— Главное, открыть проход, — твердила я сама себе, туго затягивая край простыни вокруг груди и заправляя его в складки под левой рукой. — Неважно — куда, лишь бы подальше отсюда.

Пока импровизировала с одеждой чутко прислушивалась к происходящему за дверью, но сердце набатом грохотало в груди, а в ушах шумела кровь, поэтому слышала я только себя.

Остановилась. Замерла. Вдохнула и задержала дыхание, попытавшись отпустить напряжение и взглянуть на мир не глазами, а чем-то другим, что жило во мне, пусть я даже старалась не думать об этой силе.

Во дворце стояла глухая тишина, что было странно для любого большого строения, где обитали сотни живых существ. А они должны были здесь присутствовать — не только император и принц, но еще охрана, горничные, камердинеры, управляющие, прислужницы, какие-нибудь кухарки и виночерпии.

Но нет, никто не ходил, не ворочался, не кашлял, не вздыхал, не стучал каблуками об пол, не шелестел одеждой и перелистываемыми страницами книг, не скрипел приборами по тарелкам.

Во дворце Аттеры было тихо и пустынно, как в склепе.

Лишь с улицы, куда выходила открытая терраса, усыпанная цветами, доносился звук пробуждающегося ото сна мира, напоминающего, что я не единственная здесь живая.

Там пробегал по траве ветер, заботливо играя с молодыми побегами и чуть пригибая к земле сочные зеленые стебельки. Там журчали струйки воды, весело стекающие по желобками, огибающие камни и преодолевающие крутые пороги, чтобы влиться в другой поток, сильный и шумный, резво мчащийся дальше. Там перелетали с ветки на ветку птицы, чьи внимательные хищные глаза, горящие янтарем, ловили каждое едва заметное шевеление, каждый едва слышный шорох. Ночью они на охоте, которая еще не закончилась, а кто-то другой был жертвой. Кто-то маленький и беззащитный, перебегающий от одного ненадежного убежища к другому в надежде добраться до уютной норки и прожить еще немного. До следующей такой же ночи, до следующей неравной схватки не на жизнь, а на смерть, потому что природа немилосердна и надменна.

Громкий взмах сильных крыльев, крутое пике сорвавшейся вниз охотницы. Высокий писк, наполненный страхом и желанием жить, который оборвался также резко, как и возник, прорезав тишину и заставив меня распахнуть глаза.

Кажется, сегодня еще одна маленькая норка осталась пустой. Хозяин больше не вернется.

Стало так больно, тоскливо, почти не выносимо тягостно, захотелось сесть на пол и раскачиваясь из стороны в сторону рыдать. Долго, громко, не красиво. Выплакать все, что накопилось внутри, вытряхнуть все эмоции, как хлам из старого пыльного мешка.

Хотелось ослабить эту тугую удавку, перетягивающую горло и не дающую дышать.

Хотелось гореть. Гореть долго и сжечь всё.

Но нельзя было.

— Надо взять себя в руки, Мира, — зашептала я, вытирая мокрые ресницы. — Надо идти дальше.

Подхватив край простыни, которая была большой и, в силу моего роста, край её волочился по полу, сковывая движения, я направилась на террасу.

Тихонько выскользнула на свежий воздух, даже после ночи наполненный запахом прогретой солнцем земли и душисто-сладким ароматом, который вызывал ощущение приятного насыщения.

Подняв лицо вверх я взглянула на небо.

Оно было почти обычным, если не считать мерцающие завихрения у самого горизонта. Они занимали почти треть видимого небосвода и напоминали северное сияние, только ярче, гуще и словно бы состояли из звездной пыли. Явление было необычным, красивым и притягивало взгляд. Я поняла, что та Аттера, где мне довелось побывать ранее, разительно отличалась от столицы, в которой обитала местная аристократия.

Заботливо отодвинув цветы, и те, что лежали на полу, и те, что росли в горшках, я подошла к тонкому металлическому ограждению, уперлась в него ладонями и обвела взглядом вид, который открывался из спальни будущего правителя.

А он стоял на вершине, возвышаясь над всей остальной долиной.

Слева расположилась череда аккуратных домиков с белыми крышами, которые не выглядели живыми в силу полного отсутствия окон. Рядом с ними, чуть ближе ко дворцу, высились круглые строения, возведенные в шахматном порядке, выверенном будто под линейку и радующим глаз своей симметричностью. Скорее всего и первые, и вторые были хозяйственными постройками. А за ними, далеко вдали, виднелись городские кварталы, обозначенные красными квадратами крыш, меж которыми тянулись улочки, которые с высоты дворца казались лабиринтом, расчерченным с геометрической правильностью.

Справа, почти сразу от дворца, начинались ровные ряды виноградников, простирающиеся далеко-далеко, дальше, чем хватало взгляда, аккуратными зелеными линиями деля местность на полосы.

А между домиками слева и виноградниками справа, то есть, прямо напротив дворца был разбит сквер. Зеленые прямоугольники лужаек перемежались ягодными кустарниками, которые окружали бьющий прямо из земли и обложенный необтесанными кусками камня источник. Он выглядел так, будто кто-то просто грубо проломил слои горной породы, высвободив пролегающие глубоко под землей чистейшие водные потоки.

Невольно засмотревшись на струи воды, я заметила мелкие частички чего-то, похожего на невесомую взвесь серебра, парящие вокруг. Они двигались в своем особенном ритме, кружа в воздухе в таинственном танце и казались неотъемлемой частью этого немного примитивного, но необузданного и наполненного силой водяного ключа, который был идеальным олицетворением всех демонов. Почему-то мне показалось, что он выглядел именно так, потому что именно таким он и задумывался, сотворенный демонами, вложившими в него частичку своей сущности. Противоречивой, дикой, сильной и этим привлекательной.

По периметру сквера были высажены деревья и плелась живая изгородь, тщательно подстриженная, настолько, что из общей безупречной строгости не выбивался ни один, даже самый крохотный листик. Воображение сразу же подсунуло мне картинку, как полуголые изможденные люди в набедренных повязках, костляво-худые и едва ли не теряющие сознание от недоедания стригут эту изгородь огромными ножницами, обливаясь потом на беспощадной жаре.

Тряхнула головой, отгоняя собственные неуместные фантазии и хотела высунуться через перила, чтобы оценить высоту террасы, но… была остановлена звуком открывающейся двери.

Первое, что сделала — села, попытавшись спрятаться среди цветов и мысленно взывая к своей магии, умоляя ее откликнуться и открыть проход. Я понятия не имела, как это нужно делать, как это делается правильно, потому что Кан, вызвавшийся меня обучить так и успел доделать начатое, но рассчитывала, что природное стремление к выживанию и в этот раз поможет мне выбраться из передряги.

Но магия отзываться не желала, проход не открывался, а я по-прежнему сидела, вжавшись в холодный пол и пытаясь притвориться пылинкой. Ну, или цветочком.

Совсем уж неожиданно внизу раздался глухой сонный голос. И я сразу сообразила, что открывшаяся дверь находилась не в спальне, а где-то под террасой.

— Во имя Аттеры, — вялое приветствие и протяжный зевок.

— Именем её, — откликнулся кто-то другой.

— Зачем звал? — спросил первый.

— Чтобы ты меня сменил, — ответил второй, почти так же устало и недовольно.

Скрип кожаной обуви и глухой стук, будто кто-то переставил что-то тяжелое.

— Зачем мы здесь топчемся? — продолжал бурчать невидимый мне мужчина. — Кому вообще пришла в голову идея охранять спальню принца? Он сам может о себе позаботиться, даже лучше, чем мы.

— Император отдал приказ, — оборвал его собеседник. — И не нам его обсуждать. Сказали — выполняем.

— И что, тебе нравится тут топтаться? — не успокаивался ворчун.

— Нет, но мои желания в данном случае не важны, — спокойно парировал тот, который вроде как сдавал пост. — И ты сам прекрасно знаешь, что мы охраняем не принца.

— Ага, а то, что он приволок в свою постель, — загоготал новоприбывший.

— Тише, тебя могут услышать! — осадил его более дисциплинированный.