Свим видел – мальчик бодрится, но сил у него, наверное, немного осталось. Но молодец, не жалуется.

– А ты, К”ньюша?

– Не в первый раз. – Хопс перестал возиться с мешком, взвесил его в лапинах и стал прилаживать на спине. – Если надо, то, конечно, не следует здесь ждать, когда тебя на люстре подвесят.

Они засмеялись каждый по-своему. Смех выродка выражался в закрытии глаз и фырканье, да в движении хвоста, словно тот забился в конвульсиях.

Тем временем Ф”ент извлёк неизвестно откуда ножницы, которые перестали что-либо резать уже веков пять и явно не предназначенные для стрижки волос у людей, и приступил к делу.

Токма испуганно уставился на орудие прошлого.

– Ты бы у меня готов, смотрю, выдрать волосы живьём. Подожди, ужо я тебе устрою…

– Помолчи! Не я, а ты сам выдерешь. Я-то вот к тебе с ножницами.

– Они же у тебя не режут. Ай!.. Ну, сток проклятый, я тебе ещё шкуру спущу…

– А это тебе за стока… Стехар я.

– Какой ты… Ой-ёй! Подожди, Кемеш вам на хвост наступит. От него не убежишь, не закопаешься. И я твою шкуру… – Старик явно зацикливался в угрозах, потому что выродок не слушал его.

Он всё время оборачивался к пришедшим в логово Кемеша и следил, чем это они там занимаются. Те не обращали на него внимания.

– Вот что, – решился Ф”ент, и, не повышая голоса, как бы между прочим сказал: – Ты ори, да посильнее. Но запомни. Придёт Кемеш… Ори! Что выпучился? – Стехар дёрнул за волоски, старик закричал в голос. – Хорошо! Вопи, говори, но слушай и запоминай, что скажу я. Кемешу подробно расскажешь, что видел и кто здесь был. Подробно… Ори, дурак!.. От меня передашь, чтобы уже сегодня срочно уводил бы всех за Суракун. Ты понял? Срочно! Как только появится, на сборы не больше блеска!.. Вот тебе!

–А-а-а! Не дери так…

– Чтобы помнил, – Ф”ент отступил на шаг, полюбовался проделанным. – Ты прекрасен, Токма! Хозяин, посмотри.

Свим вначале не понял, к кому обращается выродок. А разобравшись, строго поправил:

– Меня зовут Свимом.

– Я так и хотел сказать. Хозяин Свим.

– Просто Свим. Забудь, что был быкелем. И ещё. Если тебе твой лживый и льстивый язык ещё не резали, так я его точно отрежу. Будь естественнее. Всё!.. Как ты его э… постриг, а? Не дурно, мне нравится. И ему, наверное. А тебе, К”ньюша?

– Я в таких делах ничего не понимаю, – уклонился от прямого ответа хопс и фыркнул.

Ему, конечно, было забавно видеть недавнего белобородого без бороды, уж очень комично выглядел человек, так безобразно подстриженный Ф”ентом. Но не мог же он хоть на кончик когтя на лапине поступиться, признавая интересным нечто, сделанное этой паршивой собакой.

Они уходили из временно пристанища.

Мешки приятной тяжестью давили на плечи. Впрочем, это не относилось к Ф”енту. Он всем своим видом показывал, как неудобна и тягостна ему ноша, но никто не обращал на его ужимки никакого внимания.

Подходило время суток, когда у человека или другого разумного наступает период прилива сил. Случается такое в первой половине дня, и не страшно, что позади остались бессонная ночь и изматывающая пробежка по степи, зато сейчас ноги становятся упругими, голова свежей. И можно вновь отправляться в путь.

Правда, этот подъём слишком быстро угасал, но сейчас не хотелось о том думать, пока ноги не чувствуют усталость, а лишь небольшую тяжесть, а глаза не слипаются.

Они уходили, оставляя практически неизменным мир руин – обиталища банды Кемеша: показная запущенность, устоявшиеся запахи, люстру… Об их пребывании говорили два трупа выродков и человек, привязанный к перилам лестницы. Борода старика с большими проплешинами придавала ему ужасный отталкивающий вид. Лицо словно перекосилось, оставленные белые клочья былой пышной растительности исказили его черты до неузнаваемости, оголённый нос вдруг стал выдаваться далеко вперёд.

Токма ни о чём не просил, а молча наблюдал круглыми покрасневшими немигающими глазами за уходящими, схожий своей неподвижностью на хорошо сделанную под человека куклу.

– Передавай Кемешу привет! – сказал ему Свим и решительно подтолкнул Ф”ента, готового съязвить в адрес оприта, к другой лестнице, ведущей на галерею.

Именно под ней, по словам стехара, находилась дверь, за которой начинался подземный ход.

Однако он начинался не сразу.

Они опустились вниз по истёртым каменным невечным ступеням. В рассеянном свете фонаря, взятого по настоянию Ф”ента из запасов банды, перед командой предстало захламлённое помещение. Здесь вперемешку валялись истёртые или истоптанные мраморные изваяния, снятые, быть может, тысячи лет с пьедесталов, от которых остались следы вокруг некогда прекрасного дома, – отметины горками зарастающих травой и временем. Местами на скульптурах лежал толстый слой осевшей пыли. Тут же была раскидана ломаная, переходящая в труху, мебель прежних эпох. Какие-то непонятные конструкции из вечных и невечных материалов занимали целый угол, а под ногами то и дело попадались обломки и детали невесть от чего, делая пол неровным и опасным для передвижения.

Ничто, на первый взгляд, не говорило здесь о подземных ходах, расходящихся, якобы, во все стороны, да и вообще ни о чём не говорило, ибо никто сюда, наверное, не заглядывал столетия.

У Свима во рту появился привкус нехорошего предчувствия – признак рухнувшей надежды. Он сглотнул и ощутил его уже где-то под сердцем. Было от чего. Узнав от выродка о ходах, он воспрял духом, а оказалось…

Он не додумал о своём разочаровании, споткнувшись о мощную руку какого-то изваяния, брошенную прямо посередине подполья.

– Как вы здесь только ходите? – посетовал дурб, едва не роняя фонарь в виде жезла со светящейся колбой на верхнем конце.

– Маскировка, – лаконично отозвался Ф”ент, наступая на руку, едва не повергнувшую Свима наземь.

– Ваша банда меня всё больше интригует. Вы тут как на осадном положении находитесь. Слышал об осадном положении? Говорят, что некоторые города во время Великих войн как раз были в таком состоянии.

– Слышал. А кто не слышал?

– Многие. Думаешь, сейчас кому-то интересно знать, что было когда-то?

– Люди, может быть, и не хотят слышать, а у нас, капов есть своя история, в ней всё сказано. И об осадном положении городов тоже. Наш клан выжил только благодаря этому.

– О том я и говорю. Так и вы здесь сидите. Запас пищи на всё лето. Маскировка.

– Так оно и есть, – не принимая иронического тона Свима, серьёзно подтвердил выродок, что выразилось в охотничьей стойке. – Потому и живём здесь. И тескомовцы к нам не наведываются. Им просто не за что зацепиться.

– Ещё наведаются, – фыркнув, пообещал К”ньец.

– Подозреваю, что так и случиться. В самое ближайшее время. То-то вы торопитесь… – Ф”ент длинным языком облизнул губы. – Здесь…

Он подвёл их к ничем не примечательной стене подвала, кроме одной детали. Правда, довольно крупной – к стене внаклонку стоял громадный шкаф с одной оторванной дверкой, больше похожий на воротную клеть, доставленную сюда непонятно зачем и откуда.

– Пойдёте за мной. И… осторожно! – Деловито распорядился стехар. – Вначале будет глубокий колодец со ступенями из скоб. Потому надо опускаться не торопясь.

Ф”ент ступил в чрево шкафа и с трудом поднял часть его пола на половине, прикрытой створкой. Открылся квадратный люк, и выродок легко юркнул в его тёмный зев.

– Ф”ент! – всполошился Свим.

Выродок исчез слишком быстро, и из горла человека едва не вырвалось проклятие ему вдогонку за обман.

– Да здесь я, – послышался голос выродка. – Спускайтесь же по одному. И осторожнее.

Один за другим, цепляясь за удобные скобы, все опустились вниз бермета на четыре.

Когда все собрались, Ф”ент, не сказав ни слова, также легко, как и скрылся в люке, полез вверх по колодцу.

– Куда? – успел схватить его за ногу Свим.

– А собака! Удрать захотел? – в лапинах К”ньеца оказался кинжал и он потянулся в брюху выродка.