Релиант утопал в густом, клубящемся тумане.

Едва мы въехали в этот город, меня пробрала дрожь. Поежившись, я укуталась в шаль и уставилась в небольшое окошко кареты, напряженно вглядываясь в темноту. Было тихо. Только колеса скрипели, да где-то вдалеке отчаянно кричала неясыть. Я вспомнила, как кричал тот мужчина в переулке. Громко, надрывно, пришлось поглубже затолкать ему в рот тряпку, смоченную морфием. Но он все равно продолжал хрипеть, даже тогда, когда я полностью перерезала сонную артерию, залив кровью его выглаженный фрак. Отступив слегка, я аккуратно опустила его голову на дорогу и отошла немного, чтобы не испачкать туфли в крови. После того, как он прекратил издавать всякие звуки и, наконец, затих, я наклонилась, вытащила тряпку, сложив чистой стороной, обернула в нее нож и сунула в ридикюль. Обойдя мужчину на всякий случай проверила дыхание и убедилась – он был, безусловно, мертв. Именно тогда я усмехнулась и, пройдя несколько кварталов, села в дилижанс, чтобы доехать до дома.

Работа всегда оставалась работой. Где бы я не была, что бы на мне не было одето, раз в месяц мне приходил белый конверт с круглой красной печатью. Внутри всегда были деньги и небольшая записка, в которой – очередное имя. Мужчины, чаще лорды, знатные и не очень, с титулом или без, богатые и обедневшие, закоренелые холостяки или приличные семьянины – именно они попадали в этот конверт. А после встречались со мной, и эта встреча оказывалась последним мгновеньем их жизни. Чаще я была случайной знакомой, одинокой девушкой, гуляющей по городскому парку или потерявшей любимую кошку. Иногда я была шлюхой, садящейся на колени, ласкающей и нежной. Тогда они, возбужденные, поглаживали мои бедра, стараясь слегка задевать пальцами резинку подвязок. Эти их пальцы были в нескольких сантиметрах от острия кинжала, о чем они даже не догадывались.

Это всегда было забавно.

— Приехали, миледи, – послышалось снаружи. За всеми этими воспоминаниями, стремительно пронесшимися в голове, я даже не заметила, как мой экипаж остановился. Кучер помог мне сойти на дорогу, поставил рядом вещи, хмуро оглядывая дом, находившийся за моей спиной. Наскоро распрощавшись, он скрылся за углом, я же обернулась.

Моя будущая обитель являла собою жалкое зрелище.

Выцветшая покосившаяся вывеска, мутные окна, кое-где закрытые ставнями. Краска всюду облезла, дверь слегка накренилась – тут точно требовался ремонт. Вздохнув, я переступила порог, таща за собой чемодан, благо, тот был небольшим. Внутри всё тоже оставляло желать лучшего. Толстый слой пыли, скрипнувшая половица, даже не знаю, как из вот этого сделать что-то приличное, пригодное для проживания.

Вчера вечером пришло еще одно письмо, в записке вместо заказа значилось краткое пояснение: «Роуз Миллер, езжайте в г. Релиант, Лентон-стрит, 26Б. Дальнейшие указания получите от своего напарника». И ко всему этому прилагалась связка ключей от указанного дома. Такого поручения я еще никогда не получала, и больше всего меня пугала работа с напарником. Вот уже около десяти лет я всё выполняю сама, мне так привычнее и комфортнее. Всегда полагаюсь только на себя и свои силы, а тут вдруг работа в команде, да еще и с мужчиной… Не слишком приятная перспектива.

Я заперла парадную дверь и решила осмотреть весь дом. Поднявшись на второй этаж, я поняла, что тут дела обстоят несколько лучше. Выбрала самую чистую, на первый взгляд, комнату, оставила там чемодан и свой небольшой черный саквояж. Он был выполнен мастером на заказ из телячьей кожи, с серебряным фермуаром, а внутри… Небольшие отделения для склянок с ядами разных видов, футляр для кинжалов, револьвер в кобуре, несколько спиц и другие рабочие инструменты. На всякий случай я задвинула саквояж под кровать.

В комнате было очень холодно, поэтому я для начала зажгла камин. Подкинула несколько дров, которые, к моему счастью, кто-то оставил прямо возле двери в деревянном ящике. Мне нужно было переодеться, чтобы начать убирать дом. Не могу же я жить в такой грязи. А уж мысль о том, что здесь могут быть крысы, заставляла меня неприятно морщиться. Ненавижу этих пищащих тварей! Я изогнулась, чтобы расстегнуть корсет, но внезапно вздрогнула от того, что чьи-то сильные ладони обхватили талию.

— Позволите помочь?

Я едва не вскрикнула от неожиданности, но тут же взяла себя в руки и потянулась за тонким лезвием, припрятанным в потайном кармане корсета. Мою ладонь перехватили и игриво прошептали на ухо:

— Не стоит, милая.

Это было уже слишком.

— Я вам не милая! – я вырвала руку и стремительно обернулась. Это был молодой мужчина выше меня ростом, с темными волосами, спускавшимися чуть ниже ушей и яркими зелёными глазами, которые блестели изумрудами в свете огня. — Кто вы такой и что делаете в моем доме?! – сердито воскликнула я. Хотя сейчас меня больше волновало, как он сюда пробрался, ведь дверь была закрыта.

— Не узнаёте супруга, миссис Миллер? – он криво ухмыльнулся, наслаждаясь тем смятением, которое вызвал во мне.

— Не могу в это поверить!

Это какая-то шутка? Как этот человек может работать в таком месте, где требуется постоянная организованность, собранность? Судя по помятому воротнику рубашки, не застегнутой даже до конца, он не умеет организовать и себя самого, не то, что убийство.

— А придётся, милая, – лучезарно улыбнулся он.

— Перестаньте меня так называть! – раздражённо вскричала я. — Немедленно покажите письмо или убирайтесь из моего дома!

Новоявленный мистер Миллер закатил глаза и пробормотал что-то вроде: «Боже, женщины!». Затем полез в карман и после недолгих поисков извлёк оттуда мятое нечто, отдаленно напоминающее бумагу.

— Вот, можешь убедиться, – он помахал этой писулькой (по-другому ее было не назвать) у меня перед носом. Я вырвала ее и спешно пробежалась по витиеватым буквам.

«Райан Миллер, к завтрашнему утру отправляйтесь в г. Релиант, Лентон-стрит, 26Б, там вас будет ждать ваша супруга Роуз. Вы должны влиться в местное элитное общество, для этого в доме можно открыть заведение: закусочную или любое другое, на ваш вкус. Наймите несколько сирот для работы, они будут вашим прикрытием. Заказ прибудет вместе с авансом».

— Невероятно! – я не смогла скрыть удивления.

Отчаянно скомкав послание, я отправила его в горящий камин.

— Зачем?! – тут же вскричал мужчина, бросился туда, но было уже поздно. Бумагу поглотил огонь. —  Я их коллекционирую, – уныло проговорил он.

Неужели теперь мне придется с ним жить в одном доме? Или даже в одной комнате, ведь по задумке организации мы муж и жена. Если он действительно такой взбалмошный, каким показался мне на первый взгляд, то я и дня не продержусь в его обществе.

Я отвернулась, принявшись невольно похаживать туда-сюда, пытаясь унять волнение.

Поверить не могу, что это правда. Ну вот как?! Каким образом я смогу изображать с ним счастливую влюбленную пару?! Ещё и открыть вместе дело. Я надеялась, что работа будет несложной, а тут целое заведение. Конечно, я понимаю опасения тех, кто свыше. Супруги не привлекут внимание общественности так, как это сделала бы одинокая женщина. Мне интересно, кто же наш заказ, если ради него приходится разворачивать столь масштабный спектакль. Но все же они могли выбрать на роль моего мужа кого-то другого. Кто не подкрадывался бы ко мне сзади и не лапал бы за талию!

И это «заведение»! Я представила, как в закусочной будут постоянно находиться пьяные мужчины, как их жены будут кричать, чтоб те шли домой, как внезапно может разразиться скандал или, хуже того, драка – и от этих мыслей мне стало не по себе. Не думаю, что все аристократы этого города одобрят такое. Нет, закусочная определенно была ужасным вариантом.