— Нет, — гончая резко замолчала, а потом так же спокойно продолжила. — Повелась, как проститутка на зажиточного клиента со стволом в кармане. Напала на местных дружинников, едва справилась с пятью взрослыми мужиками, а потом наткнулась на их лидера, который свел счеты с жизнью.

— В смысле?

— Он что-то вроде «мировика» был, в светлые идеалы верил. Оставил предсмертную записку, мол, со своей миссией не управился, и застрелился. Я тогда долго не могла понять, что к чему, а потом нашла у него полароидные фотографии с запечатленными жертвами тех самых сраных педофилов. Давай не будем об этом? — сглатывая ком в горле добавила Крис, стараясь выбросить из головы то самое злополучное фото искалеченного мальчика, который потом не раз преследовал её в ночных кошмарах.

— И что потом? Ты таки раскрыла коварные планы того… как там его?

— Не важно. В юности я была до одури наивной идиоткой. Думала, так смогу сделать мир «чище», а по факту — подсобила типичному любителю молоденькой дичи.

— Ну и что? — удивилась Лесса. — В наше время даже на 10-ти летних, бывает, что женятся. Это же почти совершеннолетие! И вообще, по тебе и не скажешь, что ты прямо-таки заботишься о других.

— Нет, просто не хочу делать честь всяческим тварям. Это то же самое, что засунуть руку в дерьмо, в надежде найти там что-нибудь ценное. — скривилась наёмница. — Считай это очередной моей странностью, но мне банально противно рыться в помойке, даже если где-то там внутри скрывается клад.

— Так, а с этим «уродом» что было потом?

— Тебе типа история понравилась? — нахмурилась гончая.

— Конечно! Особенно про бедных деток и злых дяденек! Это прям жуть какая! — довольно прощебетала послушница. — Просто как в этих… как их? Ужастиках, да?

— Да что с тобой такое? — слабо оскалилась Крис, осуждающе глядя в затылок монашки.

— Истории — это здорово! — улыбнулась Алессия. — Это как в сказках, где герои воевали со злодеями! Я всегда хотела сделать что-то эдакое такое! Не обижайся! Конечно я знаю, что быть уродом — очень плохо, но всё равно звучит интересно!

— И кто ещё странная? — снисходительно буркнула Харенс, вспоминая ту ночь, когда её впервые пристыдила собственная наивность.

— Ты! — уверенно заключила Алессия. — В конце концов, ты же на нейтралитете, или как там положено у бродяг? Чего бы волноваться?

— Нейтралитет? Пф! Нет никакого нейтралитета! Однажды всё равно придется оступиться и шагнуть не туда, — гончая пустила нервный смешок. — Я была такой жалкой неудачницей, что даже застрелиться пыталась. Слушай, без обид, но впервые выходя на скользкую дорожку бродяги — будь готов к максимальному количеству дерьма, причем сразу и со всех сторон. Такая себе, vittu, романтика.

— Чего?! — опешила монашка, едва не пуская лошадь в колючие заросли. — Суицид — страшный грех!!! К чему такие крайности?! А ну, не смей себя убивать!

— Я делаю это каждый день, так же, как и все те остальные, кто рискует своей жизнью ради сраного курева и провизии, — иронично подметила Крис, закатывая глаза. — Просто это, скажем так, более изощренный или даже извращенный способ свести счеты с жизнью, где ты, вроде как, постоянно сопротивляешься.

— Да ну, бред какой-то, — надулась Алессия недовольно задрав подбородок и перешла на галоп. — Это благородное стремление к жизни! Всё, я так решила! И вообще, что значит «пыталась»? Тут или да, или нет, как же иначе?

— Слушала басни Палыча о русской рулетке? Он ещё называл это «забавой сибирских варваров».

— Не-а, какая такая рулетка? Ею что-то мериют?

— Типа того, шанс на вылет, например, — проворчала Кристин, уже порядком жалея о том, что вообще раскрыла рот, дав Вуншкинд очередной повод для обсуждения.

— Какой вылет?

— В висок… не важно, меньше знаешь… спишь все равно хреново, потому что жрать нечего. Особенно если ты идиот и не хочешь мириться с реальностью!

— Ой, ну и ладно. И вообще! Вот что бы было, если бы ты умерла, например? Ты знаешь, что не всегда можно умереть от такой травмы?

— Не знаю, — слукавила Крис и перешла на максимально ровный тон. — И вообще, тебя это как будто волнует. Давай завязывай пустой трёп и следи за дорогой, я не особо хочу об этом разговаривать.

— Волнует… ну хорошо! Ну, может тогда один последний вопросик и я от тебя до вечера отстану? — жалобно протянула монашка, сообразив, что та самая черта «заткнись!» — сейчас будет пересечена и Харенс опять перестанет с ней разговаривать, не смотря ни на какие мольбы и дружеские нападки.

— Один — можно.

— Ну хорошо. Вот хотела ты там застрелиться и, не знаю как, но у тебя ничегошеньки не получилось. А пытаться то зачем было? — она заметно поникла, вспомнив как отчаянно Кристин боролась с бандитами в совершенно неравном бою. — Ну, то есть, правда, в чем вообще смысл такой авантюры? Это весело разве?

— Нет, что тут веселого? — гончая тяжело вздохнула и покачала головой. — Ну хорошо, скажем так. Ты же хотела знать, почему с недавних пор меня дико бесит ручной пес из шайки Бирму́нда?

— Тот долговязый дядька? Ну да, ну да, ты мне ещё грозилась зубы выбить тогда! Конечно, рассказывай!

— Тогда я поставила перед собой условия, мол, если выживу — начну серьёзно относиться к каждому заказу и никому не позволю себя обдурить или использовать. Как видишь, всё в этом мире постоянно происходит на зло. И да, это ответ сразу на два вопроса, так что отстань, пожалуйста.

— А как же история с Дяденькой? Да-да! Ты рассказывала на той неделе! Сдала себя со всеми потрошками, но на него-то ты больше не злишься совсем!

— Как-то не очень звучат такие слова в уменьшительно-ласкательной форме, — поморщилась гончая. — Нужно будет завести словарь дурацких слов от твоего имени.

— Не съезжай с темы! — возмутилась Лесса. — Ты каждый раз это делаешь!

— Конечно делаю! — издевательски усмехнулась Кристин. — И вообще, один последний вопросик себя уже исчерпал. Знаешь, что сейчас будет?

— Ну да, ну да. Сейчас ты перестанешь со мной разговаривать и так до завтра. Ску-учно-о! И как только ты умудрилась довериться такой элементарной ловушке? Или попасть, как правильнее? Вот уж «наёмница со стажем», куда там до тебя всяким дилетантам-невеждам…

— Слышь! — фыркнула Крис, вцепляясь пальцами в изнывающую от боли поясницу. — Наверное, не стоило так перегружать тело после второй бессонной ночи. А Дядька меня через одну местную девку нашел. Эта и мать родную за взятку продаст, поэтому слов подбирать не желаю. Мы с ней уже как-то сработались однажды, помогала мне со сбором некоторой информации, да и в целом ни разу не подводила с заказчиками. А тут какие-то призраки в замке, значит дело не хитрое. А ещё, я с самого начала смекнула, что с этим Дядюней что-то нечисто и просто хотела развлечься! — разгневанно протараторила Харенс на одном дыхании и раздраженно скрестила руки на груди. — И, к слову, срубила я больше, чем предполагалось, так что, наивность тут не при чем. Банальное любопытство. Не сложно заметить, когда заказчик темнит, сложно довести до той точки, когда он в интригах своих раскроется полностью и с голым задом останется.

— Любопытство кошку сгубило, — заумно подметила Лесс, догадываясь, что пора бы закругляться, если она вообще хочет провести этот день с хорошим настроением.

— А ещё продвигало научный прогресс и спасло нас от сотен страшных болячек, — недовольно проворчала Кристин. — Вообще, от предков нам какие-то крайне глупые поговорки остались. Да и сами они — глупыми были, если внимательно слушать историков. Слушай, останови кобылу, мне нужно отойти.

Приструнив Карин, Алессия ворчливо подметила, что надо бы всё делать заранее, попутно подвязывая действительно мешающий при езде вздымающийся правый рукав.

— Нужде не прикажешь! — фыркнула Крис, удаляясь в самые дальние заросли.

— Ну и долго же ты! — нетерпеливо воскликнула Вуншкинд, стоило ей увидеть силуэт возвращающейся спутницы, спустя минут пять такого простоя. — Ещё и ушла черти куда! Разве можно так сильно стесняться?