— И?

— Про Иннелию я ничего не знаю, но у некоторых из Янгов было умение предугадывать судьбу, — она вернулась обратно за стол, подтягивая повыше воротничок-стойку, от которого вниз сбегала череда пуговиц. В целом, её наряд был старомодным, родом из шестидесятых. — У каждого этот дар выражался по-разному. Кто-то был сильнее, кто-то слабее.

— Видимо, Феликс совсем бездарен, — неловко засмеялась я. — Либо же наоборот, так хитер, что обвел вокруг пальца вообще всех.

Мама меня будто бы и не слушала, продолжая приглаживать воротник.

— Вот только… эта способность всегда была мужской. Женщины в роду Янгов подобными талантами не обладали. На самом деле, кажется, вообще никакими не обладали. Хотя…

Её взгляд затуманился воспоминаниями прошлого.

— Что? — занервничала я, едва не подпрыгивая за столом.

— Есть кое-что, из-за чего они выделялись на фоне остальных. По крайней мере, в мою бытность.

В груди заколола догадка.

— А это, случайно, никак не связано со своеобразными домашними питомцами?

Мамины глаза, являвшиеся точным отражением моих, широко распахнулись от удивления.

— Как ты сообразила?

— Я их видела. Вернее, одного из них. Инсар назвал его Икасом. Сказал, что они всегда были в семье Янгов. И я вспомнила старые легенды, где волк — это одновременно и наводящий ужас хищник, и защитник беспомощных. Мне показалось странным, что они есть только в одном роду, как будто Янги в чем-то особенные…

Мама одобрительно кивнула, просияв улыбкой. Потянувшись ко мне, она ласково прикоснулась к моей щеке, и меня окутал её запах. Тот самый, из детства, который я хранила в своем сердце как самое главное сокровище.

— Волки — самые противоречивые создания, — промолвила она, убирая руку. — Свирепость и храбрость, коварство и забота, жестокость и плодородие.

Я не удержалась и вставила:

— Мне кажется, ты только что описала Сатуса.

Понимающий взгляд мамы смущал и был практически невыносим. Слишком много правды в нем было.

— Какой он? — спросила она одновременно с ужасом и интересом.

— Он, — я задумалась. — Он очень красивый. Темный. Таинственный. И очень жестокий. Иногда, мне даже кажется, что он не способен ни на что хорошее. А потом он вдруг спасает меня или помогает, и это переворачивает все с ног на голову! И я вновь оказываюсь в замешательстве. Рядом с ним… я как будто медленно тону.

— Если он плохой, но рядом с тобой и ради тебя способен меняться, возможно, это и есть любовь, — от печали в мамином голосе у меня заныли внутренности.

И с губ сорвался вопрос, который мучал меня с момента, как я вскрылась повергающая шок истина.

— А что если он такой же, как Луан?

— Возможно, — предположила мама, не пытаясь дать мне ложную надежду. — Но ты никогда не узнаешь, пока не рискнешь проверить. Подумай, что для тебя страшнее — попробовать и ошибиться, или не пробовать и остаться в неведении, гадая, как могло бы быть, если бы ты шагнула ему навстречу. Наша с Луаном история, она… она не обязательно должна повториться. Вы можете пойти по другой дороге. Всё в ваших руках.

— А возможно ли в принципе счастье с таким, как он? Ведь я совсем другая.

— Когда-то давно была девушка, которая решила, что она не может хранить свое сердце только для себя одной. Она подумала, что отдав его получит взамен нечто гораздо более ценное. Эта девушка шагнула в неизвестность, позволив любимому вести её за собой. Вести туда, где он хотел её видеть.

— Дай угадаю, — горько хмыкнула я, потому что любые подобные истории были обречены на провал. Этому нас учили история и романы о любви. — Все закончилось плохо?

— Любимый привел её в свой дом и разделил его с ней. Но, Мира, ты должна знать, что в Аттере аристократам позволено все. Они в своей империи цари и боги. За единственным исключением. Сделать своей любовницей они могут любую, но женой — только такую же аристократку, как они сами. Когда это правило нарушается, под угрозой уничтожения оказывается не мужчина, а женщина. Всегда найдутся те, чья рука не дрогнет воткнуть кинжал в сердце. Для защиты той девушки, что не побоялась доверить и полюбить и были созданы волки, Икас стал первым из них.

Не ожидая такого завершения повествования я вскочила, постояла, с изумлением взирая на маму, после выдохнула и села.

— А кто создал?

— Наши старшие сестры, те, которые были до нас, — мама казалась ничуть не смущенной моей реакций, и глядела на меня с легкой примесью умиления и родительского снисхождения. — Бессмертные и бесконечно верные защитники, но волки ценны не только этим. Для их создания был использован лед, взятый в первом из миров. И у них есть то, что можно было бы назвать… как бы так выразиться, чтобы ты поняла… наверное, генетическая память.

— То есть, они могут найти мир, где они родились? — начала широко жестикулировать я.

— Да, — подтвердила мама и это простое короткое слово будто рассеяло темноту в моей голове. Шестеренки завертелись, наращивая обороты.

— Чисто гипотетически, если бы кто-то захотел найти первичный мир, найти то, что в нем скрыто, мог ли он для этого использовать домашних питомцев Янгов?

— Я не знаю, как это реализовать практически, — мама была неестественно безмятежна. — Но исходя из чистой теории, да. Волки живут стаей и подчиняются только тому, в ком признают вожака.

— Глава Рода, — закивала я. — Сейчас это Феликс Янг. А в его отсутствие или в случае его смерти?

— Того, кого считают достойным.

Но для меня все сложилось.

— Вот в чем все дело, волки — ключ к тому, что они ищут. Но как же тогда получилось…

И меня посетила страшная догадка.

— Он был там, — я начала задыхаться. — Луан был там! Он был в Аттере, когда там были мы! Он был рядом… И убил Иннелию. Но почему тогда не тронул нас…

— Невозможно, — беспристрастность мамы, в которую она погрузилась, можно было резать ножом. — Для Луана возвращаться в империю, где правит его брат и где практически каждый демон знает его в лицо, большой риск. Конечно, для него не проблема перемещаться как с помощью магии, заключенной в его мече, так и с помощью Огненных Путей. Но всегда есть шанс с кем-нибудь столкнуться.

— Как будто убивать для него проблема, — со злостью фыркнула я. — Он тебя не пожалел, думаешь, проникнется любовью к первому попавшемуся прохожему?

— Луан рационален, как никто. Суть его действий не в том, что ему нравится убивать. Он не мясник. А в том, что у него есть цель, и он пойдет к ней, даже если путь будет залит кровью и усеян трупами, — кажется, мама уже давно смирилась с подобным установленным порядком, но самым трагичным в её словах было то, что племянник не сильно отличался от дяди. Абсолютно тоже самое я могла бы сказать о Сатусе. Есть то, что он хочет и есть намеченный маршрут, а все остальное — лишь белый шум. Он не имеет значения. И с этим мне еще только предстояло смириться, потому что рассчитывать на любые изменения было верхом глупости.

Кухню тряхнуло.

— Что это? — испуганно завертелась я, чувствуя, как заходил ходуном пол под ногами.

В шкафу жалобно и тревожно зазвенели чашки, тарелки и прочая утварь. Ложки, вилки и ножи запрыгали в своих подставкам. Холодильник задребезжал металлическими деталями. Стекла в окна заскрипели, создавая такой звук, от которого свело болью скулы. Толчок, будто кто-то пнул комнату, и она накренилась, как если бы мы сидели внутри картонной коробки. Я вцепилась побледневшими пальцами в столешницу. Ваза упала, прокатилась и рухнула на пол, разлетевшись на такие мелкие осколки, что они были не крупнее пыли, оставив в воздухе мелкую белую взвесь. Дверцы шкафа с протяжным пощелкиванием распахнулись и вниз оглушающим водопадом посыпались блюдца.

— Что происходит? — я запаниковала, а потом ощутила аромат. Очень знакомый аромат, заставляющий непроизвольно замирать и чувствовать слабость. Он заполнял собой воздух, как заполнял собой мою жизнь Сатус. Повеяло душистостью лесных трав, свежестью чайных листьев и благоуханием спелостью вишни, к которой лишь стоить прикоснуться губами, как сочный сладкий сок брызнет на язык.