— Пойдём, крылатая, — я обнажил замершие в предвкушении топоры, — и я очень тебя прошу — готовься к худшему.

— Всегда, — меч леди уже давно был предрасположен к бою.

Не успели мы пройти и ста метров, как рядом с нами словно распахнулось окно. Туман рассыпался в разные стороны, а на нас уставилась большая, кричаще-синяя птичья голова, венчающая вполне дьявольское тело. Приоткрыв длинный узкий клюв, дьяволоптица издала хриплый обличающий звук и, как-то сразу после этого загрустив, мгновенно затерялась в снова окутавшем пространство тумане.

— Видишь, как нас здесь встречают, крылатая, — я поудобнее перехватил изнывающие от скуки топоры.

— К сожалению, — леди явно была не в восторге от увиденного. Впрочем, я вполне одобрял её вкус в этом вопросе.

Через пять минут настороженной ходьбы мы упёрлись в обросшую мхом стену, высоту которой скрывал всё тот же не достаточно редкий туман. После короткого совещания мы выяснили, что Элати на свой страх и риск воспарит как можно выше и принесёт для нас более точные данные параметров местной архитектуры. Решение было одобрено единогласно при одном воздержавшимся.

Проклиная сквозь зубы свою невесёлую долю, Элати бросила на меня не слишком добрый взгляд и воспарила на поиски местных вершин. Сворачивать не хотелось и если эта стена имеет более-менее разумные пределы, то её вполне можно будет преодолеть без вреда для собственного драгоценного здоровья. Я едва успел проводить унёсшегося вверх ангела по традиции задумчивым взглядом, как меня уже отвлекли для новой беседы.

— А покурить, покурить, не богат ли? — на меня снизу вверх хитро-жалобно смотрел старый безногий дьявол, довольно уверенно сидящий на грубой деревянной каталке. В руке он сжимал явно доживающую свои последние дни, треснувшую в нескольких местах трубку, которой призывно махал у меня перед глазами. — Табачку, табачку бы мне. Давно я уже табачка хорошего не курил, так что и плохому рад буду. Выручи друг, сил нет — одни желания. А я уж отплачу, чем смогу. Хотя, честно говоря, могу я немногое, но зато от души. Угости, а?

Всё это он выпалил на одном дыхании, жадно ощупывая взглядом мои карманы, словно выискивая вожделенный табак. Думал я, в общем, не долго — табака ещё хватало, а вот информации нет. А этот вроде был более здравомыслящим, чем предыдущий осведомитель. Я набрал в руку до сих пор душистого табака и в меру щедро отсыпал в подставленные ладони безногого. Тот благодарно закачал головой и в миг забил едва не выроненную от спешки трубку. После этого он запустил руку под свою каталку и неожиданно выудил оттуда алеющий уголёк. Через несколько секунд он уже алчно затягивался лучшим табаком Ада, блаженно прикрывая глаза.

— Услуга за услугу, приятель? — я дождался его быстрого утвердительного кивка и продолжил, — Где мы?

— Откуда я знаю, — он недоумённо воззрился на меня, — здесь же руку свою с трудом разглядишь. Надо чуть подальше пройти, там светлее, там увидим, там поймём. Но ведь надо ещё пройти, а это бывает не просто. Я уже вряд ли дойду. А вот ты обязательно попробуй. Главное не забывай, что выход есть, даже если уже не видно дороги. Ведь не обязательно видеть, чтобы знать, хотя это конечно совсем не плохо. Ну, прощай, спасибо за табак.

В скорости отступления он вполне мог соперничать со своими двуногими сородичами. По крайней мере, уже через пару секунд я перестал замечать его низкий силуэт, облепленный туманом и дымом. Впрочем, шелест ангельских крыльев отвлёк меня от продолжения этих бесцельных раздумий. Элати, тяжело дыша, приземлилась рядом со мной, едва устояв при этом на стройных ногах.

— Нет там прохода, мастер, — она всё ещё не могла отдышаться. — Сплошная стена, и её конец это похоже не то, о чём мы можем мечтать.

— Ну и огонь с ней, — сказать, что я сильно расстроился, было бы очевидной ложью, — значит пойдём низом.

Я со всей возможной натянутой уверенностью направился в сторону, так недавно принявшую моего безногого собеседника. Вроде там должно стать светлее. Было бы неплохо, учитывая, что видимость была лишь в районе пяти метров. А это не совсем то расстояние, которое необходимо для элементарного комфорта.

А через минут десять обнаружилось, что табак я потратил не напрасно. Медленно, но неотвратимо туман стал редеть, открывая взгляду новые пространства. К сожалению ничего хорошего мне увидеть так и не довелось. Вместо порадовавшей бы сердце картины двери с надписью — «Выход», шагах в десяти от меня, откуда-то сверху опустилась гигантская бледная рука. Она погрозила нам грязным кривым пальцем, а потом встала на все свои пять конечностей в позе готового к броску ящера. Самое прискорбное в данной ситуации было то, что я напрочь не видел её Пути. Его просто не было, как будто рука была давно и надёжно мёртвой. Но для мёртвой она была явно чересчур подвижна и эмоциональна.

Внезапно по еле виднеющемуся в вышине предплечью, упоённо хохоча, полусбежал-полусъехал самый обычный с виду дьявол. В одной руке он держал угрожающих размеров чекан, а в другой изящный чёрный цветок. А вслед за этим воином-флористом с вершин руки стали появляться его коллеги по цветочной роте. Цветы у всех были разные, но все они были чёрные и изысканно красивые. И каждый цветок дополняло грозное оружие. По всему выходило, что мне, наконец, удастся испытать свои оскорблёно дремлющие топоры.

— Может, начнём, крылатая? — топоры бешено завращались в моих руках. — Или ты ждешь, когда они тебе на коленях преподнесут этот потенциальный гербарий?

— Просто не хотелось показаться невежливой, мастер, — она крутанула свой меч. — Хотя, наверное, о подобных мелочах думать уже поздно.

Я специально не хотел бить по Путям вставших срывающимся с места полукругом дьяволов. Хотя так, конечно же, было бы проще. Но мои новые братья по войне требовали честной схватки. Взгляд на взгляд, сталь на сталь, жизнь на жизнь. И я, наверное, несколько поспешно решил уважить этот глупый, но сладкий каприз, тем более, что всегда сохранялась возможность перейти к более прагматичным способам ведения боя.

Сверкающим мгновением мой топор вырвался из руки и вонзился в лоб одному из дьяволов, прорубив его более чем до половины. В следующий миг выпавший из ослабевших пальцев цветок громко и жалобно закричал. Лишь Великое Пламя знает, как цветок мог кричать, но он именно кричал, кричал весь тот недолгий срок, который летел до земли. А, коснувшись мокрой грязи, щедро покрывающей землю, он обречённо затих, увядая на глазах.

Всё это продолжалось не более пары секунд, за которые цветочные воины уже успели сорваться со своих мест. В рычащем приветствии они были удостоены чести скрестить с нами клинки.

Увернувшись от тяжёлого шестопера, я удачно отмахнулся, врезавшись топором в легко поддавшийся, несмотря на броню, бок и в длинном кувырке оказался рядом с уже попробовавшим местной крови топором. И ему она явно пришлась по вкусу. С леденящим рёвом мой пьяный битвой дуэт рассекал железо, плоть, кости и немного воздуха.

Над головой мелькнул широкий изогнутый меч, рядом с рукой прошло блеснувшее остротой копьё, в сантиметре от лица пронеслась дробящая сам воздух булава. Я сильно и, наверное, совсем неоправданно рисковал, но светлый огонь как же мне в этот момент было весело. Как давно я уже не получал удовольствия от простой схватки. Когда не надо много думать и сожалеть. Когда всё мгновенно и просто. Когда прав тот, кто остался стоять, и никто не упрекнёт его в ошибке. Потому, что некому будет упрекнуть.

Между тем цветы продолжали кричать. Кричать неистово и искренне. Случайно я заметил, как Элати в изящном выпаде срубила несколько пальцев с держащий цветок руки дьявола. На этот раз закричали оба — и дьявол, и цветок. А в следующую секунду дьявол упал на землю, и упал он мёртвым. И умер он не от огорчения из-за потерянных пальцев, а от утраты связи с цветком. Утраты даже на мгновение.