— До чего же ты строптивая особа, — шепнул эльф. — Ты ведь так просто не отдашься?

Ладонь скользнула под два слоя полупрозрачной ткани и сомкнулась на полусфере шелковистой груди, вздымающейся от частого дыхания. Тифлингесса впилась эльфу в руку, острые клыки вспороли кожу, оставив неглубокую кровоточащую царапину. Альбинос схватил ее за волосы и оттянул голову назад, заставив выгнуть изящную шею.

— Я ведь могу просто заткнуть тебе рот и никаких укусов.

Он поволок ее в спальню, а девушка шипела и скалилась, словно дикий зверек, но ее тело трепетало от этой игры. Как далеко она сможет зайти, провоцируя его?

Эридан сел на кровать, усадив жертву на свое колено. Кьяра тут же засопротивлялась, хотя ее попытки вырваться из захвата больше напоминали ласки всем телом. Ткань наряда была такой тонкой, словно его и не было вовсе, и при каждом рывке она ощущала шелковую гладкость его рубашки поверх туго сплетенных мышц. Его руки обманывали, казались аристократическими, а на деле блестели мозолями на костяшках, подушечках и держали ее крепко, словно когти хищной птицы. Чародейка зарычала, и пальцы сомкнулись на ее подбородке, провели по губам, приоткрывая рот, коснулись ровных белых зубов и острого клыка. Губы тифлингессы сложились в поцелуе, и она облизнула палец, касающийся зубов. Наигравшись с ее ртом, ладонь устремилась под юбку, прямо между разведенных ног, скользнула вниз по лобку, дразня податливое тело, горячее и влажное от накатившего желания. Тифлингесса задышала еще чаще, ее возбуждение передавалось сквозь кожу, и от этого по телу Эридана прошла волна мурашек. Вздохнув, эльф ослабил хватку, чтобы коснуться губами и языком изящной шеи. Он пробовал ее на вкус, слушал разгоряченное дыхание, и все это погружало его в пульсирующий океан, сводящий напряжением все ниже пояса.

Резкий рывок вывел эльфа из эротического транса. Кьяра, попыталась выскользнуть, но тщетно. Пальцы моментально сжались, болезненно впиваясь в бедро, резкий выдох в затылок и послышался злой шепот:

— Ослабляла мою бдительность иллюзией покорности?

— Почему бы и нет. Жаль не сработало, — ехидно ответила девушка.

Зарычав, Эридан заставил Кьяру рывком подняться с его колена и больно заломил руки за спину:

— Тебе все ещё весело?

“Кажется, я заигралась”, - подумала тифлингесса.

— Я задал тебе вопрос.

Тон суровый, не требующий возражений. Она не видела его лица, но хорошо представила себе его злое выражение, сведенные брови, полыхающие глаза.

— Нет.

— Ты боишься?

— Нет.

Она услышала мягкий смешок за спиной, и болезненная хватка ослабла. Обернувшись, Кьяра увидела, как беззлобно искрятся его глаза, а ведь голос был таким натуральным, словно вот-вот переломает ей кости голыми руками. Тифлингесса прижалась к нему, желая продолжения ласк, прерванных рывком на свободу. Приобняв ее за талию, король прошептал:

— Милая, ты вылила на меня ушат воды. Разве я похож на арбалет? Дёрнул там, взвел здесь, и готово? Какая же ты всё-таки вредная.

— Иногда кажется, что похож, — ответила Кьяра.

Она нежно убрала волосы с его лба, Эридан перехватил ее ладонь.

— Даже для тебя я инструмент.

Сказано без тени упрека, и глаза продолжали смотреть с теплотой, но девушке почудилась в них какая-то глубокая грусть, и ей захотелось проклясть свой язык.

— Нет. Прости Эридан…

Она прикасалась к его губам, подбородку и щекам, осыпая лицо извиняющимися поцелуями. Сев на кровать, эльф поманил ее за собой:

— Я не обижен. Даже если б и был, сегодня я тебя не отпущу…

Кьяра села к нему на колени, и в сердце шевельнулось что-то щемящее, мягкое, заставляющее смеяться, плакать и дышать полной грудью. Наверное, это просто волнение, оно свело с ума и разум, и тело, заставляя кровь вибрировать в венах, растекаясь теплыми волнами приятного покалывания. Эридан охотно откликнулся на ее губы, поймал горячий вздох и провел языком по острым клыкам, осторожно, чтобы не порезаться. Девушка нетерпеливо потянула его за рубашку, и она зашуршала по коже, собираясь кремовыми складками у подбородка. Они разомкнули губы только, чтобы эльф мог стянуть ее через голову. Лицо чародейки прижалось к белой груди, а ладони альбиноса собрали полупрозрачную юбку. Пальцы пробежались по бедру, словно по струнам, и полностью пропали под серебряной драпировкой. Девушка прикусила губу, ей хотелось откусить эту блуждающую ладонь, нащупавшую слабую струнку и играющую на ней, извлекая мелодию приглушенных стонов. Эридан расправился с завязками ее костюма, обнажив темно-серую кожу и согрев ее дыханием. Тело задрожало, когти скользнули вдоль жилистого торса, пока не коснулись пояса. Ремень скрипнул, поддаваясь под ловкими пальцами. Кьяра привстала с его колен, стягивая с него штаны и сапоги, провела по его телу взглядом, вчитываясь в узор знакомых шрамов. Однажды тифлингесса подумала, что неплохо бы было поиграть с ним, возбудить и оставить ни с чем, а теперь сама изнывающе прижалась к нему.

— И всё-таки на мне есть рычаги, — шепнул альбинос.

— На мне тоже… — ответила чародейка.

Лобок и живот ощущали жар его пениса, а в голове вопило: “Чего ты медлишь?”.Она прикусила губу и томно потерлась о него, понимая, что эльф видел перед собой эту перевозбужденную, на все готовую Кьяру, а она ничего нем могла с этим поделать.

Эридан схватил ее за бедро, приподняв над собой, а глаза жадно впились в темно-серое лицо

— Да, сделай это, прошу, — зашептала тифлингесса в острое ухо.

Одно едва заметное движение, и Кьяра громко вздохнула. Когти впились в плечи, расчерчивая их красным. Стон сквозь сжатые зубы. Долгожданное ощущение заполненности. Руки, покоящиеся на ее ягодицах, опускали и приподнимали ее тело, внезапно обмякшее это этого чувства. Секунду спустя Кьяра уже перехватила инициативу, нетерпеливо извиваясь на его коленях. Ее занимало только это движение, она уже не замечала ни влажного взгляда эльфа, ни его ладоней, скользящих по телу. Разум испарился, все что осталось — нестерпимое желание и стремление удовлетворить его как можно быстрее. На какой-то миг тело абсолютно обезумело. Это безумие шептало низким голосом, горячило кожу дыханием, влажно целовало в шею и не отпускало, посадив на крючок собственной плоти. Кьяра застонала от простого животного удовольствия. Яркая вспышка сладких судорог, и тело обмякло, опустошенное этим ураганом ощущений. Прижав тифлингессу к себе, эльф аккуратно перекатился на кровать, вклинившись между расслабленных бедер, и продолжил гонку за удовольствием, все ускоряя свой бег. Девушка заметила свет, жемчужный, с легким голубоватым оттенком. Он исходил из его груди, пульсирующими волнами прокатывался по телу, расцвечивая его сеточкой белых вен, переходил на волосы, заставляя переливаться снежными искрами. Засветились даже ресницы на зажмуренных от удовольствия глазах.

— Ты светишься… — шепнула тифлингесса. — Это красиво.

Эридан открыл глаза, и они вспыхнули двумя искрящимися провалами.

— Что? — недоуменно спросил он, затем лицо его исказилось, ощущая подступающую волну наслаждения.

Эльф сделал еще несколько толчков, вздрогнул и замер в ней, пытаясь восстановить судорожное дыхание. Свечение стало еще сильнее, превратившись в концентрированный пучок в груди. Расслабленное лицо вдруг перекосило от боли, он схватился за грудь и заметил сияющие нити под кожей ладоней. Резко вскочив, неловко попятился назад и рухнул с края кровати.

— Ты в порядке?

Кьяра обеспокоенно глядела на эльфа, приподнявшегося с пола.

— Я не знаю, — ответил тот. — Так жжёт!

Кьяра перепугалась. Последняя фраза была больше похожа на вопль боли. Соскочив с кровати, она обняла Эридана и успокаивающе погладила по спине, пока он судорожно корчился на полу, покрывшись капельками пота. Наконец свечение плавно погасло, и эльф расслабленно выдохнул.

— У тебя и глаза светились, словно ты какой-нибудь небожитель, — удивленно сказала Кьяра.

— Иногда бывало сияние в груди, но такого — никогда, — признался Эридан.