Один лишь вид того как Хитоши и Мидори весело резвятся с Акихико и Акихиро, придавал ему сил, а уж готовка Умеко-сан, что она неизменно приносила с собой при каждом визите, и просто разговоры с Мито и Мэйуми, что на перебой рассказывали ему последние новости Деревни и Клановых Кварталов, которые он по понятной причине игнорировал, и вовсе создавали ощущение что всё будет хорошо, а это в его состоянии дорогого стоило.

Ну и конечно, вспоминая людей что не жалея себя пытались помочь ему в борьбе с недугом, нельзя не упомянуть Тэкеши-сана. Его друг и наставник не брал на себя его обязанности, не развлекал разговорами и не помогал отвлечься от тяжких мыслей. Он вообще ни словом, ни делом не упоминал тот факт что Хаширама болен. И только за это Сенджу был ему безмерно благодарен.

Приходя на небольшой тренировочный полигон в Квартале Повелителей Костей, надёжно укрытый от всего мира десятками сложнейших барьеров и печатей, Хаширама знал что в ближайший часы пожалеет что родился на свет, но… Это было именно то чего ему так не хватало.

Тэкеши-сан не щадил его, не делал скидок на боль и слабость, при этом умудряясь так составлять программу его тренировок, что бы упражнения не приносили и без того истерзанному телу ещё больше повреждений, но работали в пределах необходимого. Титанический труд, если подумать, но Кагуя и не думал жаловаться. Он тратил часы своей жизни пытаясь спасти его и неизменно приходил на полигон раньше положенного срока, да бы встретить его неизменным: «Ну что, пацан, готов страдать? Нет? Твои проблемы!». Грубо, бестактно и без расшаркиваний — Тэкеши-сан всегда оставался верен себе, но… Хаширама прекрасно знал кто именно приносил домой его бессознательное тело в тех случаях, когда после очередного изнурительного вечера его сознание попросту гасло, знал он и сколько долго сам Тэкеши разрабатывал и правил программу тренировок, неизменно по ходу дела внося в неё всё новые и новые правки и дополнения. А в те моменты когда едкая отрава втекала в его тело, и от боли хотелось выть в голос, он вспоминал что Тэкеши-сан тоже пережил всё это и даже хуже, при том что он, в отличии от него самого, делать подобное был не обязан, но сделал, и это придавало ему сил сжимать зубы до крошева и терпеть.

Всё это Хаширама прекрасно осознавал и до этого. Он знал как дорогие для него люди стараются его поддержать и сколь многим жертвуют ради этого, но от чего-то именно сейчас, когда он, разбитый и едва соображающий, лежал в пыли полигона, картина прошедших пяти лет проносилась перед его глазами, но… в ней не было ни боли, ни страданий, ни сожаления. Только улыбки, объятия, слова поддержки и множество рук, что крепко держали его, не давая рухнуть в бездну.

Первый Хокаге почувствовал что дрожит, а на его глазах наворачиваются слёзы. Он просто не мог с собой ничего поделать, позорно всхлипнув он продолжал безмолвно реветь, но…

— Малец… — испуганно и не верящее протянул откуда-то сверху глубокий голос, в то время как на его лицо упала широкая тень, — Ты… чего…

— Простите… меня… Тэкеши-сан, но… но… — слова сбивались и путались, не в силах передать того что он сейчас испытывал, но не смотря ни на что Хаширама смог посмотреть в лицо своему другу и наставнику, и широко улыбнувшись, сквозь льющиеся водопадом слёзы, громко, вкладывая всю ту бурю что вдруг охватила его сказал:

— Я счастлив! Я по-настоящему… счастлив! Понимаешь?

Взгляд ярко-зелёных глаз удивлённо, а после словно бы испытующе посмотрел на него, после чего Красноволосый медленно протянул:

— Да, пожалуй я могу понять.

Вместе с этим могучая рука, в одно движение, подняла его с земли, позволив опереться на неё же.

Тэкеши-сан всегда так поступал. Даже когда он не могу идти, Глава Клана Кагуя неизменно делал вид что лишь придерживает его, сам при этом аккуратно таща его тело одной рукой. Бессмысленный жест, что направлен лишь на то чтобы пощадить и так порядком потрёпанное чувство собственного достоинства. Вот только Тэкеши-сан делал это столь неловко, при этом держа такую мину, что Хаширама едва находил в себе силы не засмеяться в голос… хотя, может в этом и была вся суть.

Отконвоировав его бренную тушу и аккуратно разместив её же на одной из скамеек, Тэкеши-сан уже привычным и отработанным действием стал готовить очередной укрепляющий витаминный раствор и лошадиную долю обезболивающего, что подействует ровно в тот момент когда его всё же доволокут до дома.

Это был уже привычный и годами отработанный ритуал. Обычно в это время они о чём-то говорили, шутили или просто обсуждали что-либо, благо выбор тем был достаточно велик. Однако сейчас вся процедура проходила в гробовом молчании. Похоже признание Хаширамы порядком поколебало спокойствие Красноволосого Великана, да и сам Сенджу чувствовал стыд за это. И что только на него нашло? Он ведь совсем о другом хотел поговорить, а тут такое… хотя, возможно всё это взаимосвязано, по крайней мере это многое бы объяснило.

В голове Хокаге роились тысячи сумбурных мыслей, но решиться исполнить хотя бы одну из них он всё никак не мог. И тогда он поступил так, как его учил стоявший рядом наставник, дурную науку которого он усвоил преотлично — если не знаешь что говорить — скажи то что думаешь.

— Тэкеши… я ведь… умру, да?

Высокая фигура Повелителя Костей словно задеревенела, а шприц с физраствором опасно хрустнул меж когтистых пальцев.

— С чего ты это взял? — Тэкеши-сан, как и всегда в случаях когда он, по каким-бы то ни было причинам, не желал отвечать собеседнику, но и просто послать его куда-подальше не мог, предпочёл ответить вопросом на вопрос — то есть не ответить вовсе.

— Ты ведь сам учил меня чувствовать чужие эмоции по колебаниям чакры, — Хаширама обезоруживающе улыбнулся, — Сказал что Хокаге такое умение будет кстати, и не соврал.

— Всё ещё не понимаю как это связано, — доставая из лежащей рядом сумки новый шприц небрежно ответил Красноволосый.

— Ты злишься когда я рядом, но не на меня, а на себя. Да и за прошедшие пять лет мне стало только хуже — не сложно было сложить два и два.

— Это ничего не значит. Просто мы не учли что даже при почти полном отсутствии нагрузки твоё энергетическое тело продолжит развиваться… на ровном… месте… тварь беспокойная. По этой причине курс вышел не на планированный пять лет, а на все семь-восемь, только и всего. Сейчас как раз самая острая фаза, поэтому чувствуешь ты себя паршиво, это нормально.

— Но это ведь не всё.

—…

— Тэкеши, мне необходимо знать сколько мне осталось…

— Вся грёбанная жизнь тебе осталась!!! — вдруг взорвался до этого невозмутимый Кагуя, — И Этого не изменит ни судьба, ни блядский рок, ни трижды проклятый Мудрец Шести Путей!!!

Голос Повелителя Костей разносился по всей арене с таким грохотом, что даже барьеры начали дрожать, поглощая прошедшуюся по округе звуковую волну. Однако, сколь внезапно сверкнула эта вспышка ярости, столь же быстро она и сошла на нет.

Разом словно бы обессилев, Тэкеши-сан грузно упал на скамейку рядом с ним, и после минуты затяжного молчания сухо произнёс:

— Мы даже не предполагали подобного, должны были, у тебя всё не как у людей, но… концепция того что можно становиться сильнее при этом ни черта не делая оказалась выше нашего понимания. У тебя где-то три года назад у тебя снова произошёл скачок в силе, и ещё один где-то около полугода. Не такие явные как первый что мы зафиксировали, но всё равно этого оказалось достаточно чтобы спутать нам все карты.

— И… что теперь?

— Ничего, — угрюмо буркнул Кагуя, вгоняя длинную иглу шприца ему под лопатку, — Будем работать, развивать твоё тело и тогда…

— Я выживу?

— Шанс есть.

— Судя по твоему лицу не такой уж большой.

— Маленький шанс не означает нулевой, — упрямо тянул своё Кагуя.

— Но у него куда больше возможностей стать таковым.

—…

—…

— Проблема в терапии, верно? Она рискует убить меня раньше чем тело сможет адаптироваться к моей силе, особенно учитывая резкие и абсолютно непредсказуемые скачки в моём развитии?