Раздался шорох, воскликнул Задар, и тифлингесса в последний момент вскинула магический щит, заслоняясь от смазанного зеленого пятна. Плетение защиты вспыхнуло, и девушка почувствовала резкую боль. Что-то вспороло одежду и прошило толстую ороговевшую кожу, пройдя сквозь щит, словно сквозь подтопленное масло. Лемифинви. Она узнала этого розоволосого фея, похожие на шелковый плащ крылья за спиной и маску хищной улыбки, застывшую на лице. В руках архифеи плясал хлыст, усыпанный острыми шипами. А может и не в руках, а был продолжением его тонкого маленького тела. Послышался вскрик Эридана — второй фей, брат-близнец Лемифинви, хлестнул его шипастой лозой. Один из ремней на доспехах лопнул. Кьяра замешкалась, но только на мгновение. “Я знаю, как убить тебя, растительный ублюдок!”. Она потянула ниточку жизненной силы, текущей по телу Лемифинви, превращая его тело в хаотичное сплетение лоз, трепыхающихся и увядающих прямо на глазах. “Так тебе!” — подумала чародейка и взвилась под потолок.

Эльфов истрепало. Задар еле дышал, Меллот с трудом держал меч, по ноге Эридана текла кровь, запятнав ярко-голубые узоры. Девушка ударила ледяного очередным огненным всполохом и охнула. Острый осколок прошил плечо, и от обморока спасало лишь то, что лед холодил рану, останавливая кровь и лишая чувствительности. Как же больно! Кьяра почувствовала, что висит на волосок от гибели.

— Аргх! — ледяной мигнул голубым светом и оказался на безопасном расстоянии от эльфов, уставившись голубым взором на чародейку. Эта вспышка прокатилась волной нестерпимо холодного воздуха. Меллот, застонав, осел на пол, Эридана согнуло от боли. Что-то просвистело в воздухе, и острый осколок льда сбил шлем с головы белобрысого, а хлыст второго Лемифинви обмотался вокруг ноги и окончательно лишил равновесия. Задар попытался перерубить руку с хлыстом, но и сам еле удержался на скользком от снега полу.

Стук сердца, отдающийся гулом в виски. Все решают мгновения. Кьяра чувствовала, что почти мертва. Она могла бы выскользнуть в разбитое окно, и поминай как звали, ледяной козел, но ощущала привычный горячечный азарт, который не позволил сбежать от Тиамат, а еще — этих троих она не бросит. Зарычав, она ударила сильно и зло, высушивая жизненные силы феи, превращая в кучку жухлых растений, а вторым движением прожгла ровную дырку в груди ледяного. Он покачнулся и рухнул на пол, прозрачные доспехи рассыпались быстро тающим крошевом.

Эридан крикнул:

— Кьяра, поймай душу этого урода! — а сам подбежал к Меллоту, проверяя его состояние.

— Сожгите останки, — бросила тифлингесса и полетела в сторону распластанного трупа.

Задар принялся суетиться над обломками, стаскивая их в кучу и пытаясь поджечь, но пальцы с трудом слушались, да и сами стебли, свежие и сочные, не желали заниматься пламенем.

Кьяра воспользовалась флягой, как учил Эридан, и когда руна запламенела, закрыла крышку. Девушка почти не сомневалась теперь, что они одолели того самого Принца Мороза, что из сказки. Только на картинке он был воздушный и невесомый, а в жизни больше походил на Эридана, только кожа голубая да шрамы распределены по телу иначе.

Белобрысый поднял бессознательного Меллота:

— Он не боец на сегодня. Отнесу в лазарет, — он посмотрел на истекающую кровью девушку. — Да и ты еле держишься, Кьяра. Тебе тоже нужно в лазарет.

Поднявшись на ноги, тифлингесса достала один из свитков, запасенных для битвы с Мэб. Не волшебное лечение, но прибавилось сил и выносливости, и до лазарета она уже шла твердым шагом, в отличие от Задара, который ковылял, опираясь о стену.

Хатаэ сосредоточенно жестикулировала над телом Арума. Ученики драконида, прятавшиеся в подсобке, дрожали в углу. Эридан жестами показал им, что нужна перевязка, и они безмолвно повиновались.

Короля и гвардейцев разоблачили. Белобрысый кивнул на раны девушки и сказал:

— Лучше тебе остаться.

Она отрицательно помотала головой, вытащила из сумки баночку с мазью и сама, помогая лекарям, замазала несколько ранок.

— Ты все равно не послушаешь, так ведь?

— Да.

Эльф вздохнул, натянул поддоспешник и броню, затем кивнул забинтованному Задару, чтобы шел с ним. Кьяра двинулась следом, радуясь, что не пришлось долго ругаться и выяснять отношения. Она пойдет дальше и точка. Это не обсуждается.

Они вернулись в тронный зал. Костер, сложенный из останков Лемифинви, погас сам собой и теперь курился черным дымком, даже толком не опалив останки.

— Не надо поджигать мой дворец, — нахмурился Эридан.

Тифлингесса фыркнула и дернула хвостом:

— Ты же его убил, а он воскрес и, более того, раздвоился.

— Да вот он, — альбинос указал на моток лиан в форме человеческой фигуры, заметно более вялый, чем остальные. — Откуда ж он воскрес? Это что-то, что выглядит, как он. Еще розовый любит болтать. Эти же немые как рыбы.

Чародейка задумалась. Пожалуй, в его словах было рациональное зерно. Это были какие-то марионетки, а не сам Лемифинви.

Из разбитого окна донесся шум сражения. Гвардия была в беде. Кьяра попыталась превратиться в дракона, но кровь упрямо не слушалась. Видимо, та красавица убила драконий облик. Чертова богиня, нет от нее никакого прока, как и от ее подарочка.

Эридан тоже услышал шум бойни. Подбежал к дверям, толкнул изо всей силы. Дерево скрипнуло, створки не шелохнулись. Кто-то заблокировал с другой стороны. Эридан высунулся из окна, звуки стали ближе, но по-прежнему ничего не было видно, слишком неудобный ракурс. Кьяра прикинула размер оконного проема и скомандовала, превращаясь в гигантского орла.

— Цепляйтесь за меня.

[1] Дретч — слабый, глупый, исключительно злобный демон, привыкший сбиваться в стаи

Эльфы уцепились за пернатую шею, и Кьяра вылетела через окно. Внизу, на карнизе действительно кипел бой. Гвардейцы отчаянно сражались с рыцарями в ледяных доспехах, и деревянный пол уже успел пропитаться кровью. Гигантский орел пошел на снижение. Краем глаза она заметила в небе огромную тень, а следом — услышала душераздирающий клекот. Повернула голову на звук — прямо на нее летела черная птица, окутанная фиолетовым сиянием. Тифлингесса мгновенно узнала ее. Что ж, это рано или поздно должно было случиться, но сейчас, в полете, она была слишком уязвима. Чародейка продолжила снижаться, надеясь успеть приземлиться прежде, чем птица нападет… Резкая боль, разметавшиеся перья, и Кьяра почувствовала, как птичий облик испустил дух. Задар охнул, падая вниз, девушка уцепилась за его руку, пытаясь как-то удержать их обоих в небе, но он такой тяжелый. В голове лихорадочные мысли: “Эта птица нас сейчас сожрет… Как же Эридан… Руки заняты, колдовать не могу…”. Птица медлила со вторым ударом. Повернув голову, увидела как она мечется в небе, словно пытаясь кого-то скинуть. Красная искорка среди черных перьев. Эридан.

Кьяра отчаянно пыталась затормозить падение, и ей это почти удалось. Задар рухнул на землю, но удар был несильным, и он быстро вскочил на ноги, выхватив клинки. Девушка плавно приземлилась в самую гущу сражения. Справа от нее пылал жаром огненный клинок Сехтена, врубаясь в ледяные доспехи, слева — золотая искорка Элледина. Левая рука безвольно повисла, доспехи влажные от крови, но эльф продолжал яростно сражаться. Чародейка огляделась. Нужно было колдовать очень аккуратно, чтобы не задеть своих. Электрические разряды с шумом врезались в толпу ледяных рыцарей, насквозь прошивая доспехи и плоть, но замертво упал только один. Какие же крепкие! Сверху их периодически накрывала огромная тень. Птица продолжала кружить в воздухе, пытаясь скинуть белобрысого.

Гвардейцы, словно волки, почуявшие больных и слабых в стаде врага, накинулись на тех, кого поразила молния. Корлиан подрезал сухожилия здоровяку, на две головы выше брюнета, и тот как подкошенный рухнул к его ногам. Фирик, вошедший в клинч с противником, двумя ударами латной перчатки превратил лицо ледяного в багрово-черное месиво. Дефераер долго кружил вокруг своего оппонента, слишком острожного, чтобы нарочно подставиться под удар палаша. Их дуэль завершилась хрипами рыцаря, из перебитого горла хлестала кровь. Суман уничтожил еще одного, и так одномоментно они значительно проредили вражеский отряд. Щелкнула спущенная тетива, и Фирик рухнул на труп врага с торчащей из тела стрелой. Слева раздался стон, и Кьяра увидел, как обмяк Элледин, оседая на пол, а над ним навис ледяной рыцарь с перекошенным от ярости лицом. Птица приземлилась на крышу волчьего загона, рухнула на спину и принялась кататься, пытаясь раздавить Эридана.