Двое из моих, мягко говоря, потенциальных врагов, чуть оторвались от своего несколько медлительного товарища. Первый оппонент представлял собой уменьшенную копию недавно не поддавшегося моему искусству дьявола. Причём сильно уменьшенную. Он буквально распластался над землёй, всё ускоряя неудержимый бег своих коротких ног. В маленькой руке он держал острый камень, который был ему явно не по размеру.

На корпус позади него высокими упругими прыжками двигалась грациозная дьяволица. Её красивое лицо алым смехом оскорблял глубокий шрам, начинавшийся где-то в районе её груди и, пересекая всё лицо, оканчивался у левого уха. В её широко раскрытых глазах явственно читалась давняя и глубокая боль. Кисти её длинных рук судорожно сжимались, будто желая разорвать чьё-то горло, и я, пожалуй, знал чьё.

Позади этих достойных представителей своего Ордена, плавными скользящими движениями, подражая им в своей неотвратимости, двигался немолодой дьявол с абсолютно белыми волосами и густой бородой. Его потрескавшиеся губы постоянно шевелились, повторяя и повторяя каскад случайно-памятных слов.

Они были уже близко, и я ударил по всем трём. Результат сокрушающей атаки Хозяина Пути оказался крайне плачевным. Хоть какое-то уважение проявил беловолосый, как-то вяло и неестественно отлетев недалеко в сторону. Дьяволица, казалось, в принципе, не заметила моих, как выяснилось, наивных попыток остановить её предрекающий бег. Маленький дьявол же пошёл в своей наглости ещё дальше, — он просто увернулся от моего выверенного удара.

Такого я ещё не видел. Всегда считалось, что увернуться от удара Мастера Дорог в принципе невозможно, ибо на него требовалась крохотная доля мгновения. Можно было смягчить, отбить, стерпеть, но увернуться никогда. На моих глазах рушилась ещё одна аксиома. И рушил её дьявол, которому не был даже знаком смысл этого слова.

Мне оставалось время для ещё одного, последнего удара, и я воспользовался этим временем, направив теперь всю свою силу на одного маленького дьявола. Я бил, когда он уже распластался в длинном, алчном прыжке, выставив вперёд свой грозный камень и раскрыв рот в немом крике жаждущего крови. В незримом для глаз движении он вновь избежал моей великолепной атаки. Но на этот раз я подстраховался. Одновременно с ударом по Пути я потащил из ножен свои клинки, снова одалживая их у смерти.

Наверное, этот парень был быстрее всего в нашем грешном мире, и его бы не поймал ни меткий арбалетный выстрел, ни взмах честной стали. Но в этот раз ему пришлось бегать наперегонки с самой смертью, и в этом забеге он остался вторым. Яростно смеясь, клинок воткнулся прямо в раскрытый рот дьявола, легко пронзив его и выйдя из затылка. Маленький безумец ещё успел неловко взмахнуть своим бережно хранимым камнем, а потом его глаза закрылись в последнем сне. Всё это длилось не больше мгновения, по прошествии которого я уже готовился к схватке с новым соперником.

А дьяволица была от меня уже в нескольких метрах. С её синеватых губ срывался ненавидящий хрип. Я вновь бросил взгляд в её большие глаза и, как выяснилось, на этот раз зря. Из её пронзённого безумием и болью взора в мой разум ударили те же рыдающие колокола, что били и у неё в голове. Взор затуманили кровь и отчаяние. Вся её безжалостная история пролетела в моих мыслях, подобно падающей в пропасть птице. И лейтмотивом там выступала её безумная любовь, её безудержная страсть и его жестокий равнодушный ответ той, кого он не понимал и не стремился понять, той, чьё безумие, в тот момент ещё не такое явное, он презирал и боялся.

Я не видел, как она подошла ко мне, не видел, как её сильные руки с обломанными ногтями радостно потянулись к моей шее, не видел её жестокого желания и сумасшедшей улыбки. Вместо меня всё это лицезрела, танцующая на кончиках крепко сжатых мечей, смерть. Когда моё, убежавшее было сознание вернулось на место, дьяволица с коротким стоном уже падала на землю, а на груди её карминовым блеском сияла широкая рана, нанесённая нездешней рукой.

Я поднял глаза на последнего врага. Тот уже отошёл от своего немного согревшего мне самолюбие падения и по примеру своих оставивших этот мир, товарищей стремился сойтись со мной в относительно честной схватке. Но именно этой честной схватки я и хотел избежать. Коль он хоть как-то реагировал на моё профессиональное мастерство, это надо было использовать.

Вероятно, я всё же подпустил его слишком близко, так что первым ударил не я, а он. Его вялый, ленивый взмах руки будто погрузил меня в сонную болотную воду. Движения и мысли мои замедлились до предела. Я находился словно в плохом сне, когда ты не успеваешь ударить врага, несмотря на всё своё желание и его неестественное бездействие. Но всё же он шёл до места нашего рандеву слишком долго, а я, так уж вышло, слишком хотел жить, так что мой удар всё же состоялся, хотя решающим его назвать было трудно. Беловолосый, всё также флегматично, отлетел в сторону, но как выяснилось лишь для того, чтобы вновь начать не спеша подниматься, лелея в своих малоразумных мыслях всё те же фатальные для меня цели.

Случайный поворот головы выхватил из окружающего моё малоподвижное царство мира Элати, яростно сражающеюся с доставшимся ей отверженным. Как выяснилось, ей тоже приходилось не просто. У стоящего напротив ангела противника не было ни оружия, ни особо бросающихся в глаза примет. Он стоял весь залитый собственной кровью и небесным гневом. Разящий меч ангела устремился ему в грудь. Дьявол презрительно отбил этот удар голой рукой. На руке багровым ручьём затрепетал ещё один глубокий порез, но отверженный не удостоил это событие и секундным вниманием. Его длинные мускулистые руки уже наносили град ударов по отступающей леди. Отверженный был силён, наполовину неуязвим и полон безумного энтузиазма. Для победы ему не хватало лишь одного — мастерства. Зато как раз у жрицы мастерства было с избытком. В очередном хитром выпаде её клинок с силой рубанул шею противника. Вероятно, это был уже не первый подобный удар, так как отсутствие логичного завершения, мало смутило леди. Но также вероятно, что в итоге эта тактика должна была принести необходимый результат. И уже через несколько секунд я имел радость видеть, как этот результат был с блеском достигнут. Надо полагать, в этот удар жрица вложила всю оставшуюся и, скорее всего, заёмную силу. Голова отверженного, словно подрубленное дерево, завалилась на бок. Кровь, хохочущим фонтаном, изверглась из шеи противника леди. Ноги его подломились, и он медленно и неохотно упал на землю.

Резко стряхнув с меча щедрую кровь, Элати бросила взгляд в мою сторону. Наши глаза встретились, победа уже раскрывала свои ясные крылья. Но оказалось, что мы снова недооценили нашего сумасшедшего противника. Небольшой, но меткий камень неожиданно вылетел со стороны высокой скалы. Мне оставалось лишь наблюдать за его жёсткой посадкой на голову ангела. Тело Элати обмякло и упало в раскрытые объятия неожиданно возникшего позади её дьявола. На губах у него играла хитрая улыбка, в глазах роилось торжество. Необычайно быстро он потащил мою спутницу куда-то в глубь равнодушных скал.

Гнев и отчаяние слились во мне в кипящую бурю, готовую снести сами горы для того, чтобы вернуть жрицу. Но, увы, эта буря была крепко заперта в ласково обнимающем меня коконе. А между тем заключивший меня в нём отверженный неотвратимо приближался. И на этот раз ударить его я не успевал. Я не мог ни сосредоточиться на атаке, ни убежать, ни, как не печально, надеяться на чудо. Но чудо решило явиться без приглашения.

Левую руку знакомо обожгло. Резкая боль не карала, но заставляла сбросить с себя любые тревожащие душу оковы. Незримое пламя, рвавшееся из моей руки, будто прожгло дыру в липком саване, который был на меня накинут. Через секунду я уже оказался на свободе. Подошедший уже почти вплотную отверженный, с некоторым недоумением уставился на меня. Его рука заново начала гибельный для меня взмах. Я не дал ей закончить траекторию. С чарующим свистом мой меч срубил моему врагу полчерепа. Бой был закончен. Но цена была заплачена, как минимум, соразмерная. Мечи смерти выпили из меня ещё немного радости бытия, ещё немного доброты и светлых мечтаний, ещё немного жизни. Обожжённая рука кричала от переворачивающей разум боли. И, самое главное, Элати оказалась в безумных когтях Ордена Отверженных, и только Великое Пламя знает, была ли она ещё жива. А теперь это предстояло узнать и мне. Как можно быстрее я поспешил к скрывшим её от моих глаз скалам.