер принял решение. Он сел верхом и в тот миг, когда Драмфайр выбрался на противоположный болотистый берег, направил кобылу в воду.

Джим сразу повернул жеребца параллельно берегу и, держась мягкой поверхности, позволил идти быстрым шагом.

– Нам нужно дать Драмфайру передохнуть, – сказал он бежавшей за ним Луизе. – Это плавание к кораблю любую лошадь лишило бы сил.

Он наблюдал за преследователями. Трухарт добралась только до середины лагуны.

– Кайзер потратил много времени на выстрелы. Но одно очевидно: со стрельбой покончено. Сейчас весь его порох промок.

– Вода смыла кровь с твоей раны, – сказала Луиза, легко дотрагиваясь до его спины. – Теперь я вижу, что рана легкая, поверхностная, слава Богу.

– Надо беспокоиться о тебе, – ответил Джим. – Ты кожа да кости, ни одного фунта плоти. Долго ли ты сможешь бежать на своих тощих ногах?

– Сколько и ты, – вспыхнула она, и на ее щеках вспыхнули гневные красные пятна.

Он, ничуть не раскаиваясь, улыбнулся.

– Еще до конца дня тебе придется это доказать. Кайзер переправился.

Далеко позади Трухарт вышла из лагуны, и Кайзер, с чьей одежды потоком стекала вода, сел верхом и пустил лошадь по берегу за ними. Он заставил кобылу идти галопом, но из-под ее копыт летели тяжелые комья почвы, и сразу стало ясно, что дается ей это нелегко. Джим держался болотистой местности именно для того, чтобы подвергнуть испытанию силы Трухарт.

– Садись! – Джим подхватил Луизу, посадил на спину лошади и побежал рядом. Он крепко держался за гриву, так что жеребец тащил его, и легко поспевал за ними, щадя силы животного. Время от времени он оглядывался, оценивая расстояние. Теперь можно позволить Кайзеру немного приблизиться. Драмфайр с Луизой на спине шел легко, в то время как кобыла сжигала силы в этом безрассудном преследовании.

Через полмили начал сказываться вес Кайзера, и Трухарт перешла на шаг. Их разделяло расстояние пистолетного выстрела. Джим заставил жеребца пойти медленнее, чтобы расстояние оставалось неизменным.

– Спуститесь на землю, ваша милость, – сказал Джим Луизе. – Дадим Драмфайру еще передышку.

Луиза легко спрыгнула, но сердито огрызнулась:

– Никогда не называй меня так.

Она вспомнила насмешки женщин на корабле.

– Может, лучше называть тебя Ежик? – спросил он. – Видит Бог, колючек у тебя предостаточно.

«Должно быть, Кайзер совсем устал, – подумал Джим, – потому что не слезает с лошади, не снимает с нее свой вес».

– С ними почти покончено, – сказал он Луизе.

Он знал, что впереди, все еще в пределах территории поместья Кортни, лежит соляная равнина, которая называется Большая Белая Гроота. Именно туда он заманивал Кайзера.

– Он приближается, – предупредила Луиза. Она видела, что Кайзер гонит кобылу галопом. Кобыла мужественно повиновалась его хлысту.

– Садись верхом! – приказал Джим.

– Я могу бежать столько же, сколько ты.

И она вызывающе мотнула волосами с кристалликами соли.

– Во имя Иисуса, женщина, неужели тебе обязательно надо перечить?

– А тебе обязательно надо богохульствовать? – парировала она, но позволила подсадить себя на спину жеребца. Они двинулись дальше. Через милю Трухарт перешла на шаг, и они смогли сделать то же самое.

– Там начинается соль.

Джим показал вперед. Даже в бурю, при низких грозовых тучах, равнина сверкала как зеркало.

– Она кажется плоской и твердой.

Луиза всматривалась, заслонив глаза от света.

– Это только кажется: под твердой коркой – каша. С этим толстым голландцем и всем снаряжением на спине Трухарт будет проваливаться через каждые несколько шагов. Равнина шириной почти три мили. Еще до того как они переберутся, у них не останется сил и… – он посмотрел на небо, – к тому времени стемнеет.

Солнце, хотя его скрывали тучи, должно быть, спустилось к горизонту, и тьма наступала быстро. Джим вел Драмфайра по плоской соляной равнине, девушка шла рядом. На краю леса они остановились и оглянулись.

На белой поверхности видны были отпечатки копыт Драмфайра, как длинная нитка черных бус. Даже для него переход по этой равнине оказался тяжелым испытанием. Далеко позади виднелась маленькая фигура на кобыле. Два часа спустя Трухарт с Кайзером на спине проломила соляную корку и провалилась в зыбучие пески под ней. Джим остановился и смотрел, как Кайзер вызволяет лошадь. Ему хотелось повернуть и помочь. Такое смелое красивое животное… ему тяжело было смотреть, как она, выбившись из сил, застревает в грязи. Но тут он вспомнил, что он безоружен и почти раздет, а у Кайзера сабля и он отличный фехтовальщик. Джим не раз видел, как он с кавалеристами упражняется на площади перед крепостью. Пока он колебался, Кайзер сумел вытащить кобылу из грязи и продолжил преследование.

Теперь он шел за ними. Джим нахмурился.

– Если и есть подходящее время для встречи с Кайзером, то когда он выйдет из соли. Он устанет, а у меня в темноте будет преимущество внезапности. Но у него шпага, а у меня ничего, – бормотал Джим.

Луиза коротко взглянула на него, скромно отвернулась и сунула руку под подол платья. Нашла кинжал с роговой рукоятью, который спрятала в сумке на талии, и, ни слова не говоря, протянула Джиму. Он удивленно взглянул, потом рассмеялся, узнав кинжал.

– Беру назад все, что говорил о тебе. Ты настоящая морская разбойница, и ведешь себя так же.

– Следи за своим богохульным языком, Джим Кортни, – ответила Луиза, но в ее упреке не было жара. Она слишком устала, чтобы спорить, да и комплимент был приятный. И когда она отвернулась, на губах ее играла осторожная улыбка. Джим увел Драмфайра глубже в лес, и она последовала за ними. Через несколько сотен шагов, в самой густой части леса, он стреножил жеребца и сказал Луизе:

– Теперь можешь отдохнуть.

На этот раз она без возражений опустилась на густую опавшую листву, свернулась клубком, закрыла глаза. Ей казалось, что у нее не хватит сил снова встать. Не успела эта мысль промелькнуть в ее голове, как Луиза крепко уснула.