— На такой случай у меня дневник, — ответила она, приподняв голову.

— Пережитое не передать словами, это можно только чувствовать, — тихо сказал эльф, нежно погладив ее по спине.

Кьяра положила голову ему на грудь, прикрыла глаза и позволила нежным прикосновениям убаюкать тело и душу. Эридан был прав, скупые слова не способны были передать бездну эмоций, перевернувших ее жизнь за последние месяцы.

Кьяру разбудил тихий шорох простыней: эльф приподнялся с постели, очнувшись от транса. Убедившись, что никакой опасности нет, она вновь закрыла глаза, погрузившись в океан смутных видений. Чернота подернулась многоцветным туманом, из которого послышался голос Керески: “Скоро наступит час серебряного звона. Будь готова”.

Тифлингесса резко проснулась, слова богини все еще звучали в голове, им вторили шаги подбитых сталью сапог. Кьяра сладко зевнула, потянувшись всем телом, и эльф заглянул в спальню, привлеченный ее активностью. Причесанный, одетый в парадный красный камзол, пахнущий еловым маслом. На голове красовалась корона, поблескивая рубиновой росой на золотых листьях. Все еще необычно было видеть его с короткими волосами.

— Я думал, ты решила проспать целый сезон, — с улыбкой сказал он.

Девушка вновь потянулась и перевернулась на бок.

— По какому поводу официальный вид? — спросила она.

— Сегодня я буду благодарить своих верных гвардейцев, — ответил эльф, присев на край кровати.

Чародейка вспомнила, что вчера он говорил о какой-то церемонии. Почему бы и нет? Война окончена, враги сметены и растоптаны, можно было воспользоваться плодами заслуженной победы. Смущали только слова богини.

— Мне был сон от Керески, — сказала она, вставая с кровати, — скоро меч будет готов.

Девушка умылась в керамической чаше у зеркала и перекинула на грудь длинные серебряные волосы, чтобы расчесать. Эльф был хорошо виден в отражении, и его лицо осталось бесстрастным на слова о мече.

— Рано или поздно это должно было случиться, — сказал Эридан, — об этом не стоит переживать… А вот что меня действительно огорчает, так это Зариллон… Я говорил с ним до твоего пробуждения. Наверное, я исчерпал запас злости и чувствую сейчас только горечь, пустоту, разочарование. Он сделал много хорошего, не раз спасал меня, но простить его я не могу. Не могу держать его рядом с собой.

Тифлингесса обернулась, гребень машинально скользил по волосам:

— Было бы проще, если бы он просто предал… Виню себя, что не заметила. Понимаю, что ты не можешь его простить, но рада, что ты его хотя бы выслушал. Боялась, что прибьешь на месте. Если бы ты спросил моего совета, наверное, изгнание из Страны Фей было бы подходящим наказанием для него.

Эльф кивнул:

— Так тому и быть. Ему изменят память о последних месяцах и изгонят.

— А что будет с Фистиль?

Эридан немного задумался:

— Забыл о ней… Что ж, оживим ее. Сехтен не отказывается от опеки над ней. Изгнать их вместе с Зариллоном нельзя. Изгнать ее отдельно — все равно, что обречь. Знает она тоже много. Пусть будет теперь головной болью Сехтена.

Он хлопнул себя по колену, лучезарно улыбнувшись:

— С ума сойти, осталось совсем немного! Окончить эту зиму, лишить Аурил ее мстительного триумфа, и моя миссия завершена!

— Я бы не была так уверена, — осадила его тифлингесса, заплетая привычную косу. — Не представляю, где и как будем искать ингредиенты. Без знающего мага будет тяжело.

— У нас уже есть божественная эссенция, а Селани обещали кусочек окаменевшего божественного тела в обмен на перевод писем. Уже не так плохо. Осталось только раздобыть материю хаоса. Тут я опять надеюсь на Селани, и лорд Калар так удачно просит аудиенции… Но сначала церемония!

— Кстати! — лукаво улыбнувшись, девушка подошла к нему вплотную и положила ладони на плечи. — А какая будет моя награда, за неоценимые услуги Вашему Величеству? Титул у меня есть, земли мне не нужны…

Он с трудом оторвал взгляд от ее темно-серой груди и посмотрел в глаза:

— Зависит от того, чего ты хочешь, огневушка.

Она наклонилась к его уху и шепнула:

— Пусть будет желание, а ты пообещаешь его исполнить…

— Какое желание?

Кьяра отстранилась:

— Хитрое, отложенное. Ты пообещаешь исполнить, а потом, когда-нибудь я его тебе скажу.

Эльф задумчиво нахмурился, чародейка лукаво улыбнулась.

— Что, испугался?

— Нет, — ответил Эридан после секундного промедления. — Желание так желание. Только не мелочись, как тогда с Ческой.

Возмущенно фыркнув, девушка хлестнула его хвостом, и, поддавшись порыву, они затеяли шутливую борьбу. Кьяра подумала, что здорово бы было стянуть с него этот изысканный наряд и повторить вчерашнее, но он шепнул на ухо:

— Нас уже ожидают.

Облачившись в простое, но элегантное платье, Кьяра спустилась вместе с эльфом в тронный зал. Разноцветная толпа гвардейцев, одетых в парадные камзолы, уже ожидала их, общаясь и недоумевая. Тифлингесса была очень рада увидеть среди них лица Лафуса и Джадрима, пусть и несколько бледные. На душе сразу стало тепло.

Эридан сделал несколько шагов на постаменте и замер у последней ступеньки к трону. Оглядев всех присутствующих, притихших и внимательных, улыбнулся и начал:

— Друзья! Собрал вас сегодня ради нескольких событий. Во-первых, мы, наконец, сделали это. Уничтожили могучих архифей, по чьим правилам жили так долго. Сим объявляю: больше не существует Благого и Неблагого Дворов. Я упраздняю это глупое разделение. Отныне феи, эльфы: все едины. Кто же полон злобы и желает дальше вспоминать старые распри, тому стоит хорошенько подумать: так ли ему надо иметь врага в моем лице? Все это благодаря вам. Моей победы не было бы без вас, вашей храбрости, вашей жертвы. Слов не хватит, чтобы передать мою благодарность.

Он вытащил аккуратно свернутый свиток, притаившийся в складках камзола.

— Во-вторых, я выполняю свои обещания. Сехтен, подойди ко мне.

Шрамолиций отделился от толпы и сделал несколько шагов вверх по ступеням, чтобы встать рядом с королем.

— Отныне ты не Сехтен Терим, а Сехтен Авелик, первый глава своего дома, и все имущество Элаха переходит тебе, — произнес альбинос, протягивая свиток гвардейцу. — Ты был храбр и своей силой заработал то, чего заслуживал. Соответствующие бумаги были готовы уже давно, ты знаешь… Слава Сехтену, новому лорду!

Гвардия бурно отреагировала на возвышение одного из братьев, на несколько мгновений все потонуло в радостных возгласах и подбадривающих хлопках, и Сехтен спустился с постамента с искрящимися от счастья глазами.

— Но это не все! — воскликнул Эридан, перекрикивая звуки спонтанного веселья. Это заставило гвардейцев затихнуть и с любопытством уставиться на своего господина.

Он сделал повелительный жест, и слуга занес в тронный зал изысканный поднос, на котором аккуратной пирамидкой лежали свитки. Альбинос взял верхний, развернул, бросил быстрый взгляд.

— Элледин, подойди ко мне!

Блондин вбежал по ступеням, лицо у него было непонимающим. Увидев его смущение, Эридан улыбнулся.

— Элледин, мы с тобой знакомы всю жизнь, — сказал король. — Сколько помню тебя, столько ты был не просто товарищем, а опорой и в чем-то примером. Твои спокойствие и благородство всегда умели сгладить острые углы моего характера. Твой же характер подстать волосам, — он протянул свиток в руки золотистому. — Отныне ты не просто Элледин. Ты — лорд Элледин, господин Утзаира. Теперь ты сам благородный господин.

Элледин чуть не выронил свиток из рук. Взгляд у него был таким ошарашенным, что Эридан не удержался:

— Не смотрите на меня так, лорд Элледин! Не вечно же вам тянуть лямку солдатской жизни? Большой уже мальчик, пора и остепениться.

Король похлопал новоиспеченного лорда по плечу и взял следующий свиток. Кьяра улыбнулась. Он обещал отблагодарить своих разноцветных разгильдяев и сдержал свое слово. Каждого из своих гвардейцев Эридан щедро одарил титулом и землями, даже тех, что служили ему всего месяц. В этом была и радость и какая-то теплая грусть. Тифлингесса и сама не заметила, как привязалась к ним, таким разнохарактерным, но неизменно жизнерадостным. Неожиданный подарок они приняли тоже по-разному. Кто-то был радостен и воодушевлен, а кто-то притих и задумался. Эридан заметил эти испуганные взгляды и сказал, когда раздал все грамоты: