Мне было холодно. Где-то рядом капала вода, но я никак не могла понять, где же именно. Комната была серой, совсем не запоминающейся, как и несколько других, по которым меня водили. Я сидела на большом стуле, руки были крепко пристегнуты к подлокотникам кожаными ремнями. Чтоб не сбежала. Совсем рядом сидели какие-то люди, мужчины в строгих костюмах. А один стоял совсем близко, и его лицо никак не могло принять хоть какие-то очертания. То он казался мне взъерошенным и скуластым, то полным, с обвисшими бакенбардами, то вдруг сухим, с аккуратной бородой. Его губы непрерывно шевелились, словно зачитывая заклинание. Возможно, так оно и было.

- Солнышко, скажи мне, твоя мать была в комнате? - произнес он вдруг. Я испуганно вжалась в стул, опустив голову, стараясь спрятаться от черных провалов его страшных глаз.

- Она убила его, а?! - ко мне кто-то подскочил и начал трясти, но я стойко не отрывала взгляд от пола. Мне хотелось кричать, рыдать, но я держалась, лишь бы ничем не выдать свою слабость.

- Отойди от нее.

Костлявые пальцы разжались и выпустили мои плечи. А мягкий, приятный голос задавал еще какие-то вопросы. Но я почти не слышала его, словно оказавшись в самом центре густого тумана. Где не было капающей воды, не было злобных взглядов, не было ничего, только пустота.

- Мне нужны ее показания, как ты не понимаешь!

- Она ребенок! У нее очень сильный шок, вы ничего не добьетесь.

Моя пустота разбилась вдребезги о звук треснувшего стекла. Я словно очнулась и вскинула голову, но лица мужчин опять были размыты, лишь один из них раздраженно выхаживал туда-сюда по комнате. А второй продолжал шептать.

- Ладно, сделай так, сотри всё, - первый наконец встал, скрестив руки на груди. От него пахло ненавистью.

- Что вы имеете в виду?

- Убери всё, замени чем-нибудь. Ягодки, цветочки, облака - сам придумай.

- Но так нельзя, это ведь ее воспоминания…

- И я хочу, чтобы они исчезли навсегда, понятно?

Мою голову кто-то взял в свои ладони. Теплые, мягкие, словно мама касалась меня перед сном. Он что-то шептал, а глаза закрывались. Всё мое тело обмякло, погружаясь в огромное белоснежное облако, оно обволакивало меня полностью, наполняло меня до тех пор, пока всё вокруг не растворилось. Пока я не превратилась в ничто.

- Роуз…

Я медленно приоткрыла глаза, начиная ощущать свои руки, ноги, всё своё тело. Мысли в голове путались, но я была в спальне, на кровати, а рядом был Райан. Он сидел, освещаемый лишь лунным светом, льющимся из окна, и лицо его выражало тревогу.

- Ты снова плакала.

- Мне кажется, это не просто сны, - неожиданно для себя произнесла я. Он был удивлен, но ничего не ответил, ожидая, что я скажу дальше. - Сегодня я видела, как мне стирали воспоминания. Я была маленькой, и могу поклясться, что это не моя фантазия играет злую шутку.

Теперь он нахмурился.

- Райан, кто-то стер мою память, и мне нужно выяснить, зачем.

Он вздохнул, не зная, что на это ответить. Применительно к людям магия была запрещена уже очень давно, а за такие серьезные заклинания могли подвергнуть казни. Да и зачем лишать памяти маленькую девочку? Что такого я могла увидеть?

- Кто-то желал тебе зла?

Я помотала головой и легла поудобнее. Райан лег рядом, словно чувствовал, что вот сейчас я начну рассказывать что-то о себе.

- Я не знаю. Дело в том, что я действительно ничего не помню примерно до десяти лет. Всё такое неясное, даже лицо мамы вспоминается с трудом, и то лишь фрагментами. Папу я вообще не помню, только его ладони: сухие, большие. Он любил брать меня на руки и кружить. Какие-то обрывки событий, а потом вдруг провал и всё.

- А где ты была с десяти лет?

Я поёжилась. Не люблю вспоминать то время, вообще никогда не любила лезть в прошлое. Может быть поэтому мне и не снились раньше эти сны. Или я просто не обращала на них внимание, а потом забывала.

- Сначала в приюте какое-то время, а потом… меня забрала одна женщина.

- И ты совсем не помнишь, куда исчезли твои родители?

- Совсем. Раньше я пыталась вспоминать об этом, но голова жутко болела и был просто темный провал, и я перестала так делать. Знаю только, что когда говорю о них, внутри всё леденеет и становится страшно так, что хочется кричать.

Мужчина обнял меня, согревая своим телом. Под одеялом мне было холодно, но теперь он отдавал свое тепло и медленно становилось хорошо. Хотелось лежать так всю ночь, прижавшись к нему, и не думать ни о чем плохом. Ни о своем забытом страшном прошлом, ни о байшу, ни о трупах, ни о заказах.

- Знаешь, а ведь эти признаки действительно похожи на стертую память, - тихо проговорил он. - Если хочешь, мы можем обратиться к Шарлин, она тебе поможет.

- Да, когда закончим с байшу, обязательно… - я начинала дремать. Совсем скоро я погрузилась в сон, и на этот раз он был теплым.

Утро выдалось солнечным. Лучи приятно согревали, хотелось нежиться в постели и устроить внеплановый выходной. Но сейчас это для меня слишком большая роскошь: ателье еще не встало на ноги, заказов было достаточно, однако из-за недавних событий пошив замедлился. Поэтому пришлось вылезать и тормошить Райана, который, кажется, и не думал вставать. Я лениво оделась, заплела волосы в простую косу, умылась и спустилась вниз. Грейс уже хлопотала на кухне, а девушки работали над эскизами. Ателье еще не открылось, что не могло не радовать: я рассчитывала на завтрак в тишине. Утренняя пресса пестрела заголовками. Один краше другого, ей-богу. «Самоубийство в ателье миссис Миллер!», «Его светлость устраивает бал-маскарад!», «Релиант посетила герцогиня Милосская!». Каким-то образом эти пронырливые газетчики умудрились пронюхать про смерть Милли и теперь строили свои смелые теории. Хоть я и не таким образом планировала прославить ателье, но это тоже неплохо.

Хмыкнув, я отложила газету и принялась пить чай, попутно разглядывая работниц. Рошель выглядела, как и обычно: в темном платье, со строгой прической и недовольным лицом. Мэрион же была полной её противоположностью, она улыбалась, что-то напевала и щеголяла с открытым декольте. Даже представить не могу, что кто-то из них и есть кровожадное байшу, которое убивает детей и беспощадно вырывает органы. Мэрион казалась для этого слишком глупой. Не могла она оставаться незамеченной, да и почему не убила одного из своих клиентов? Это была бы легкая добыча. А вот насчет Рошель я сомневалась. В ее семье умерли двое, причем скоропостижно. Было ло ли это совпадением? Еще предстояло выяснить.

Нужно каким-то образом узнать, кем была та бедная девушка, которую убили в ванной. Я думаю, это и есть первая жертва.

В дверь внезапно постучали. Я поставила чашку, открыла и увидела мальчика с большим букетом алых роз. Он едва держался на ногах, но с улыбкой протягивал их мне.

— Миледи, один мужчина передал вам букет, – произнес он. Я взяла цветы, поблагодарила его и увидела между бутонами записку.

«La rose de mon coeur» (фр. Роза моего сердца), – было написано внутри. Подписи я не увидела, но такой роскошный букет скорее всего от герцога. В моем окружении только он говорил со мной на французском и мог позволить себе такие презенты.

Цветы пахли невероятно, я тут же поставила их в вазу в своем кабинете. Мне всегда нравились именно розы, они пленяли своей красотой, нежностью и благородством. Хотя была в них одна плохая черта — острые пики на стеблях, которые могли вонзиться в ладонь, стоило к ним прикоснуться.

— Тебе прислали цветы?

Я обернулась. В дверях стоял Райан и застегивал рубашку. Он скользнул взглядом по цветам и скривился, словно это было нечто омерзительное.

— Неужто твой герцог?

Я лучезарно улыбнулась.

— Полагаю, что это именно мой герцог.

Райан фыркнул в ответ.

— Нет, чтобы новый диван прислать. Наш уже совсем протерся, приходится застилать пледом, чтобы посетители не видели.