— Можно! — буркнула гончая и внимательно осмотрела линию горизонта. — Маршрут изменился, возвращаемся на Холм, но только через близлежащее селение.

— Чевой? — Лесса недоуменно взглянула на угрюмую спутницу. — А как же приключения?

— У меня тут свои «приключения»! — буркнула та, стыдливо отводя взгляд. — Не понимаешь, что ли?

— Нет! — улыбнулась послушница, залезая на лошадь. — Чего стряслось-то?

— Природа грёбанная стряслась! — огрызнулась наёмница, запрыгивая на кобылу. — «Доля бабская», ну… понимаешь?

— Че-его?

— Ми…нст… — она замялась, — бля! Чертовы селюки с их запретом на биологию! Короче говоря, исключительно женские проблемы подъехали. Да-да, я за грамотность речи и всё такое, но у меня, скажем так, с этим проблемы.

— Министр? Э-э… — задумалась светловолосая, трогаясь с места. — Ты имеешь в виду менструацию что ли, или что там только у девушек бывает, кроме беременности?

— Типа того, — Кристин залилась краской, будто была готова провалиться сквозь землю от одного безобидного слова. — Так говоришь, будто сама не знаешь, как это унизительно, когда тебя каждая тварь в деревне шпыняет, потому что это грех и так далее?

— Насчёт «унизительного» не согласна. Слово как слово. Ладно в лицо кому тряпками окровавленными тыкать, а тут чего такого-то? Про трупы и прочие жути ты ведь спокойно говоришь.

— Ну не знаю! Может потому, что выкупая бинты у левых бабулек, я пару раз додумалась называть причину такой покупки прямо на улице? Говорю же, подростком я той ещё дурой была…

— Да почему дурой-то?

— Потому, что это никогда не обходилось без культурного шока и возмущений общественности. Среди окультуренных жителей, такие темы считаются грязными и нечистыми. Всё-таки, они даже толком не знают, откуда берутся дети, вплоть до их непосредственного зачатия. В общем, не удивляйся, если после таких безобидных заявлений на тебя полдеревни обозлится. Власти не выгодно держать народ в курсе всего на свете, забыла?

— Да нет, я просто никогда ни с кем об этом не разговаривала, — задумчиво отозвалась Вуншкинд. — Но ты права, извини, даже я слышала, как это всё тяжечко!

— То есть, как это? Ты же девочка! — ядовито протянула Кристин.

— Ну, я же того, стерильная, — Алессия на миг обернулась, демонстрируя собеседнице свою безмятежную улыбочку.

— Как?.. — опешила гончая, не находя правильных слов для постановки вопроса и даже не отметила необходимость спутницы следить за дорогой.

— Уж такова цена моей свободы! — беззаботно ответила девушка. — «Только непорочный может ступать со словом господа на устах и его правдой в душе», — процитировала она мантру Отца Аргинала Первого, который неплохо промывал мозги поколений даже спустя столько лет после своей кончины.

— Воздержусь от вопросов, — Харенс поежилась и громко прочистила горло.

— Да ладно! Это же рядовая операция, — также миленько прощебетала послушница, нисколечко не придавая этому значения. — Без наркоза, правда, но это тоже часть Воли Господней была, что я жива осталась! Зато теперь ни деток, ни мук этих дурацких не будет, разве не здорово?

— Даже не знаю, что хуже, — буркнула Крис, не зная ответа на такой неожиданный вопрос. — Впервые слышу о подобных, кхм, практиках Церкви, честно говоря.

— Знаешь, ведь не так просто добиться дара ступать по земле и приносить веру незрячим слепцам. Особенно в моём случае! Или думаешь, меня из этого пекла за красивые глазки погулять отпустили?

— Стремные, я бы сказала, — пробурчала себе под нос конопатая и сухо добавила. — Зачем вообще такие сложности? И что за случай?

— Ну, я вот никогда не умела драться, уступала своим ровесницам в физической силе, скорости и выносливости. Сколько ни старалась — моё тело просто отказывалось давать отпор. Физический блок, по-моему, это называется. Всё что наверстала — быстроту ног и координацию движений. Я ведь всю жизнь билась о кирпичные стены своей природы, чтобы выбороть право получить хоть какую свободу. — слабо улыбнулась Алессия, наблюдая за стаей перелетных птиц.

— Слабые церковные пташки, как правило, не выживают, — нахмурилась гончая. — Как ты вообще оказалась за пределами Храма, с такими «успехами»?

— Ой, говоришь так, будто ты лично там законы заводила!

— Да это каждый дурак знает, в отличие от интимных подробностей.

— Ну, знаешь, я ведь, однако, умею и думать! — Вуншкинд задумалась, стоит ли раскрывать все свои карты, и поспешно продолжила. — Может на то и не похоже, но это мне так, потому что, хочется! Я разве что в обнимку с «Драгушей» своей не спала, — она передернула плечами, звеня ремнем снайперской винтовки. — Читала всё, что только позволяли, даже лазала в библиотеку без спроса и едва уносила ноги до прихода Старших братьев. В общем, решила, что раз в бою не сильна, то стану лучшим стрелком среди всех и тогда точно не ошибусь!

— И что, стала?

— Показать? — она резко затормозила и обернулась. — И что это ты спрашиваешь? Тебе же дела до таких глупостей вовсе и нет.

— В чём-то мы похожи, особенно по части борьбы, — сухо ответила Крис. — И что ты уже собралась делать?

— Ну, такое… Увидишь, если получится! — воскликнула Вуншкинд наспех спрыгивая с седла. — Ты сиди, я сейчас! — Отойдя чуть вперед, Алессия убедилась, что не напугает Карин, подкрутила съемный глушитель, и, устремив прицел в сторону лесной чащи, присела в ожидании чего-то неведомого.

Прошло некоторое время, прежде чем послушница произвела заглушенный выстрел и со всех ног рванула к лошадке, наспех взбираясь на встрепенувшееся животное и дергая поводья изо всех сил.

— Да что ты творишь?! — не выдержала Кристин, хватаясь за седло и распахивая глаза. — Эй, зачем ты гонишь по направлению выстрела? Это же дикие заросли! Ало!

— Ура! — радостно взвизгнула Лесса, притормозив кобылу через пару минут резвого галопа. — Получилось! Смотри, смотри! — радостно пищала монашка, тыча пальцем в труп подстреленной галки.

— Охренеть, — задумчиво воскликнула Крис, поднимая трупик и осматривая так и не прошедший насквозь патрон, застрявший в тельце бедного животного. — Семь шестьдесят два. Это точно твоя работа. Но, не могла же ты всё это предвидеть. — спокойно заключила наемница, холодно глядя на послушницу, радостно кружащуюся в обнимку со своей "Балалайкой«.[1] Даже лучшие из лучших не стреляли воробья, в прямом смысле этого слова. — Ну, хорошо, действительно круто.

— Да что тут такого? — Алессия только пожала плечами, запрыгивая на лошадь. — Прицельная дальность этой штуки, стандартом, 1300 метров, прямой в головную — 350, подумаешь какая-то птичка.

— Ну да, мелкая птица, в лесу, хрен пойми откуда взявшаяся, — угрюмо пробубнила Кристин. — Да ты прямо новый Ильин нашего времени.

— А разве ты так не сможешь? — удивилась послушница — У тебя винтовка посерьезнее будет!

— Не знаю, не ставила я рекордов, — слукавила Крис, неуютно поправляя тяжелый ремень кожаных брюк, болезненно давящий на пояс. — Никогда не рассчитывала итоговое расстояние выстрела, что у тебя с этим?

— Ильин поразил цель с 1350-ти метров. — вздохнула Алессия. — У меня всего тысяча двести три, но я стараюсь!

— Ясно, — Кристин оглянулась и разочарованно покосилась на приклад верного Флегия. Было бы даже круто, если бы такая талантливая монахиня помогала с корректировкой, но сближаться с Вуншкинд не хотелось. — завидный показатель, честно говоря. Слушай, поехали уже? А то ты рискуешь приехать в город с очень злой и окровавленной защитницей, которая вряд ли захочет работать, ещё как минимум с месяц!

— Да, конечно, запрыгивай! — улыбнулась монашка, принимая Харенс «на борт» своей белоснежной кобылки и помчала вглубь лесного массива, куда они направлялись уже несколько дней, дабы попытать удачи в ничейных землях, недалеко от заброшенных варварских руин, где так удачно обосновались центрально-южные охотники и браконьеры. Кристин много лет шла к статусу элитной наёмницы и очень хотела хоть раз побывать за стенами неприступных фортов и притонов загадочных бунтарей, а Лесса всегда могла прикинуться обычной бродягой и спрятать свой крест.