— Теперь ваши глаза меня видят? — растягивая губы в торжествующей улыбке, спросил Ал.

Шен и в самом деле рассматривал его, будто впервые увидел. Улыбка Ала стала еще шире.

— Я уже давно не тот мальчишка, которого нужно было спасать на Тропе тигра. Наконец-то вы заметили, да?

Все еще сжимая чужое предплечье, Ал дернул его на себя, заставляя Шена приблизиться на шаг, и прошептал на ухо:

— Теперь вы понимаете, что не должны говорить со мной так грубо? Вы должны быть заинтересованы, чтобы я был в хорошем расположении духа. Ведь в ином случае, кто знает, может быть я случайно обмолвлюсь кому-то еще.

«У меня появился рычаг давления».

Зная, что Шен из другого мира, Ал сразу решил, что будет помогать ему всеми силами, никогда не думал о том, что может использовать это знание против него. В душе у него до сих пор было лишь намеренье помогать. Но он был так зол сейчас, что слова сами собой срывались с губ, а в мыслях было лишь желание ударить побольнее.

Шен выдернул свою руку из его хватки и отступил на шаг, все еще внимательно изучая стоящего напротив парня.

— Я не твой учитель, — произнес он.

Ал саркастично приподнял бровь, всем своим видом выражая, что и так прекрасно осведомлен об этом.

— Ты прав, я не могу быть твоим учителем. Ты — не можешь быть моим учеником. Мой ученик никогда бы не пошел на шантаж, забывая о чести и совести. Какой из меня учитель? Я слагаю с себя эти полномочия.

— Ты смеешься надо мной? — разозлился Ал.

— Мир смеется над тобой. И надо мной тоже. Как бы ни менялись наши роли, сюжет остается неизменным.

Ал зло смотрел на него, не понимая, что он несет.

— Поступай как хочешь. Если думаешь, что в этом есть смысл — расскажи всем вокруг, что я пришелец из другого мира. Если не боишься, что тебя сочтут сумасшедшим — дерзай. Твое слово против моего. Думаешь, кому поверят? Или ты искренне полагал, что эта глупая детская угроза заставит меня тебе прислуживать?

На лбу Ала вздулась вена, он плотно сжал побелевшие губы.

— Я… не этого хотел, — с трудом выдавил он.

Шен лишь отрывисто вздохнул.

— Я просто… просто… беспокоюсь о вас…

Перед глазами вновь встала та сцена возле костра. Почему это так раздражает?! И почему он даже не может произнести это вслух?!

«Сколько раз я признавался тебе в любви? И каждый раз ты отмахивался от моих слов!»

— Нет, — коротко произнес Шен.

— Нет? — непонимающе переспросил Ал.

— Ты не обо мне беспокоишься.

Его спокойный тон раздражал парня больше, чем его слова.

— О чем же тогда? — бровь Ала нервно задергалась, когда он произносил этот вопрос.

— Об удовлетворении своих желаний.

— Что? — удивленно переспросил Ал.

— Думаешь, я не заметил, как ты борешься за мое внимание? Я надеялся, что, если немного подождать, твое маниакальное обожание учителя пройдет, и я настоящий, наконец, стану тем Шеном, которого ты видишь. Но ты продолжаешь загонять меня в выдуманные рамки образа. Я пытался как мог не слишком противоречить твоим ожиданиям, но это чертовски сложно. В своих попытках я растерял последнее уважение в твоих глазах. Теперь я даже не прекрасный учитель, которого ранее видели твои глаза. Теперь ты просто хочешь отыграться на мне за то, что твои ожидания не оправдались.

Какого черта? Ал опешил. Как этот человек умудрился вновь так перевернуть все его слова и мотивы?!

— Я — Шен, старейшина пика Черного лотоса, нравится тебе это или нет. Можешь принять это, можешь отрицать это, это будет только твоим решением. Научись брать ответственность за свои слова и поступки. Это последнее мое тебе наставление.

Сказав это, Шен отвернулся и пошел прочь.

— Учитель!..

Шен вновь обернулся к Алу.

— Я — Шен, — повторил он, — но я больше никогда не назову себя твоим учителем.

Золотой преобладал в интерьере. На широком массивном троне восседал человек в расшитом золотой нитью одеянии. На столе перед ним лежали свитки с донесениями из разных концов страны. В руках он сжимал один из них, принесший совершенно ошеломительные дурные вести. Город в сердце восточных земель страны обезлюдел, и никто не знал причины. Нет трупов, нет свидетельств того, что жители переселились. Они все словно в воздухе растворились.

Если бы событие не было столь серьезным, император решил бы, что все это дурная шутка.

— Позовите великого генерала Ира.

Ир Шуэр прибыл через несколько минут. Император протянул свиток с донесением стоящему подле трона главному евнуху, а тот передал его генералу. Шуэр развернул свиток и вчитался в строки.

— Насколько мне известно, заклинательский орден, возглавляемый твоим братом, находится неподалеку оттуда. Возможно ли, что у этого события демонические корни? Тебе что-нибудь известно?

Шуэр перечитал донесение трижды, точно так же поражаясь прочитанному.

— Нет, Ваше величество. Правда ли все так, как здесь написано?

— Если это чья-то дурная шутка, то им не сносить голов. Письмо подписано магистратом Кушона. Если он в сговоре с мятежниками и все это хитроумная ловушка — никто не уйдет безнаказанным.

— Как вы и сказали, орден моего брата находится не так уж далеко от тех мест. Если вы прикажете, я немедленно отправлюсь туда, чтобы разузнать о произошедшем.

Волосы императора казались серыми от седых прядей, его мужественное лицо испещряли возрастные морщины. Подперев щеку рукой, он усмехнулся.

— Ты выглядишь моложе меня, но служил еще моему отцу. Я восхищаюсь твоей жизненной силой, великий генерал. Однако ты занимаешь почетную должность и уже давно отошел от дел. Ты не управляешь войском и не имеешь реальной силы. Лучше тебе остаться советником подле меня. Разобраться в произошедшем в Хэфане я предоставлю главе имперского контрольного бюро.

— Мой повелитель! — воскликнул Шуэр. — Отправить этого психа…

— Прекрасная идея, Ваше величество! — перебивая великого генерала, захлопал в ладоши главный евнух.

— Хэфань далеко от границы, — не обращая на них внимания, произнес император. — Если это происки наших врагов, мы не можем отнестись опрометчиво. Ю Си расследует для нас это дело.

— Император мудр!

— Император мудр!

Главный евнух и великий генерал одновременно склонились в поклонах. Шуэр выпрямился и произнес:

— Мой повелитель, раз вы посылаете в Хэфань людей своего контрольного бюро, позвольте мне отправиться в орден РР. Если в этом деле есть нечто потустороннее, мои братья помогут мне разобраться.

Некоторое время император задумчиво смотрел на него.

— Хорошо, — затем спокойно ответил он. — Езжай.

— Благодарю, Ваше величество.

Водная гладь отражала полуденное солнце. Ее пронзительный блеск выбивал из глаз слезы.

Ал сжал кулаки, словно собираясь защищаться. Его мысли путались, и он пытался обмануть сам себя.

«Отлично! Разве это не то, чего я желал? Больше нет непреодолимой преграды статуса между нами, это ли не здорово?»

Мир словно застыл в ожидании, не было ни малейшего дуновения ветерка. Лучи отраженного солнца грели кожу, но по ней бегали мурашки.

«Отчего же слова «я больше никогда не назову себя твоим учителем» так больно ударили в сердце?»

Что-то безвозвратно закончилось. Насколько масштабным было то, что ушло? И так ли неважны были все те незначительные вещи? Больше не будет веселых перепалок с Аннис. И лучшим учеником проклятого старейшины его больше не назовут. Не будет одежды пика Черного лотоса. И Шен больше… никогда не скажет, как правильно жить.

И это ведь здорово…

Ал вспомнил тот далекий день, когда набрался смелости и попросил Шена принять его в качестве личного ученика. В тот день тоже было много солнца. А сердце просто рвалось из груди.

Шен думал, что Ал его ненавидит, но все равно легко согласился стать учителем.

В какой момент Ал перестал ценить это? В какой момент этот статус стал тяготить?