— Надо же, как интересно, — произнес зимний король, резко остановившись.

Он отпустил Шена и тот, закружившись вокруг своей оси, с трудом устоял на ногах.

Фейри медленно приблизился к Алу.

— Ты встал после моей парализующей иглы? Какой талантливый молодой человек. И какой послушный. Согласился, не раздумывая, и все ради… — обхватив шею Ала одной рукой, зимний король развернулся к Шену и красноречиво посмотрел на него.

Губы того были чуть приоткрыты. Хоть половину лица и скрывала маска, поза и взгляд выдавали его беспомощность.

«Согласился ради меня… Я… Я не знаю, где поступил неправильно, но… Мне некого винить, я сам, я… Ни Система, ни Ал не виноваты и не хотели этого, это я все запутал…»

— Не нужно, не трогай его, — произнес Шен, со злостью посмотрев на зимнего короля.

— Я жду от тебя всего одного слова. Ты говоришь слишком много, но не то, что нужно.

Ал с отчаянием смотрел на Шена. Взгляд того постоянно менялся: то растерянный, то злой, то потрясенный. Зимний король сжимал горло Ала, и он не мог уже ничего прошептать, тело почти онемело, он только с мольбой пытался словить его взгляд.

Шен посмотрел в глаза Алу. Все казалось странно реалистичной иллюзией. Ал смотрел на него с мольбой и отчаянием. Губы Шена сложились в улыбочку. Он хотел произнесли следующие слова с чувством, но из-за этой улыбочки получилась чуть ли не насмешка:

— Ты сможешь выжить после того, как я умру. Я же не проживу без тебя.

Зимний король разжал руку, и Ал упал, его голова глухо ударилась о деревянный пол.

— Ты все еще не сказал нужных слов.

— Если… Если я стану сосудом для зимней стужи, я умру?

— Твое тело продержится до следующей зимы, чтобы выпустить в мир зимнюю стужу. Разум же… скорее всего будет выжжен, как и все остальное.

Зимний король медленно приближался, произнеся это, а Шен медленно отступал. Сражаться бесполезно, бежать еще более бесполезно. Это какая-то шутка… Это даже не битва, не сражение с превосходящим противником. Это просто… просто… Просто жертва.

Шен закрыл глаза.

В следующее мгновение он почувствовал, как мир перевернулся, ударом его опрокинули на пол. Зимний король склонился над ним, приложив ладонь к его животу. Шен ощутил, как от этой руки по телу расползается леденящий кровь холод.

— Я ошибся? — выжидательно глядя на него, спросил зимний король. — Мне забрать его вместо тебя?

Шен лежал на полу, чувствуя постепенно сковывающий его тело лед и давление холодной руки. Даже сквозь одежду, сквозь плотно обвязанный пояс, холод, исходивший от этих пальцев, пронзал до костей. Теперь нереалистичность ситуации подернулась дымкой, реальность яркой волной прошивала его живот. Слова застряли в горле, а вместе с дыханием изо рта вырвался ледяной пар, губы стали замерзать.

«Как?.. Как?.. Как все стало так плохо?»

«Муан! Муан! Муан!»

Он на самом деле умрет! Сейчас? Здесь?

Нет-нет-нет!

«Это ведь было так волшебно совсем недавно!» — пронеслась внезапная мысль. Глаза уставились в потолок, но видели не балки над головой, а… синие…

Было так свежо воспоминание, как они кружились вместе в танце. Всего… И часа ведь не прошло, да?

Это было так волшебно. Шен почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы. Он внезапно осознал, что это и в самом деле прощание.

Если так, он бы хотел до конца своих дней запомнить тот момент, когда синие глаза сияли, глядя на него, когда они летели по залу, танцуя под лунным светом. Это было смущающе и глупо, но теперь, теперь он готов был сознаться, как ему это понравилось. До конца своих м… мгновений?

«Шен? — услышал он полный тревоги голос. — Тут слишком много коридоров! Я не могу найти выход! Что происходит, Шен?»

Из глаз полились слезы, тут же обращающиеся кристалликами льда. Они путались в волосах, словно россыпь бриллиантов.

«Шен!»

«Я так виноват. Я так сильно желал, чтобы ты полюбил меня!»

Сердце разрывалось от страха.

— Ты же уже выбрал. Произнеси, наконец! — глядя на его выражение лица, улыбнулся зимний король. — Кого выбираешь? Кого мне сделать господином зимней стужи?

«Эгоистично думать, что ты не сможешь быть счастлив без меня, да?»

«Сейчас я должен сказать, чтобы ты жил счастливо, но… Твое счастье никак не связано с жизнью этого глупца, но… Почему я не верю своим словам? Почему я настолько самоуверен?»

Под темным потолком плавно летали белоснежные светлячки. Или, может, это иней постепенно подергивал его глаза.

«Почему же… Почему же мне так страшно за тебя?»

— Отвечай!

«Я был счастлив. Честно. Не сожалей. Все эти воспоминания… До мельчайших деталей…»

Но перед мысленным взором стояло лишь одно воспоминание: сияющие синие глаза самого дорогого человека. Пусть его лицо закрывала маска, Шен знал, что он улыбается, глядя на него.

— Меня, — одними губами произнес Шен.

В следующее мгновение с его губ сорвался крик. От руки, лежащей на его животе, вонзились в тело, пронзая насквозь, ледяные шипы. Кровь, плоть и кости — все обращалось льдом. Было так больно, что Шен перестал слышать собственный крик. Черная печать проклятья на правой руке выцветала, приобретала светлые оттенки, словно стужа выжигала ее изнутри.

Крик, срывающийся с губ, стал затихать, тело больше не дрожало под рукой зимнего короля. На этот раз Шен не увидел льда, он сам становился льдом.

Зимний король улыбался, глядя, как на губах человека, лежащего на полу, образуется тонкая корочка льда. Он убрал руку с его живота, случайно задев пальцами край кармана. Оттуда вылетели два огонька, бледно-синий и перламутрово-розовый, и закружились перед глазами фейри. Тот потрясенно смотрел на один из этих огоньков, словил его в ладошку и поднес к лицу.

Осознав что-то, он перевел на лежащего перед ним человека полный неверия взгляд. Губы его дрогнули, когда он протянул руку и, подцепив пальцами, сорвал маску с лица Шена.

— Т-ты?!

Лицо зимнего короля приобрело ошеломленное выражение, он совсем другим взглядом смотрел на лежащего перед ним человека. Этот взгляд был полон смятения и сожаления.

Зимний король потянулся дрожащей рукой к его лицу.

Муан словно оказался в лабиринте. Сотня коридоров, тысячи дверей, и ни одно из направлений не вело в сторону серебряной нити, по которой он спешил к Шену. Старейшина пика Славы врывался через многие двери, за какими-то из них оказывались комнаты и фейри, возмущенно требующие от него удалиться, за какими-то — продолжались коридоры.

Шен сказал, куда ему идти, но этого пути не было. Муан не нашел никакого зимнего сада, ничего похожего.

Разгоряченный сражением и бегом, даже когда до него донеслась отчаянная мольба: «Муан-Муан-Муан!», он не сразу все понял. Он замер, прислушиваясь к ощущениям, и тут в груди разлилась такая боль и тоска, что у мечника слезы на глаза навернулись.

«Я так виноват. Я так сильно желал, чтобы ты полюбил меня!»

Муан задохнулся от этого крика.

Слышать это от него!.. Это походило на прощание!!

Муан, как обезумевший, понесся вперед, выбивая некоторые двери прежде, чем попытаться открыть. Шен еще что-то говорил, но Муан не хотел слушать! Он бежал по серебряной нити, отказываясь воспринимать его бормотания. Он не слушал, не слушал, но тон! Этот тон пробирал мечника до костей.

Неожиданно ноги его подкосились, и он осел на пол, скользя по стене. Боль на мгновение охватила все его тело, расползаясь от живота. Она была столь сильна, что Муан не смог сдержать хрип, вырывающийся из перехваченного судорогой горла.

Боль ушла, оставшись где-то на задворках сознания, отчетливо свидетельствуя о том, что это было не его ощущение.

Муан встал и пошел дальше по коридору. Он больше ничего не чувствовал.

Старейшина пика Славы увидел распахнутые настежь двери в конце темного коридора, по которому он очень долго шел. Теплый свечной свет падал на каменный пол.