Эльфы и драконид опустились на колени, склонили головы в молчаливой молитве. Девушка тоже мысленно обратилась к богу: “О Темпус, меч войны. Нам сегодня способствовал успех в сражении там, где почти не было шанса. Спасибо, что не оставил в бою”.

Прошло несколько минут. Жрец окончил молитву и распрямился, сияя одухотворенным выражением лица. За ним потянулись и эльфы. Кьяра оглядела гвардейцев. Ятар все еще не оправился после возрождения, под его глазами залегли голубые тени.

— Ты знаешь направление до замка Сеннальесс? — спросила она у него. — Я превращу тебя, понесешь нас обратно.

— Согласен, — ответил эльф, — но я не знаю направление.

Слегка улыбнувшись, Каленгил указал рукой:

— Туда.

— Значит, Гил, ты — навигатор.

Несколько пассов, и розововолосый превратился в пернатого ящера, зябко переступающего на снегу. Спасательный отряд забрался на его спину, и огромное существо устремилось в направлении вечного лета.

Крылатый гигант устремился в черное клубящееся небо. Холодный воздух обжигал лица, но через несколько часов полета они покинули зону бесконечной зимы. Постепенно потеплело, Эридан вернул Кьяре теплый плащ. Они оба были необычайно молчаливыми. Тифлингесса сосредоточилась на заклинании, а вот эльф странно притих после спасения, словно поглощенный невеселыми думами. Чародейка опасалась погони, но небо было пустым во все стороны, и тревога постепенно отпустила.

Они снизились сделать небольшой привал. Девушка раздала свертки с дорожной едой, припасенные для подобного случая, и бурдюки. Поев немного, спросила, обращаясь к гвардейцам:

— Если мы будем лететь в таком темпе, сколько понадобится часов? Можно ли как-то снять кандалы? Тогда бы мы просто прыгнули. Зелье ещё действует.

— Часов? — удивленно переспросил Каленгил. — Дней. Дня три, если ничто не помешает.

Эридан дернул руками, цепь, скрепляющая наручные браслеты, громко звякнула, но ни одно из звеньев даже не треснуло. Белобрысый грустно покачал головой.

— Плохо, — буркнула Кьяра, разглядывая блестящий металл наручников. — Видимо, их действительно просто так не снять… А если…

Она кинула огненный снаряд, целясь в браслет. Эридан беззвучно скорчился от боли, кожа на руке обуглилась от ожога.

— Ох, прости меня! — воскликнула тифлингесса.

Она очень надеялась, что это сработает. Снять кандалы и прыгнуть обратно в Сеннальесс было быстрей и безопасней, но как это сделать? А если отрубить ему кисти? Кольцо регенерации помогло бы отрастить новые, но ему будет очень больно. С другой стороны, следующую попытку освободиться Эридан мог повторить только через месяц. Кьяра не решилась озвучить эту идею.

— Может, надо было попытаться поймать ведьму, — вздохнула Кьяра, — но я боялась, что мы не выстоим.

— Чего уж тут… Все боялись, — поспешил успокоить драконид. — А последняя не пожелала сдаться.

— А та, которая в замке, нам ее уже не воскресить…

— Можно попробовать, — улыбнулся драконид, похлопав по жезлу на поясе.

— Голос Эридану с помощью него можно вернуть? — спросила девушка.

— Остался один заряд, — вздохнул Арум, сделав глоток из бурдюка, — и этого не хватит. Голос вернется сам, это обычное явление.

Альбинос потряс кандалами, привлекая к себе внимание, и Арум успокаивающе сказал:

— Понимаю, ты хочешь их снять, но для этого нужна карга. Потерпи.

Эльф раздраженно цыкнул сквозь зубы. Повернувшись к девушке, он вывернул руку таким образом, чтобы она увидела ярко пылающий дар Маммона, затем ткнул пальцем в земле и поднес к губам камень послания, изображая говорение.

— Подожди, ты хочешь позвать Маммона? — нахмурившись, спросила она.

Положив камень в поясную сумку, Эридан устало опустил голову.

— Не понимаю тебя. Мы все устали, — вздохнула Кьяра.

Гвардейцы стояли на страже, Арум проводил инспекцию предметов и бутылочек, взятых с собой, и чародейка вспомнила о зельях, лежащих в сумке.

— А давай попробуем эликсир, — сказала она, доставая пузырек. — Выпей.

Эльф опрокинул зелье, поморщившись, словно съел кусок лимона. Губы зашевелились, слова сложились в шепот:

— Меня вызывают. Не знаю, что будет, если не явлюсь.

Прикоснувшись к пылающему камню, Кьяра заговорила на инфернальном:

— О, лорд преисподней Маммон. Носитель твоего договора не может явиться на зов, но не по своей воле…

Пульсирующий огонь отразился в серебряных глазах, словно гипнотическое биение сердца. Кьяра почувствовала, что не может отвести взгляда от огонька, такого притягательного, такого манящего, такого желанного… Когти впились в руку эльфа, а клыки тифлингессы — в палец, желая отгрызть его вместе с подарком Маммона. Эридан отпихнул ее, клык глубоко вспорол кожу, рот Кьяры наполнился кровью эладрина. Судорожно сглотнув, девушка хищно оскалилась. Какая вкусная кровь, ей нужно больше, ей нужно все без остатка.

Красный пульсирующий туман в голове резко отступил. Кьяра прикоснулась к губам — кровь. Эридан настороженно смотрел на нее, заслонившись раненой рукой. Девушка отступила, виновато потупив взгляд:

— Я… не знаю… что на меня нашло.

— У тебя было лицо… — прошептал Эридан, опустив руки, — словно ты хочешь отгрызть мне палец, руку… что угодно. Не злоба. Алчность.

Плечи тифлингессы поникли. Она не понимала, почему внезапно напала на Эридана, почему на ее лице было написано желание растерзать и поглотить его. Проблем и без того было много.

Словно прочитав её мысли, эльф придвинулся к ней и успокаивающе зашептал:

— Не вешай нос. Ты спасла меня от целого полчища карг. Милостиво позволяю немного покусать.

— Похоже, я стану как кошмарка, — грустно улыбнулась Кьяра.

— Это намек, что тебя тоже надо подковать? — улыбнулся он, и тифлингесса дернула хвостом от раздражения: некоторые его шутки дико бесили.

— Предлагаю ещё хотя бы час-два пройти и поискать место для ночлега, — сказала она, став вновь деловой и собранной. — Вот бы Зариллон додумался связаться с нами.

— Если он владеет такой магией, — заметил Арум.

— Я предупреждала, что мы задержимся на несколько дней, — она помогла белобрысому встать. — Пойдёмте, Ваше Величество, пока замок не захватили или ещё что не случилось.

Каленгил повел их по редколесью, медленно переходящему в заливные луга. Отмахнувшись от стаи стрекоз размером с собаку, они уперлись в огромное пространство, полностью залитое водой. Сиротливо торчащие деревья указывали на то, что недавно здесь тоже была рощица. Делать было нечего, пришлось снова превратить Ятара и пролететь заболоченную местность. Пока летели, девушка тихо поинтересовалась у альбиноса, зачем нужно было выкинуть вещи, к которым прикасались ведьмы.

— Они сказали, что поставили специальную метку, которую могут активировать, уничтожив вещь и носителя… — прошептал он. — Может они и обманули, но говорили убедительно. Этим они немного выбили меня из колеи.

Вскоре блестящие внизу заливные луга закончились, уступая место надежной почве. Они приземлились среди голых холмов, недалеко от широкой реки. В одной из каменистых насыпей они нашли пригодную для ночлега пещеру. Столь долгое поддержание колдовства истощило силы тифлингессы. Она легла, завернувшись в спальник. Еды из ее запасов хватило на ужин. Дальше нужно было что-то придумывать.

Во сне Кьяра увидела фигуру, укутанную многоцветной магической аурой, женский голос, казалось, звучал одновременно со всех сторон:

— Я вдыхаю жизнь в твою кровь, и ты разгадаешь многие секреты. Я дам тебе силу пробудить меч, и когда настанет время серебряного звона, ты не сможешь сопротивляться ему.

Девушка проснулась от испуганного вскрика. Эридан таращился на нее, сжав в ладонях рукоять меча. Он казался измельчавшим, однако тифлингесса быстро поняла, что это она выросла. Руки превратились в лапы, покрытые серебряной чешуей, голова обзавелась хищной пастью, утыканной острыми зубами. Она превратилась в юного серебряного дракона. Отступив от подмятого эльфа, чародейка усилием воли вернула прежний облик.