После всего случившегося… желать утешения… так жалко.
— Я расскажу позже, — постаравшись, чтобы голос звучал обыденно, произнес Шен.
— Позже? Когда решишь, что именно стоит рассказывать?
Муан попал в точку.
«Мне есть, чего стыдиться. Ты и так знаешь, каким жалким я способен быть. Не хочу укреплять в твоих глазах этот образ».
— Я просто сильно устал.
Шен ненавидел говорить подобные вещи, вроде: «я устал», «мне плохо», «у меня болит голова». Иногда обстоятельства все же вынуждали его произносить нечто такое, но каждый раз он с отвращением ощущал себя так, словно пытается вызвать чужую жалость. «Да, у меня на самом деле болит голова, но разве что-то изменится, если я скажу об этом? Разве после этого боль станет слабее? Так зачем вообще говорить, причиняя людям лишние беспокойства?»
Сегодня же он не заметил, что пытается защититься этой фразой.
Муан вздохнул и ничего не сказал. Какое-то время они шли молча, а затем старейшина пика Славы отметил:
— Твоя нога полностью излечилась.
— Да, как и… — Шен оборвал фразу.
— Не беспокойся. Я сказал это не для того, чтобы словить тебя на случайно оброненной фразе. Я верю, что ты все расскажешь мне позже.
Шен повернул к нему голову и удивленно вгляделся в точеный профиль. Муан невозмутимо шел рядом с ним.
— Спасибо.
Знал бы Шен, каких усилий на самом деле старейшине пика Славы стоило не сгрести сейчас в охапку своего испуганного зверька, закрывая от враждебного мира, не испугать его резкими словами и сдерживать разрастающуюся в груди ярость.
Шен опустил взгляд и дальше шел, уставившись себя под ноги. Поэтому, когда уже у черного замка кто-то преградил ему дорогу, это стало для хозяина Проклятого пика неожиданностью. Он поднял голову и отшатнулся прочь, увидев перед собой Шиана.
— Как ты? — заботливым тоном спросил тот. — Твои волосы…
Шен с трудом сдержался, чтобы не спрятаться за Муана. Вместо этого он придал лицу нейтральное выражение.
— Да уж не вашими заботами, глава ордена, — холодно произнес он. — Вы что-то хотели?
Шиан перевел взгляд на стоящего рядом с Шеном старейшину пика Славы. Губы главы ордена недовольно скривились, но он не отступил. Сделав шаг вперед, он протянул руку, чтобы дотронуться до волос Шена. Тот резко схватил его запястье и отвел в сторону. Он не сразу отпустил его, продолжая сжимать, и с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить. Он мог бы. Мог бы прямо сейчас ударить его тьмой, в самое сердце, той тьмой, которая… которая пожертвовала всем ради него, в то время как этот человек бросил его на растерзание.
— Лучше тебе сохранять дистанцию, — разжав ладонь, произнес Шен, одарив Шиана ледяным взглядом.
— Вероятно, мне стоит объясниться…
— Не стоит, — возразил Шен. — Просто уйди.
Он стоял, буравя Шиана ненавидящим взглядом. Какое-то время Шиан смотрел на него, а затем, ничего не говоря, вскочил на меч и улетел прочь.
Шен осознал, что не дышал, и, наконец, сделал вдох и чуть покачнулся.
— Что с тобой? — с тревогой спросил Муан.
От него не укрылась странная атмосфера, возникшая между братьями, и то, как Шен еще сильнее побледнел.
Шен прикрыл глаза, постаравшись взять себя в руки.
— Ничего. Все в порядке. Слушай, ты уже проводил меня. В черном замке я в полной безопасности, так что я пойду. Встретимся позже.
С этими словами Шен быстро пошел вперед и скрылся за дверью своего замка.
Стоило ему затворить за собой дверь, как он сорвался на бег и черной вспышкой пронесся по коридорам, взлетел по лестнице и скрылся в спальне, заперев за собой дверь. Только теперь он смог, наконец, отпустить эмоции, что натянутыми струнами все это время держал в руках. Он сполз на пол и прикрыл глаза.
Такой сильный слабый человек. Вся его сила ничего не стоит, пока его разум в такой агонии.
Муан остался стоять перед черным замком. Он чувствовал, что эмоции Шена находятся в смятении, но не знал, может ли помочь чем-либо. Шен не просил его помощи, не говорил конкретно, что нужно делать, и Муан не был уверен, что предпринять. Но и просто уйти ему было тяжело.
Судя по ощущению их связи, которая вновь отлично работала, Шен поднялся в спальню в башне. Как бы глупо и смущающе это не выглядело, Муан решил хотя бы одним глазком взглянуть, как он там, прежде чем пойти разбираться с адептом Сагоном.
Он полетел на мече, и остановился у вершины башни черного замка, зависнув рядом с окном. Аккуратно и незаметно, Муан медленно заглянул внутрь.
Комната показалась ему пустой. Он замешкался, решив, что что-то напутал, но, прислушиваясь к связи, понял, что все еще чувствует Шена поблизости. Тогда он заглянул в окно более смело и заметил старейшину пика Черного лотоса, лежащего возле стены на полу. Черные волосы почти полностью укрыли его от внешнего мира.
Что он делает на полу? Муан подумал было, что он мог потерять сознание, но быстро отверг эту мысль: он бы почувствовал, если бы Шену стало настолько плохо. Тогда почему он спит на полу? Кровать в полуметре от него.
Муан долго смотрел на него, но ничего не менялось, похоже, Шен крепко заснул.
«Я просто переложу его на кровать, чтобы он не заболел. Не могу же я оставить его лежать так!» — с этими мыслями Муан перемахнул через окно и оказался в комнате. Несмотря на то, что намеренья у него были благие, его охватило чувство, будто он делать нечто незаконное.
Муан приблизился к Шену, аккуратно ступая, чтобы не задеть его волосы, и склонился над ним.
«Он не задохнется под таким слоем волос?»
Прославленный мечник аккуратно убрал часть волос с лица Шена. Тот и в самом деле крепко заснул, и совершенно не чувствовал чужого присутствия.
Муан вздохнул, глядя на его невинное лицо. Во сне он казался гораздо моложе своих лет и таким беззащитным. Муан попытался припомнить, как этот человек выглядел раньше, когда старейшина пика Славы с трудом выносил его присутствие и всем сердцем искренне считал отвратительным. Неужели тогда он выглядел так же? Сейчас от него исходит совершенно другая аура. Неужели все дело в том, что он забыл? Все дело в событиях, которые сделали из этого прекрасного существа то чудовище? Н-но… Почему-то так сложно было поверить в это, пусть других объяснений и не было. Тот, кто находился сейчас перед его глазами, он был такой странный, словно не от мира сего, даже когда он молча взирает на мир, в его взгляде сквозит нечто особенное. Муан не мог дать определения этому ощущению. Потратил ли он много времени попусту, ненавидя его раньше? Муан не мог признать этого. Раньше Шен не был тем, кого он полюбил.
Муан потряс головой, стараясь вытрясти из нее странные мысли и не думать об этом слишком много.
Он аккуратно поднял Шена на руки и перенес на кровать.
Шен тут же перевернулся на бок и свернулся калачиком, уткнувшись лбом в свои руки. Муан не сдержался и провел рукой по его голове, перебирая сквозь пальцы длинные черные волосы.
Лучи яркого зимнего солнышка падали на его лицо, не спасали даже прикрывающие его волосы. Шен приоткрыл один глаз и поглядел в окно, за которым виднелась полоска голубого неба. Судя по расположению солнца, сейчас было еще утро, но у Шена отчего-то возникло странное ощущение, будто он куда-то опоздал.
Он сел на кровати и потянулся. Черные волосы пологом покрывали почти всю кровать.
Жуть.
Ему с той-то длиной было тяжело управиться, а эту он не думал и пытаться помыть и расчесать. Первое, что необходимо сделать, — это обрезать их.
Шен встал с кровати, осмотрел свою одежду и понял, что ужасно хочет поплавать в своем бассейне-купальне, вот только нужно перво-наперво избавиться от излишней волосатости. Может, зря он просто не отсек их мечом? Но если получится не ровно, все равно потом придется ровнять — не будет же прославленный заклинатель расхаживать с «модной» стрижкой наискосок. Вздохнув, Шен принялся наматывать волосы на руку. В процессе он несколько раз ойкал от боли, так как волосы запутались где-то в комнате и приходилось с силой дергать их.
