Тот здоровый потянет на все семьдесят фунтов. Гарри прикидывал вес бивней вожака, повернув голову и оглядываясь через плечо; он вел самолет не глядя, на чистой интуиции, даже на практически вертикальном подъеме.

— Как ты думаешь, отец, они на нашей территории? — спросил он, опустив нос самолета, сбросив скорость и выровняв машину для возобновления горизонтального полета.

— На самом ее краю. — Шаса расслабленно сидел рядом с ним в правом переднем кресле. Он сам учил Гарри летать и отлично знал его возможности. — Вон там начинается Национальный парк, видишь просеку посреди леса, это и есть граница заповедника.

— Эти джумбо, кажется, направляются прямо туда — Изабелла облокотилась на спинку отцовского кресла; он повернулся и подмигнул ей.

— Бьюсь об заклад, так оно и есть, — согласился он.

— Ты хочешь сказать, что они знают, где кончаются охотничьи угодья и начинается заповедник?

— Не хуже, чем ты знаешь дорогу в свою собственную ванную. Заповедник для них дом родной, и они бегут туда при первой же опасности.

— А где лагерь, ты видишь его? — спросил Гарри.

— Он чуть южнее того холмика. — Шаса показал вперед через козырек кабины. — Ага, вот и дым. Взлетно-посадочная полоса идет параллельно вон тем темным зарослям кустарника.

Гарри вновь сбросил скорость, и самолет понесся навстречу этой девственной земле, низко пролетев над полосой, проложенной через кустарник, дабы удостовериться, что она свободна.

Прямо на заросшей травой полосе паслось маленькое стадо зебр; при виде самолета оно рассеялось, и животные галопом умчались прочь. За каждым из них протянулся тонкий шлейф пыли.

— Чертовы ослы, — пробормотал Гарри. — Задень одного такого, и крыла как не бывало.

Внизу Изабелла увидела открытый грузовик, припаркованный возле примитивного ветрового конуса. Она надеялась обнаружить за его рулем старшего брата, но тут же разглядела, что это был один из водителей-негров. Она разочарованно вздохнула. С Шоном они не виделись более двух лет, и она очень по нему соскучилась.

Гарри развернул двухмоторный «Бичкрафт», и тот стал заходить на посадку. Он выпустил шасси; на приборной доске загорелись три зеленых огонька. Сильные руки ловко и уверенно управлялись с рычагами; он в последний раз проверил показания приборов и направил машину вниз под крутым углом, чтобы не зацепить верхушки деревьев, тесно обступивших взлетно-посадочную полосу.

«Он великолепный пилот, — восхищенно подумала Изабелла, в полной мере оценив его мастерство. — Практически ни в чем не уступает отцу».

Из Йоханнесбурга они вылетели на реактивном самолете, принадлежащем компании. Гарри посадил его в Солсбери, и они провели ночь в отеле «Мономатапа». Наутро Шаса и Гарри встретились с Яном Смитом, премьер-министром Родезии. Затем они пересели в маленький «Бичкрафт», на котором и проделали оставшуюся часть пути. Дело в том, что реактивному самолету для безопасной посадки требовалось не менее тысячи метров полосы, в то время как двухмоторный «Бичкрафт», ведомый умелым пилотом, без труда садился на короткую земляную полосу в Чизоре.

Самолет приземлился с опущенными закрылками, и Гарри твердой рукой буквально припечатал его к полосе, не дав ему даже подпрыгнуть. Поверхность полосы была неровной, машину трясло и раскачивало. Стена из деревьев стремительно надвигалась на них, но он вовремя врубил все тормоза, и самолет медленно покатился в дальний конец полосы. Там он вновь включил двигатель, развернулся и подъехал прямо к ожидавшему их грузовику.

Как только Гарри заглушил моторы, «Бичкрафт» был буквально атакован обслуживающим персоналом лагеря. Шаса открыл люк, выбрался на крыло и, спрыгнув на землю, принялся пожимать руки и приветствовать собравшихся в строгом соответствии с лагерной иерархией. Большинство из них работали на компанию, обслуживая сафари с момента ее основания, так что Шаса знал каждого по имени.

Однако всеобщее ликование еще более усилилось, когда вслед за ним с крыла спрыгнула Изабелла; тут уже ослепительные белозубые африканские улыбки растянулись до ушей. Хотя в Чизоре она появлялась только наездами, по популярности здесь ей не было равных. Местные обитатели называли ее Квези, Утренняя Звезда.

— У меня есть для тебя свежие помидоры и латук, Квези, — заверил ее Лот, главный садовник лагеря. Сады и огороды в Чизоре удобрялись навозом буйволов и слонов; в результате здешние фрукты и овощи сделали бы честь любой сельскохозяйственной выставке. Ну а пристрастие Квези к салатам было известно всем.

— Я поставил твою палатку на самом краю лагеря, Квези, — сообщил ей Исаак, лагерный дворецкий. — Чтобы по утрам ты могла слушать пение птиц. Шеф-повар приготовил для тебя твой любимый чай руибос. — Чай, настоенный на травах с гор Мыса, был еще одной слабостью Изабеллы.

Тем временем Гарри откатил «Бичкрафт» в специальный ангар из прочной проволоки, чтобы львы и гиены за ночь не изгрызли ему шины. Носильщики разместили багаж в кузове открытого грузовика. Затем Гарри сел за руль «тойоты», и они затряслись по неровной дороге через лес, отделявший их от лагеря.

Позади был сезон дождей, земля вдоволь напилась влаги, и дичи было в изобилии. Песчаная тропа, по которой они ехали, была испещрена следами животных. Когда деревья вокруг кончились и перед ними открылась широкая прогалина, у противоположного края которой раскинулся лагерь, они увидели стада зебр и лоснящихся красно-коричневых антилоп импала, безмятежно пасущихся на серебристой зимней траве. Шон неукоснительно придерживался строжайшего правила: ни одного выстрела на расстоянии двух миль от лагеря. Впрочем, особых неудобств этот запрет никому не причинял, ибо Чизорские охотничьи угодья простирались более чем на десять тысяч квадратных километров.

Неподалеку от лагеря, в самом центре прогалины, образовалось небольшое озеро с мутной водой. Через некоторое время оно пересохнет, и стада животных покинут это место. Тогда Шон, в свою очередь, должен будет свертывать этот лагерь и следовать за ними вниз, к берегам озера Кариба, где у него также подготовлено место для лагеря.

Длинный ряд зеленых палаток был установлен на самой опушке леса, чтобы они не слишком бросались в глаза; за каждой палаткой пристроились душевая кабина и туалет над выгребной ямой. Обеденная палатка была окружена тростниковой изгородью. Вокруг лагерного костра стояли брезентовые шезлонги для отдыха гостей; огромные бревна горели день и ночь, не угасая ни на минуту. Все слуги носили свеженакрахмаленную униформу, а Исаак, как и подобает дворецкому, расхаживал с широкой малиновой лентой через плечо.

Передвижной генератор обеспечивал освещение лагеря и питал целую армаду холодильников и морозильных камер, размещавшихся в глинобитной кладовой. На тростниковой кухне колдовал шеф-повар, сотворяя изысканные блюда, способные удовлетворить вкусы любого гурмана. Здесь было представлено все, составляющее так называемую «лагерную кухню Хемингуэя». Разумеется, самое видное место занимали кубики льда и стройные ряды всевозможных бутылок в баре. К услугам гостей были пять различных сортов лучшего виски и три сорта солодового эля. Бутылка первосортного «Шабли Водезир» покоилась в серебряном ведерке со льдом. Для клиентов с более приземленными вкусами имелись все необходимые компоненты для приготовления «Пиммз-№1» и «Кровавой Мери». Бокалы были из чистого стюартского хрусталя. Клиенты, которые могли себе позволить столь дорогое развлечение, как сафари, не без основания полагали, что уж эти-то минимальные удобства им в любом случае должны быть предоставлены.

Служащие в униформе заблаговременно наполнили баки в индивидуальных душевых горячей водой. Пока гости смывали с себя пыль, они распаковали багаж и в каждой палатке приготовили для ее обитателя костюм для сафари.

Отдохнув и освежившись, вся семья собралась у лагерного костра; Шаса посмотрел на часы.

— Пожалуй, еще рановато для того, чтобы пропустить рюмашку?

— Чепуха, — заявил Гарри. — Отдыхать так отдыхать. — Он окликнул бармена и заказал напитки.