Элати, как и прежде, маски облетали стороной, не в силах ворваться в ледяную клетку её души. Её меч сверкал с не меньшей частотой, нежели мой, и казалось, что иногда было достаточно её холодного взгляда, для того чтобы очередной яростный лик отправился в небытиё.

Ливень из масок постепенно прекращался, уступая своё место злому отчаянию властителей этих земель. Толпа расступалась перед лезвиями наших клинков и глаз. И уже у самого края площади я оглушил попавшегося под руку невысокого, тщедушного дьявола, который с криком бросил в меня одну из последних масок. Закинув его не слишком тяжёлое тело на плечо и оставив на потом изумлённый взгляд ангела, я сделал последний рывок и вырвался из объятий маскарада. И вырвался, вероятно, я один, — Элати даже не предложили этих объятий.

— Так зачем нам этот груз, мастер? — леди требовала от меня законных объяснений.

— А зачем, вообще, берут пленников, крылатая? — я свалил всё ещё оглушённого дьявола на дорогу. — Мне нужна информация.

Маскарад остался не далеко, но позади, погони видно не было, и я решил, что момент для быстрого допроса настал. Тем более, что вопрос у меня был всего лишь один. Несколько сильных ударов по щекам привели сразу застонавшего дьявола в чувство. Я прижал его к земле и сделал своё лицо как можно более грозным. Элати предусмотрительно опустила свой меч на его шею.

— Где лежат ваши мёртвые? — как ни печально это был сейчас единственный момент, который волновал меня.

— Мёртвые? — дьявол испуганно дёрнул головой, вернее попытался дёрнуть, меч ангела надёжно хранил свои рубежи.

— Да, мёртвые, такие же, каким станешь ты через секунду, если не ответишь, — я старался быть убедительным.

— Там! — видимо у меня получилось. — На краю города, всё время прямо.

— Долго идти? — вопрос был уже несколько лишним, но раз вырвался, то вырвался.

— Около часа, — дьявол мелко дрожал, вероятно, проворачивая в голове грустные варианты своих возможных перспектив.

— Отдыхай, — я послал полностью удовлетворившего мой интерес горожанина в очередной незапланированный сон.

— Зачем нам их мёртвые, мастер, — мой шаг был очень быстр, но всё же медленнее ожидаемого вопроса ангела.

— Это же легко, крылатая, — я не оборачивался, — нам нужна лишь одна дорога, и она должна быть честной. А самая честная дорога, это дорога смерти, где бы она ни лежала. Уж ты-то должна была это запомнить. Не так давно это было.

— Кое-что не хочется запоминать, мастер, — похоже, жрица немного оскорбилась. — У меня и так довольно того, что уже нельзя забыть, как бы я этого не желала.

Дальше лишь лёгкий шелест наших шагов вторгался в звенящую тишину. Сумерки опустились на лживые улицы города-маскарада. И одни смотрящие отовсюду маски нарушали воцарившуюся гегемонию ночи. Они снова звали меня. Звали к простому и понятному, к минутам беззаботности, к часам праздности, к годам спокойного сна. Они больше не были злы, эти маски. Более того, они жалели меня, жалели мой вечный путь, мою нескончаемую борьбу. Они хотели помочь, но мог ли я принять эту преграждающую дорогу помощь? Мог ли я отдать им, всё то, ради чего жил и живу сейчас? Мог ли сам стать бездумной маской, за которой уже не будет ничего похожего на стремление. Стремление не к лучшему, но стремление вперёд. Вперёд, и пускай я неправ, но я буду идти, идти и бороться. А маску? Маску я успею надеть всегда, но вот хватит ли у меня после этого сил снять её, я не знал. Может и не хватит. А так я не рисковал даже в молодости.

— А ведь такой мир никогда не умрёт, мастер, — Элати прервала наше затянувшееся молчание, — ведь здесь никогда не будет ни войн, ни излишней ненависти и никаких сомнений.

— Верно, крылатая, — я с трудом отвёл взор от очередной маски, — но разве он нужен? Мир, где всё стоит на месте, где все делают лишь то, что им позволят, где нет места мечтам и дорогам. И разве не придёт когда-нибудь сюда кто-либо менее занятой, чем мы. И если ему хватит сил, разве он не перевернёт это перекрашённое болото.

— Может и перевернёт, — леди неясно усмехнулась, — а может и останется здесь, чтобы забыть всё то, о чём он так долго и так больно мечтал.

Я промолчал. Моя мысль отвлеклась на вероятный финал нашего пути. Мы вышли к границе города. Дома послушно расступились, обнажив полное увядшей травы поле. Мы шли по этому клочку земли и я, увы, не находил никаких признаков местного кладбища. В голову начали лезть коварные мысли об очередном обмане, но вдруг поле закончилось, сменившись бескрайней пропастью. Наверное, ещё полчаса и в полной темноте я бы уже не заметил этой детали пригородного пейзажа. Но, видимо Великое Пламя решило подарить мне несколько искр удачи.

— А вот и их мёртвые, крылатая, — я подошёл к краю обрыва. — Всё верно, если нельзя надеть маску, то надо сделать так, что и надевать её было бы необязательно.

— И это и есть та самая дорога, мастер? — леди несколько неуверенно заглянула в подмигивающую бездну.

— Увы, крылатая, — почему-то я был уверен (наверное, потому, что был всё-таки Хозяином Пути), — бывают и такие дороги.

Я протянул ангелу свою руку. Та, обречённо вздохнув, сжала её холодной ладонью.

— Полетели.

Был маскарад влюбляюще-красивый,

Где сомневался я в огне и ветер врал.

Где масок плен на миг не затихал.

Где голоса — «мы лжём, пока мы живы».

Ковёр из пожухлой листвы со всей возможной нежностью принял наши рухнувшие тела. Лёгкий ветерок поцеловал горячие лица, трель незнакомой птицы заставила отпустить сжатые до боли руки. Было светло и прохладно, маленький пушистый зверёк изумлённо взирал на нас с толстой морщинистой ветки. Я легко встал, присоединившись к уже поднявшейся Элати. В руках леди вертела подобранную палочку, на губах расцвела скромная улыбка.

— Пока мне нравиться, — леди игриво бросила палочку в зверька и тот, издав короткий писк, исчез под густой кроной невысокого дерева.

— Пока это, увы, не так много, крылатая, — я уже выбирал пути для дальнейшего движения.

Внезапно сбоку раздался прерывающий минутную безмятежность шум. Из леса выскочило крупное, но явно травоядное животное и, мгновенно оглядевшись, устремилось в противоположном от нас направлении. Вслед за лесным зверем из скрывающей листвы выбежали два запыхавшихся дьявола. В руках у каждого из них было по большому, щедро украшенному изящной резьбой луку. Стрелы одновременно сорвались с тугой тетивы и также одновременно и безрезультатно воткнулись в землю.

— Опять! — один из них с короткой бородкой и несколько мутными глазами в раздражении швырнул лук на землю. — Который уже от нас сегодня уходит?

— Третий, — другой пониже и видимо пофлегматичнее скучающе зевнул, — или пятый, и сдается мне следующий тоже оставит нас без своего мяса. А всё почему? — он академично поднял вверх толстый палец. — Потому что надо меньше пить.

Оба довольно рассмеялись и, уже разворачиваясь в обратный путь, внезапно заметили наш явно неместный дуэт. Впрочем, удивление их продлилось недолго и, слава огню, его окончание не было связано с обретением новых врагов. Наоборот, оба они искренне заулыбались и, беспечно размахивая руками, пошли в нашу сторону.

— Вот кому я всегда рад, так это новым лицам, — обладатель бороды приветственно поднял руку. — Ведь только узнав новое, понимаешь, как прекрасно было старое, — он заразительно рассмеялся.

— Шутит он, — второй дьявол протянул мне руку для пожатия.

Я охотно пожал его крепкую, но явно не боевую ладонь. Рука же ангела удостоилась галантного поцелуя. Второй дьявол, вдоволь отсмеявшись, проделал с нашими конечностями примерно ту же операцию.

— Ну и выпьем за встречу, — низкий дьявол отработанным движением достал из кармана куртки увесистую фляжку и, ловко открутив крышку, сделал большой глоток, подавая нам достойный пример.