– Мы-то живы, – отозвался хопс. – А как вот ты?

– А что я, – Ф”ент подозрительно посмотрел на хопса и замер. Ему надо было повернуть голову назад, но он не смел. – Мой хвост?.. Мой хвост! – пролаял он горестно. – Ав-ва! Я так и знал!

Всё-таки он набрался решимости и обернулся. Вместо хвоста торчал обрубок не длиннее двух его ушей, приложенных друг к другу, да и то плотно. Он попробовал подвигать им, и сделал это так смешно, что вызвал смех, наблюдавших за ним людей, и фырканье К”ньеца. Лишь калуба не обращала внимания на потуги стехара освоить остатки хвоста. Она поднялась в воздух, опробуя крыло, и сейчас делала круги над головой путешественников.

– Что ж, – после небольшого замешательства философски заметил Ф”ент, – он никогда меня особенно и не украшал, так же как и твой хвост, кошка, не украшает тебя.

К”ньец сердито фыркнул, а, довольный высказанным, стехар попросил поесть. У него не возникло ни одного вопроса о месте пребывания и его, казалось, даже не удивило появление в команде Клоуды в форме тескомовцев. Он занимался только собой, а, закончив есть, понюхал воздух и с отвращением сказал:

– Вы здесь так провоняли всё, что дышать нечем.

О Сестерции он тоже не вспомнил.

– У него в хвосте все мозги были, – пробормотал хопс так, чтобы его могли услышать только люди.

Но Ф”ент слышал хорошо.

– Это у тебя они там остались, – бросил он реплику, но тут же отошёл подальше от хопса – вдруг тот нападёт на него, а хвост ещё болит.

Заповедник Выродков занимал значительную часть территории бандеки Сампатании – свыше ста двадцати тысяч квадратных свиджей. Он не имел каких-либо чётких или естественных границ, захватывал частично отроги Суременных гор и практически всю равнину в междуречье Буртасы и Сурны, а на юге и востоке простирался почти до реки Ренцы.

История возникновения и наименования Заповедника Выродков терялась в прошлом как в бездне, из которой современникам описываемых событий достать и рассмотреть внимательнее что-либо достоверное или хотя бы с некоторой долей действительности никак не удавалось – информация о том исчезла вместе с её очевидцами и создателями, потом – носителями; она не возобновлялась вначале из-за избыточности, а после – из-за ненадобности, поскольку никому ничего не могла рассказать так убедительно, чтобы разумные могли в это поверить.

Зато легенд и слухов о Заповеднике, также возникших в незапамятно потерянные времена, ходило множество. Большинство из них, хотели этого их авторы или нет, имели явно выраженную направленность: как можно больше запугать любого, пожелавшего самостоятельно углубиться в нехоженые, якобы, просторы лесов, перелесков и Земель Заповедника, населённых монстрами и существами, не имеющими ни имён, ни описаний, ни родословных.

В то же самое время, через Заповедник проходили хорошие, охраняемые Тескомом, дороги из столицы Бандеки Габуна на Фост и Бусто, а последние имели между собой такую же вполне освоенную дорогу, проложенную с заходом в Крепость. Известно было, что от Крепости можно напрямик пройти до самого Сопта, а это, значит, через западную часть того же Заповедника.

Даже те немногие, кто занимался древними временами и событиями серьёзно, умел сопоставлять и интерполировать историческую последовательность, мало что могли прибавить к легендам. Причин тому было множество: и то, что таковых исследователей насчитывалось на бандеку не больше десятка, и у каждого из них была своя правда, а остальные люди в их зауми ничего не понимали и, главное, не хотели понимать. У них сложилось своё, неверное, но понятное мнение о Заповеднике Выродков и добавлять какие-то новые сведения к нему не желали.

И потому ещё, что слухам и россказням верят больше, чем реальному, известному положению дел.

Однако если кто-нибудь задался бы целью очистить бытующее представление о Заповеднике Выродков от явно придуманных сказочных и откровенно фантастических наслоений, то можно было допускать следующую гипотезу, которой, справедливости ради надо сказать, интуитивно придерживались знающие.

Именно здесь, на территории современного Заповедника, ещё до падения самого большого города-спутника, располагались многочисленные научные учреждения. Были они связанны с созданием или выведением разумных существ на базе диких животных – выродков: хирургические, лечебные, реабилитационные, адаптационные и прочие клиники, лаборатории, школы, больницы, гетто…

Город-спутник падал под остры углом к поверхности Земли и его страшный удар пришёлся на подлёте к землям, занимаемых теперь Заповедником. Земная кора дрогнула, разваливая строения и инженерные сооружения людей, уничтожая самих создателей и результаты их деятельности. Те немногие люди, что остались от катаклизма в живых, ушли в другие бандеки или районы Сампатании, а плоды их трудов, также немногочисленные, – выродки на разной стадии проблеска разума и различных видов животных – остались без присмотра и были на тысячелетия брошены на произвол судьбы и эволюции.

И всё это время поколения выродков сменялись своим чередом, ибо природное не стоит на месте.

Одни виды прогрессировали по пути приобретения разума, другие – деградировали, вернувшись к звериному образу.

Вне зависимости от уровня продвижения к разуму или отступления от него в дикость, часть выродков, особенно потомков домашних животных, кошек и собак в первую очередь, процветала. Многие же кандидаты на разумную или дикую жизнь вымерли, не оставив по себе никакой памяти.

С большой долей достоверности такой ход событий подтверждался в воспоминаниях некоторых оседлых и ведущих, по сути их статуса, цивилизованный образ жизни кланов: свою родословную они начинали от времён сильно колеблющейся земли, пожаров и густых облаков пыли, а такие катастрофические последствия могло вызвать падение города-спутника.

Эволюционируя, разумные объединялись в кланы и гурты. Те, кому становилось тесно в Заповеднике, уходили из него, постепенно растекаясь и расселяясь по всей Земле, забывая истоки своего появления на свет. К таким выродкам в основном принадлежали потомки млекопитающих. А в самом Заповеднике продолжали пребывать и развиваться по своим законам не только выродки общеизвестных, традиционных видов живых существ, что успешно участвовали в коэволюционном соперничестве с людьми, но также существа, резко отличающиеся ото всех известных видов и типов и не только животных. Сюда относились полу разумные растения, ковровые змей-травы, симбиотические химеры и другие, чьё происхождение оставалось загадочным и необъяснимых. Они-то как раз и выступали тем героем легенд и рассказов, которых боялись входящие в Заповедник Выродков.

Подходя на следующий день к символической границе Заповедника Выродков, спутники успели рассказать друг другу всё, что они знали и слышали об этих удивительных местах, и у каждого имелось поведать заинтересованным слушателям что-то новое, неизвестное другим. Так что ещё до подхода к самому Заповеднику они имели о нём огромный объём псевдоинформации.

По части изложения невероятных историй, связанных с Заповедником, особенно преуспели нелюди. Впрочем, так оно и должно было быть.

Свим сюда не совался, несмотря на обширный район деятельности агентов Фундарены; Клоуда прожила жизнь в городе, а с высоты летящего шара много ли рассмотришь, что твориться под ним, тем более что у неё были совершенно иные заботы; а Камрат – и подавно ничего определённого вообще не мог знать.

Ф”ент, по его словам, побывал чуть ли ни с десяток раз в различных местах Заповедника. Не один, конечно, а в составе банд, последней из которых руководил Кемеш. Однако он нёс такой очевидный вздор, что Свим, вначале только хмыкающий, вынужден был прикрикнуть на него, чтобы он закрыл рот и помолчал.

– Не желаете слушать, и не надо, – заявил выродок. – Для вас же старался, не для себя.

– И для нас помолчи, – сказал Свим.