— Так просто?

— Что? Не удовлетворил твоё любопытство? — Мягко засмеялся Дементьев и понимающе кивнул. — Я ушёл от них той же ночью. К слову сказать, в детском доме моему появлению не очень-то и удивились. Оказалось, что Агнесса просила не торопиться и прокатить моё дело через бюрократическую машину с особой тщательностью.

— Так, это она?!

— Не в этом дело. — Отмахнулся Дементьев, всем видом демонстрируя, что я тороплю события. — Женщиной она была умной и хорошо знала людей, с которыми оказалась под одной крышей. Так сложилось, что… замуж её выдали по наставлению родителей и Ланга она никогда не любила.

— Откуда об этом узнал ты?

— Она и рассказала. Много позже. Уже в моей другой, взрослой жизни. Но я не об этом. Говорю тебе это к тому, чтобы объяснить. Чтобы вопросов не осталось. Агнесса не любила ни мужа, ни сына, который своим характером удался в отца. Чем не угодил тот и другой, не сказала, но я и сам понял. Она слабаков не любила, а они были слишком яркими представителями того типа людей, которые, прикрываясь общественным положением и определённым складом ума, могли сочетать в себе несочетаемое. Были слабаками по жизни.

— Они следовали в строгом соответствии с общественным мнением. — Догадалась я, за что удостоилась благодарного, пусть и чуть шутовского поклона.

— Именно. И не могли держать ответ за решения, которые с этим мнением расходились. Как и моё усыновление. Ланг бравировал этим фактом, но при первом же удобном случае отказался от своих слов. Про Георга ты знаешь ничуть не меньше.

— Не хочешь ведь сказать, что ненавидишь Георга Александровича только за то, что он остался под крышей своего дома, в то время как тебя оттуда выдворили.

— Не хочу. Через две недели отец с Агнессой снова появились в детском доме. Горничная при уборке комнаты Георга случайно обнаружила оправу броши. То, что, по общественному мнению, я успел продать. Не нужно было много ума, чтобы догадаться, что произошло на самом деле. Александр Ланг предложил мне сделать вид, что ничего не произошло. Агнесса, как всегда, молчала. Но вот её взгляд… он казался мне испытующим.

— Она ждала твоего ответа?

— Ждала — не то слово. — Усмехнулся Дементьев. — Она извелась с того момента, как замолчал Ланг до того момента, как начал говорить я. Как ты понимаешь, я Агнессу не разочаровал.

— И всё-таки… Что ты ответил ему на предложение вернуться? — Я подпёрла кулаками подбородок, устраивая локти на подлокотнике.

— Что мне с его гнилым семейством не по пути. На этом Агнесса встала, пальцем подняла мой подбородок и посмотрела в глаза. В её взгляде читался восторг, Нина, и я понял, что всё сделал правильно.

— Но что с Георгом? Как-то всё это мелко. Ну, подставил он тебя и что?! — Развела я руками, а Дементьев хитро прищурился.

— С Георгом как раз то, что он потерял уважение матери и хотел всячески это уважение вернуть. Сам измениться не мог, а, значит, нужно было утопить соперника. Опять же, я практически уверен, что она ничего ему не высказала вслух, но не мне тебе объяснять, как можно дать человеку понять его цену и без слов. Агнесса делала это мастерски. А потом… то там, то тут стали происходить события, которые наводили меня на определённые размышления. В детском доме начались проблемы. Тут без подробностей, тебе, как не имеющей такого опыта — не понять. Я не поступил в институт, хотя проходной балл на порядок превышал установленную норму. Служить меня отправили в горячую точку, при том, что подобное уже давно не практиковалось.

— Неужели это всё он?

— Что-то он, что-то, как вытекающие из его подлянок последствия. Я ведь, как ты понимаешь, тоже парень с характером. Где мелькнул, а где и прописался. Я взрослел, появлялись зубы, обострялась злость. Опять-таки, характер не из лёгких, давал о себе знать. Голова, правда, варила хорошо, да и связи… Хотя не то, чтобы связи, скорее, люди, которым я был не безразличен. Умные люди, Нина, делающие вклад в будущее, оказывали поддержку. Не за просто так. Но об этом ты тоже должна знать.

Он улыбнулся, когда я поджала губы, и прищёлкнул языком, когда ответила на его прямой взгляд.

— Ты похожа на Агнессу. Уверен, она бы выбор Ланга оценила.

— Судя по тому, как ты о ней отзывался, это стоит воспринимать как комплимент.

— Хочу заметить, качественным отличием их семьи является желание спрятаться за женскую спину. Ты бы отлично вписалась в общую историю. Правда, в отличие от Агнессы, смогла кое-что изменить. Но на это и время другое, и нравы…

— И всё же чего-то о ней ты мне не рассказал… — Покачала я головой, но настаивать не стала.

— Чего-то не рассказал. — Согласно кивнул он и задумался. — Но это говорит лишь о том, что не всё в наших с ней отношениях предназначено для твоих ушей. И имеет определённую долю справедливости. Ведь и ты не спешишь посвящать меня в свою жизнь.

— Мы с тобой, Дементьев, изначально не в равных условиях. Обо мне ты можешь узнать всё, что захочешь, но не делаешь этого по каким-то своим замутам, принципам. Я же могу узнать тебя только с твоих слов.

— Всё гораздо проще. Ты могла бы спросить обо мне у своего свёкра.

Тут я скривилась и округлила глаза.

— Так, в чём же принцип вашей борьбы?

— Его — в том, чтобы напакостить. Мой — в том, чтобы обойти все трудности и всё же доказать, — тут он усмехнулся, — доказать самому себе…

— И своему отцу… — Вставила я веское замечание, которое Дементьев отчего-то проглотил.

— Доказать, что я лучший.

— Думаешь, он этого до сих пор не понял?..

На это замечание Дементьев расправил плечи и выражением лица в один миг стал похож на себя в обычной жизни. Непроницаемого, недосягаемого. Таким, каким его видят люди, не имеющие возможности приблизиться так же, как и я.

— Я хочу, чтобы сам Георг Александрович Ланг принял от меня это поражение. Потому что к моему дрянному характеру намертво приросло тщеславие. — Пояснил Дементьев тихо и внушительно. — И я это сделаю, Нина.

— Вот сейчас твой тон и твой взгляд мне совершенно не понравился.

— Потому что ты знаешь, что сделаю я это с твоей помощью.

— Преувеличиваешь…

— Ты просто до конца не поняла свою роль в большой игре.

Слова заставили меня замереть.

— Я думала, что-то за время нашего общения изменилось. Разве нет? — Прошептала я, точно зная ответ на поставленный вопрос.

— Кое-что, но не всё. Ты внимательно слушала меня, Ниночка?

— Да.

— Я рассказывал о фамильной драгоценности.

— Брошь с рубином в центре.

— Да и, если ты хоть раз бывала в родовом гнезде Ланга…

— Я видела портрет Агнессы Львовны. Я поняла, о какой вещи шла речь.

— А ты знаешь о том, что после её смерти брошь так и не нашли?

Тон позволял предугадывать продолжение разговора. Мне говорить было всё сложнее, Дементьев лишь более остро чувствовал свою власть и скорую победу.

— Вскользь…

— Потому что никто не знает, куда же Агнесса её спрятала. — Усмехнулся Дементьев, а у меня по телу прошёл озноб. — Она приходила ко мне незадолго до операции. И, клянусь… выглядела так же, как и в лучшие свои годы… — Дементьев поджал губы, поднялся с дивана и прошёлся вдоль гостиной комнаты.

Ему было тяжело говорить. Мне это непонятно, но ему действительно было тяжело. Так странно… со стороны он всегда казался психом-одиночкой. Сейчас только начинаю понимать, что в его жизни были люди, которые своим касанием, своим мимолётным присутствием, изменили его судьбу. До этого дня таким человеком я считала его жену. Сейчас была ещё одна женщина, которую он почитает в разы больше чем ту, которая помогла увидеть свет… И в этом весь Дементьев. Состоит из противоречий. Из необъяснимых фактов.

— Поверье говорит, что рубин из той броши приносит удачу. — Начал он и я резко вскинула взгляд, понимая, что сейчас Дементьев смотрит на меня в упор. — Агнесса в него свято верила. На тот момент я уже жениться успел, деньги, власть — всё было. А она пришла и я растерялся. Снова мальчишкой рядом с ней себя почувствовал. Агнесса просто положила камень передо мной на стол с такими словами: «Он приносит удачу, а дуракам удача ни к чему. Потому что дураки не сумеют ею воспользоваться». На этом встала и ушла, а через два дня я узнал, что её не стало. К камню прилагался заверенный у нотариуса документ. Завещание. На тот случай, если у кого-то возникнут вопросы.