— Наука? — хмыкнул и вытер с губ струйку крови. — Я покажу тебе, что такое настоящая наука.

— Ну, давай, — предательница расплылась в ехидной ухмылке. — Удиви меня.

— Как думаешь — справится ли твое хваленое поле с двумя атомами свинца, разогнанными до субсветовой скорости?

— Ч-что?! — женщина в изумлении распахнула глаза. — Эти частицы слишком тяжелы! Это… невозможно!

— Только на твоем уровне, — усмехнулся. — Но я-то знаю побольше вашего. Лет эдак на сто. И если запустить частицы в вакуумном туннеле диаметром около двадцати километров, предварительно охладив до температуры абсолютного нуля, частицы смогут развить скорость в две трети от света благодаря свойствам сверхпроводимости. И знаешь что?

Заговорщица отшатнулась и попыталась усилить щит, но было слишком поздно.

— Я уже разогнал атомы до нужной скорости. Осталось только свести их в одной точке — скажем, в твоей глупой предательской башке.

— Ах ты тварь!

Она рванула ко мне быстрее ветра, выставив перед собой скрюченные пальцы. Меж ногтей бесновалась тонкая голубая молния, которую я видел лишь однажды — когда Распутина пугала Хмельницкого лишением Дара.

Заклинание, временно выводящее из строя колдовские способности, ударило мне прямо в грудь. Но прежде чем сердце тревожно екнуло и пропустило удар, я обхватил голову предательницы и навел разогнанные элементы на цель.

Лицо Николь перекосилось, колени дрогнули, а руки обвисли плетьми. Соударение элементарных частиц не привело ни к большому взрыву, ни к образованию кротовой норы, как думали всякие конспирологи.

Но полученной энергии вполне хватило для обширного инсульта, и безумная ученая грохнулась на брусчатку, точно марионетка с обрезанными нитями.

Эпилог

Рев гудка всколыхнул пелену предрассветного тумана, и первые лучи озарили идущую с востока громаду, издали напоминающую плавучую гору.

Сходства с айсбергом придавала белая краска и позолоченные окантовки фальшбортов, орудийных портов, иллюминаторов и якорей.

На носу подобно хризантеме японского флота красовался распростерший угловатые крылья орел из чистого золота, и я побоялся даже примерно прикинуть, сколько весила такая фигура.

Высоченный корпус со скошенными клепаными бортами нес две башни со спаренными орудиями главного калибра — столь огромными, что в каждое без труда забрался бы человек, причем не самый маленький и худой.

Рядом с башнями высились радиомачты с надстройками и рубками, меж которых чадили черным дымом четыре трубы.

Под ними виднелись выпуклые спонсоны малого калибра — причем по флотским меркам. На земле эти малышки крошили бы бетонные ДОТы за милую душу, а уж про всякую мелочь и думать страшно.

На растяжках трепетали флажки, на кормовом флагштоке развевалось огромное — с три школьные доски — полотнище петровского триколора.

Вдоль палубы выстроились гардемарины с трехлинейками на плечах — все в парадной форме цвета хаки. За ними стройными рядами вытянулись матросы в парадных светлых кителях и бескозырках.

Когда линкор бросил якорь у причала и отдал швартовы, нам пришлось до хруста в шеях запрокинуть головы — столь огромен и величественен был флагман императорского флота.

Не только мощь, но и символ богатства — готический красавец, наводящий ужас на врагов, вдохновляющий союзников и заставляющих «нейтралов» пересмотреть планы в пользу истинного хозяина семи морей.

Он был столь высок, что вместо трапа его снарядили раздвижным подъемником наподобие того, что используют космонавты при погрузке в ракеты.

Когда же лифт опустился, мы увидели офицера в двубортном пиджаке с золотыми эполетами, платиновым аксельбантом и бархатной портупее через грудь.

Осмотревшись, визитер подошел к нам и спросил:

— Гектор Старцев?

Я выпрямился, несмотря на бешеную усталость, и молча кивнул.

— Прошу за мной. Он ждет.

Подробности не требовались. И так понятно, о ком шла речь.

На палубе нас встречал капитан и все старшие офицеры в полном составе.

— Караул — равняйсь! — гаркнул капитан и приставил ладонь к виску, хотя обычно гостей встречал чин в более низком звании. Но для меня, похоже, сделали исключение. — Смир-но!

Несколько сотен моряков взяли под козырьки, и я не придумал ничего лучшего, как ответить тем же жестом. Этого оказалось достаточно, и мы продолжили путь.

Прошли через мостик и спустились в бронированную цитадель — самое защищенное место корабля, где и находилась императорская каюта.

Впрочем, если не обращать внимания на отсутствие окон, во всем остальном помещение напоминало люкс в самой дорогой гостинице.

Дорогущие персидские ковры на полу, японская ширма перед низкой — на японский же манер кроватью, изысканная деревянная мебель и толстенный письменный стол.

Император сидел к нам вполоборота и внимательно читал какой-то документ — бумаг и папок перед ним лежало великое множество.

Сразу видно, что государя волновал не только дневник с описанием охоты на ворон, но и всемирно важные дела. Неудивительно, что при местной версии Николая Второго Империя приросла огромными землями и одолела непобедимых американцев.

— Ваше величество! — громко произнес офицер. — Гектор Старцев по вашему распоряжению прибыл!

Николай крутанулся на кресле и встал — мой ровесник, но уже с посеребренными сединой висками. Гладко выбритые щеки, аккуратная бородка вокруг рта, зачесанная назад шевелюра и мудрые не по годам глаза.

Одет в серые брюки, белую сорочку и традиционный японский жакет — хаори. Без всяких расшаркиваний и этикетов самодержец подошел ко мне и протянул ладонь с почтительным традиционно восточнымпоклоном.

Когда же я ответил, Николай сжал мою руку второй ладонью, будто приветствуя старого друга

— Спасибо, — он сдержанно улыбнулся. — Ваша помощь неоценима. Благодаря вашей с Юстасом работе мы вышли на заговорщиков, что планировали убить Франса Фердинанда. Война в Европе отсрочена, а может ее и вовсе удастся избежать. Это воистину героический поступок, требующий справедливой награды.

Император взял со стола шкатулку из красного дерева и достал оттуда массивную цепь, звеньями которой служили изысканные гербы и знаки отличия.

Орден Святого апостола Андрея Первозванного узнал сразу — он до сих пор является высшей государственной наградой. И получить его — величайшая честь и мечта всех, кто прямо или тайно работает на благо Родины.

— Ваше Величество, — я склонил голову, преисполнившись моментом и важностью события.

Однако император не спешил вручать мне награду, а с любопытством разглядывал переливающиеся золотом и бронзой грани.

— У меня к вам два предложения, — произнес Николай, продолжая любоваться цепью. — Первое: орден, дюжину гектаров земли под Новым Петербургом и звание майора. Ваш род получит солидные преференции и больше ни в чем не будет нуждаться. По крайней мере, до тех пор, пока служит мне верой и правдой. Как вам — нравится?

— Это очень щедрый и достойный дар. Но каково второе предложение?

— Вы получите направление на Аляску с заданием крайней государственной важности. Эта территория — важнейший плацдарм для открытия второго фронта против янки. Но тамошние графы наотрез отказываются от нашего протектората и строят из себя независимых и неподкупных. Однако их решимость малость поубавилась после донесений о вспышке таинственной болезни. Ваша задача — разведать обстановку и сделать все возможное, чтобы убедить местную власть присоединиться к Империи. Если откажетесь — не осерчаю. Вы и так сделали больше, чем я мог себе представить. Так что выбор за вами.

— На мой взгляд, решение очевидно, — я улыбнулся и приосанился. — Когда приступать?

— Приступайте немедленно. А я задержусь и прослежу за восстановлением города. И начну, пожалуй, с вашего личного загородного поместья.