И первую сотню шагов приходилось протискиваться боком, обдирая одежду и кожу об острые камни. Потом проход расширился, и полкилометра показались легкой прогулкой.

Однако затем свод туннеля начал резко снижаться, и поначалу пришлось идти на четвереньках, а затем и вовсе ползти на брюхе, порой протискиваясь в такие щели, на которые и смотреть страшно.

Только представьте себе зев размером с ячейку комода, да еще и наполовину залитый грунтовыми водами. И по такому надо ползти пару километров с большим риском застрять или утонуть.

А без помощи проводника — еще и заблудиться, ведь ответвлений на пути больше, чем в муравьиной ферме.

В общем, хорошо, что среди нас никто не страдал клаустрофобией, а Тульма и вовсе чувствовал себя, как мышь в родной норке.

Я лишь раз спросил, уверен ли он в направлении, на что получил исчерпывающий ответ — Мать-Земля ведет меня.

И под ее чутким руководством мы добрались прямо до… тупика. А точнее, столь узкой щели, что туда с трудом пролезала ладонь. И, тем не менее, оттуда доносился лязг, приглушенный стук и гомон множества голосов. Значит, мы на месте, нужно лишь найти способ преодолеть препятствие.

Долго думать не пришлось — мы же колдуны, а камни — неотъемлемая часть земной стихии. Я возложил ладони на сырую породу, зажмурился и представил, как многотонные глыбы расходятся, точно двери в лифте.

Прием сработал — камни раздвинулись достаточно, чтобы прошел чародей. Но заклинание предстояло поддерживать собственной силой, а значит, настал черед прощаться и с Тульмой.

— Берегите себя, — воин скрестил руки на груди и склонил голову. — И да не покинет вас удача.

— Присматривай за Арраном, — кивнул в ответ. — Он хороший парень. А с таким наставником станет еще лучше.

— Мы все получил урок. Спасибо, авели.

Ильвас растворился во мраке, а мы наоборот — двинулись к свету и громогласным речам из развешанных вдоль стен мегафонов.

Пришлось колдовать на протяжении десятков шагов, пробираясь сквозь расступающиеся камни с риском потерять контроль и быть раздавленным в лепешку.

К счастью, все обошлось, несмотря на нечеловеческую усталость. Когда страна в беде отдыхать некогда. И лаз привел нас в просторный штрек с двумя рядами выдолбленных в толще горы келий.

Тесные комнатушки закрывали решетки, и в каждую бесперебойно вещал матюгальник, неся такую ахинею, что хотелось поскорее зажать уши.

Пленников, увы, такой возможности лишили — все сидели прикованные к деревянным креслам, отдаленно напоминающим электрические стулья.

Руки, ноги, талии и головы стянули кожаными ремнями, а на лица надели респираторы, чьи гофрированные шланги подключались к идущему через всю темницу манопроводу.

Новоиспеченные «колдуны» вдыхали газ до полубессознательного транса, и лишь немногие мычали и сонно покачивали головами. Остальные же сидели, как под слоновьей дозой транквилизатора.

Я насчитал два десятка бедолаг — и все выглядели типичными представителями городского дна.

Которых куда проще заманить в свои сети обещаниями сладкой жизни.

Куда проще накачать ядовитыми испарениями тела и тлетворными лозунгами — умы.

Куда проще натравить на ненавистных «угнетателей, потому что их никто не хватится, не станет искать, не поднимет тревогу.

Люди-призраки.

Люди-невидимки.

Живое оружие в руках ублюдков и подстрекателей, чья главная задача — собственное возвышение.

Мы не стали ни освобождать узников, ни перерезать шланги. Одни могли поднять крик и выдать нас с потрохами, а то и вовсе кинуться в атаку, будто спущенные с цепи псы.

Другие — заметить падение давления в системе и выслать ремонтную бригаду, с которой пришлось бы неминуемо разбираться.

Поэтому пошли дальше, по дороге избавившись от единственного бойца. Бандит в шляпе и красном платке не ожидал, что кто-то подкрадется со спины, и спокойно насвистывал веселую мелодию. Пока та не завершилась коротким хрустом свернутой шеи — уж что-что, а устранять охрану еще не разучился.

Покинули тюрьму и с помощью магии втиснулись в узкую галерею, нависшую над огромной — со спортивный зал — пещерой. Судя по характерным тесаным следам на стенках — рукотворной, и копали ее не просто так.

Ведь вся полость — это часть грудной клетки громадного существа, и прямо меж костей блестела и переливалась огромная полупрозрачная «сосулька» насыщенного алого цвета.

Сложно представить истинные размеры этого существа, если выступающие из породы ребра поднимались к своду высотой с двухэтажный дом.

Вдоль потолка тянулся угловатый хребет, а грудная клетка заполняла пещеру лишь на треть — все остальное ждало своего часа в толще камней.

И если учесть длину шеи, хвоста и размах крыльев, не удивлюсь, если павший титан занимал большую часть горной цепи.

А быть может, сами горы — это курган, нанесенный ветром за тысячи, а то и миллионы лет. Кто знает — вдруг этот гигант ровесник динозавров? И наши рептилии превратились бы в нечто подобное, если бы метеорит не уничтожил их раньше.

Судя по расположению, жила манорода представляла собой закупоренную в легочной артерии кровь. Которая или обладала магическими свойствами изначально (достаточно вспомнить, что в мифах большинства народов драконы — существа волшебные, да и огненное дыхание не стоит забывать).

Или же приобрела такие свойства в ходе кристаллизации. Утверждать не возьмусь, ведь никогда не сталкивался ни с чем подобным, да и насыщенная маной плазма находится далеко за гранью земной науки.

Однако ни сердца, ни других вен и сосудов не уцелело — а значит, далеко не каждый мертвый дракон является источником ценнейшего вещества.

И само наличие зачарованной крови — вовсе не гарант ее сохранности. Нужны подходящие условия — вроде запредельных давления и температуры, что превращают простой углерод в алмаз.

Получается, что злой рок преподнес Земскому джек-пот из джек-потов, и тот сорвал самый крупный куш из возможных.

Неудивительно, что невиданная сила затмила ему разум и толкнула на преступление. Вполне вероятно, что вместе с кровью дракона к манородным перешли его главные повадки — алчность, властолюбие и коварство.

— Боги! — Рита поднесла ладонь к губам. — Неужели это правда?

— Что именно? — решил на всякий случай уточнить, потому что успел навидаться всякого.

— В древних легендах сказано, что первые волшебники — наследники драконов, что спустились с далеких звезд. Именно драконы принесли в наш мир магию и наделили ею лучших из лучших. Всегда думала, что это просто красивая метафора, но теперь… Теперь здесь куда больше науки, чем в обычных сказках.

Не стал устраивать теософские диспуты и сосредоточился на сборе оперативных данных.

Непосредственной добычей занимались люди, которых я условно окрестил ювелирами. Они носили прорезиненные халаты, перчатки до локтей и противогазы, словно манород не только реагировал на радиацию, но и сам ее излучал.

Хотя дело скорее всего в микрочастицах, неизбежно получаемых при работе тончайшими долотами и молоточками — типичными инструментами ювелиров, за что сборщики и получили свое прозвище.

Перед тем, как отколоть очередной кристалл, предатели тщательно «прозванивали» жилу камертонами, выискивая скрытые в толще полости и трещины.

Полученные капельки с острыми сколами помещали в толстые стальные цилиндры — те самые, что шли на ингаляторы.

Часть емкостей клали в вагонетки и отвозили в лабораторию, совмещенную с промывочным центром. Часть разбирали снующие тут и там доморощенные высокоранговые колдуны.

Судя по трясущимся пальцам и безумным взглядам, они подсели на манород, как на крепкий наркотик. И постоянно ходили в масках, время от времени обновляя содержимое притороченных к поясам цилиндров.

И, как и у любого наркотика, у драконьей крови имелись свои побочные эффекты. Помимо всего прочего эта дрянь меняла цвет волос и глаз — и те и другие выгорали до пепельно-серых оттенков. Чем выше концентрация, тем светлее — и так чуть ли не до полной седины.