27 июля хлебом-солью, колокольным звоном встретил Пугачева Саранск. Ночью 30 июля Пугачеву стало известно, что к городу подходят правительственные войска под командованием секунд-майора Меллина, и Главная армия покинула город.
В полдень 1 августа авангардный отряд казаков прискакал в Пензу. Жителям зачитали манифест. На следующий день Пенза торжественно встречала Пугачева.
В Саранске и Пензе восставшие забрали казну, часть которой поступила в распоряжение Военной коллегии, а часть была роздана. Народу раздали соль, захватили имущество бежавших дворян, чиновников, освободили колодников. Отовсюду вели на суд «Петру III» своих господ окрестные крестьяне. Так восставшие крестьяне претворяли в жизнь призывы своего «царя» — чинить своим господам и чиновникам то, что они в свое время, «не имея в себе христианства, чинили с… хрестьянами». Крестьяне были убеждены в том, что дворян «время прошло» и «нет им прощения».
Забирая с собой «охочих» и «набранных», пушки, порох и ядра, Главная армия двигалась все дальше и дальше на юг. 3 августа Пугачев покинул Пензу и 5 августа под колокольный звон вступил в Петровск. Здесь к восставшим перешли его земляки — 60 донских казаков. Пугачев пожаловал медалями сотника Мелихова и хорунжего Калабродова, а всех казаков наградил деньгами.
Восстание на Правобережье Волги разрасталось. Керенский, Арзамасский, Алатырский, Нижнеломовский, Верхнеломовский, Темниковский, Моршанский, Цивильский, Чебоксарский, Кирсановский, Борисоглебский и другие уезды Нижегородской и Казанской губерний, Шацкая, Пензенская и Тамбовская провинции Воронежской губернии были охвачены восстанием. Крестьянское восстание начиналось до того, как в данный район приходила Главная армия Пугачева. Оно катилось волной перед войском «набеглого царя». Повстанческая армия была еще далеко, а уже брались за рогатины и топоры русские и мордовские, татарские и чувашские крестьяне, православные и язычники, «новокрещеные» и мусульмане. В Поволжье действовало множество отрядов восставших русских, татарских и мордовских крестьян: Зиновьева, Акаева, Маркова, Родиона Филиппова, Петра Львова, Мусая Ишмаметова, Аделяева, Степана Репина, Мартына Андреева, Марка Петрова и др.
Дворовый человек из Инсара Петр Евсевьев (Евстафьев, Евстигнеев) со своим многочисленным отрядом взял Троицк, Наровчат, Краснослободск и Темников. Савелий Мартынов, литейщик Инсарского железоделательного завода, во главе почти трехтысячного отряда занимал один за другим железоделательные заводы (Сивинский, Рябкинский, Атарский и др.) и присоединял к себе работных людей, уходивших к нему в отряд «в казаки» добровольно. Четырехтысячный отряд инсарского однодворца Михаила Евстратова (Елистратова) действовал успешно и долго и был разбит только 3 сентября в ожесточенном бою у Наровчата, самом крупном сражении из всех, какие давали отдельные отряды восставших. Отряд дворцового крестьянина Якова Иванова занял Нижний и Верхний Ломов, где он соединился с отрядом Михаила Евстратова. Потерпев поражение под Нижним Ломовом, где в сражении погиб Яков Иванов, отряд ушел на юг, к Дону. Здесь у Баланды действовал отряд, насчитывающий 2 тыс. русских и украинцев. Им командовал украинец из Острогожска И. Каменский. К Каменскому на Дон, Ворону и Хопер стекались остатки отрядов многих «пугачей», разбитых на севере, в Поволжье. Трехтысячный отряд крепостного крестьянина Ивана Иванова, располагавший 15 орудиями, вел боевые действия у Пензы, а затем у Саратова. В Шацкой провинции, по Хопру активно действовал отряд И. И. Коренева, в Арзамасской провинции — отряд донского казака А. Суходольского, занявшего село Болдино, принадлежавшее деду А. С. Пушкина Л. А. Пушкину. Длительное время расправлялся с помещиками отряд крестьянина Марка Петрова.
В августе и сентябре 1774 г. все Поволжье было охвачено восстанием. Отряды «пугачей» брали и отдавали города, снова овладевали ими, сходились и расходились, возникали, росли и распадались, одерживали победы и терпели поражения. Отряды возникали повсеместно, «самопроизвольно». Таких отрядов было много, и численность их участников превосходила численность Главной армии. В действиях отрядов «бунтующих мужиков», «господских людей» заключалась и слабость и сила Крестьянской войны. Погашенное в одном месте ее пламя вспыхивало с новой силой в другом. «Разделяясь на самые мелкие части», повстанцы действовали повсеместно, затрудняя деятельность карателей. П. М. Голицын, разбивший Пугачева у Татищевой, признавался, что едва «воинские партии… успевают восстановить тишину в одном месте, тот час должны стремиться для того же самого в другое». Ему вторил нижегородский губернатор Ступишин, писавший, что восставшие крестьяне «уже без Пугачева делают разорения, ловят и грабят помещиков». По дорогам Поволжья разъезжали «казаки» и «набранные» в отряды пугачевских полковников и атаманов крестьяне, «понятые» и «подводчики», помогавшие «казакам» и составлявшие сопровождавший их обоз. «Казаки», которыми становились главным образом крестьянская беднота, дворовые, батраки, представители низшего церковного причта и другие, провозглашали крестьянам свободу, «чтобы они не были у господ своих в послушании, а были бы вольные».
Возглавлявшие отряды полковники пытались как-то организовать движение: назначали новые власти, проводили реквизиции, вели перепись, требовали ответов на свои бумаги, заводили канцелярии, имели своих секретарей, как, например, Иван Безгин в отряде Якова Иванова, но попытки эти были малоуспешны хотя бы потому, что стремительный натиск правительственных войск не давал возможности укрепить органы власти восставших.
Расправляясь с дворянами и чиновниками и захватывая их имущество, отряды восставших не только не трогали крестьян и свято блюли неприкосновенность крестьянской собственности, но громили отряды псевдо-«пугачей», грабившие крестьян. Так, например, Иван Иванов расправился с «полковником» Саврасовым, беглым канцеляристом, грабившим крестьян.
В развертывании Крестьянской войны на Правобережье Волги немаловажную роль сыграли многочисленные волжские бурлаки и население городов, нередко выступавшие весьма активно и совместно с крестьянами. Это обстоятельство в значительной мере определялось тем, что в этих городах жило много ремесленников, да и сами купцы, «не весьма зажиточные, торгуют мелочными товарами, а наиболее всего питаются от хлебопашества».
Летом 1774 г. в Поволжье кроме Главной армии действовало много десятков отрядов повстанцев, очень плохо вооруженных, не знавших воинского дела, слабо или вовсе не связанных друг с другом и с Главной армией. Они не выдерживали сражения не только с регулярными войсками, но даже с «уланами» дворянских ополчений.
Следует отметить, что если отряды мятежного крестьянства составляли большинство воинства восставшего народа, то ядром его оставались Главная армия Пугачева, Государственная военная коллегия и т. д., т. е. все то, что являло собой известные элементы организованности. А во главе Крестьянской войны оставался Пугачев, к которому как к крестьянскому «хорошему царю» стихийно тянулось все крестьянство независимо от национальной принадлежности и вероисповедания.
Размах Крестьянской войны в Поволжье обусловил выступление крестьянства и в других районах страны. Волновалось и ждало «Петра Федоровича» рязанское, калужское, курское крестьянство. Крестьяне не выполняли распоряжений властей, не высылали «уланов» в помощь регулярным войскам, не доставляли подвод, продовольствия и фуража. Зная это, Пугачев пытался поднять восстание западнее Поволжья, для чего посылал своих людей в Корочанский, Рыльский, Старооскольский уезды.
Неспокойно было и на Украине.
В августе 1774 г. украинец Утвенко и другие пугачевские «разгласители» в разных местах Левобережной Украины, на Гетманщине и Слободской Украине призывали идти под знамена «Петра Федоровича», суля всем волю. Отряды восставших крестьян, предводительствуемые запорожской беднотой («серомахой»), гайдамаками, беглыми, громили усадьбы, изгоняли помещиков и старшину, расправлялись с феодалами. Нередко предводители отрядов, особенно к концу Крестьянской войны, именовали себя «Пугачевым»: подлинное имя Пугачева — предводителя восставших стало не менее популярным и привлекательным, чем самозваный титул «царя Петра III».
