Задумавшись о своём, я не сразу заметила, что разговор Дементьев окончил и теперь изучал меня с тем же пристрастием, что и я его. Только, в отличие от меня, едва ли загадочно улыбался. Смотрел пристально и предельно серьёзно. Можно было бы порассуждать на тему способности некоторых людей взглядом говорить намного больше, чем словами, но как-то не получалось. Особенно если сердце, как по приказу, билось всё быстрее и быстрее, а ладони вспотели, хотя такой особенности за собой я не наблюдала последние лет двадцать… Ох, уж, эти ваши взгляды, Даниил Алексеевич… Впрочем, я их вполне заслуживала.

— Нина, почему ты развелась? — Спросил он вроде вполне логично после этого настойчивого взгляда, но я всё равно не ожидала и от резко прозвучавшего голоса вздрогнула. Дементьев нахмурился сильнее.

— Кажется, до телефонного звонка, мы говорили о другом.

— Разве? — Дементьев казался не на шутку заинтересованным последним заявлением. Приподнял брови. Во взгляде проявилась требовательность.

— Да. Мы говорили о том, что вы постепенно начинаете привыкать.

— Привыкать к чему?

— Ко мне! Вы беспокоитесь, проявляете интерес. Это похвально.

На его лице расплывалась ироничная улыбка. И она мне не нравилась.

— Нет, дорогая моя. Мы говорили о тебе. И прервали нас как раз на том моменте, когда ты заявила, что очень настойчива и идёшь к цели до конца. Мой вопрос вполне логичен: почему ты развелась?

— Я уже отвечала на этот вопрос и не хочу повторяться.

— Так, не повторяйся! Ответь правду.

— Вы считаете, в прошлый раз я соврала? — Наигранно надулась я и скрестила руки на груди. Дементьев за этим жестом проследил излишне внимательно.

— Я считаю, ты решила отделаться общими фразами. А сегодня очень вовремя вспомнила о сделке. Помнишь моё условие?

Условие я помнила слишком хорошо, чтобы сейчас недоумённо хлопать ресницами, да и Дементьев едва ли позволит, слишком уж решительно настроен. Вроде и разговор бессмысленный… По крайней мере, так может показаться со стороны. Но он напряжён. Он анализирует не только каждое сказанное слово, но и каждый жест, лишний вдох, ловит и, уверена, безошибочно считывает взгляд.

Я улыбнулась. Жёстко и немного разочарованно. Сидеть в прежней позе показалось неуместным и я стянула ноги с подлокотника, устраиваясь в кресле ровно. Закинула ногу на ногу, что, при отсутствии обуви, выглядело забавно. Размяла ступню той, что оказалась сверху, максимально вытягивая носок. Дементьев вдруг понимающе усмехнулся и эту усмешку отвёл в сторону поворотом головы.

— Я нарушил твои планы. — Согласно кивнул он несколько раз и глянул исподлобья, откровенно забавляясь. Я безразлично пожала плечами, вытянула губы вперёд и ненадолго задержалась в таком образе.

— Не могу сказать, что собиралась что-то скрыть. Скорее, думала немного оттянуть момент истины.

— Брось. Всё не так уж и плохо. Ты забавная девушка со своими причудами, что, безусловно, большой плюс, но определённые несостыковки в образе просто не могли остаться без вопросов.

— И что? Вы могли бы быть более тактичны. Может, терпимее. Нельзя же вот так, в лоб.

— У меня нет времени играть в эти игры, дорогая. — Отрезал он властным тоном, а я аккуратно покачала головой, его слова отрицая.

— Скорее, вы, точно маленький ребёнок, мечтаете побыстрее снять обёртку и узнать, какая конфетка попалась на этот раз.

— Ты, Ниночка, конфетка под названием «Грильяж». Помнишь, как раньше? Сверху вся красивая такая, шоколадная. А укусишь и челюсть выплюнешь. Потому что карамелька прочнее камня.

Меня сравнение заставило улыбнуться.

— Так вы не торопитесь кусать.

— Хочешь сказать, сосите… Даниил Алексеевич? — Рыкнул он, но беззлобно. Кисти рук, обхватывающие края подлокотников кресла, напряглись, и тут же расслабились. — Могу предложить то же самое.

— Фу, как некрасиво, Даниил Алексеевич. И как грубо… — Мой нос против воли сморщился, а губы поджались.

Градус разговора, как мне лично казалось, повышался, я не смогла удержаться и чуть поёрзала в кресле, устраиваясь. Когда Дементьев широко и пакостно улыбнулся, поёрзала снова, теперь уже не таясь, демонстративно. Пусть порадуется! Как устроилась, вспомнила, о чём вели разговор. Поджала плечи, концентрируя энергию, и тут же расслабилась, сбрасывая с себя и малейшее напряжение. Склонила голову набок, разглядывая собеседника, не сдержала улыбки.

— Я всего лишь хотела дать совет… Зачем же кусать… Если можно согреть своим теплом и дождаться, пока карамель растает во рту. Сама. — Снова не сдержала я эмоций и прикусила нижнюю губу. Да что там губу… ягодицы поджала, там стало хорошо и горячо.

— Ах, вот оно что… — Дементьев закатил глаза и вроде как расстроился. Затем ухмыльнулся, но как только взгляды скрестились, от мимолётной эмоции не осталось и следа. Он мёртвой хваткой вцепился, точно Медуза Горгона, превращая в камень. Причём не только меня, но и себя самого. — Моё предложение, между прочим, остаётся в силе. — Проговорил он тихо, точно это внушал. Я даже не сразу поняла, о чём говорит, потом только… анализируя…

— Фу, Даниил Алексеевич! Фу! Фу! И ещё раз: фу! — Сопроводила я громкие возгласы соответствующим брезгливым выражением лица. Дементьев подобрался, приняв высказывание как личное поражение.

— Ещё одно «ФУ», слетевшее с твоих губ, и простое, казалось бы, предложение, плавно перерастёт в навязчивую идею. И тогда, дорогая, я тебе обещаю: первый наш секс действительно будет оральным.

— Даниил Алексеевич, можно только удивляться, как быстро вы перевели разговор в нужную вам сторону. А говорили, казалось бы, о конфетах.

— Я говорил о твоей семейной жизни. Но! — Он даже палец указательный поднял вверх, акцентируя на этом внимание. — Эта тема тебя также не заинтересовала.

— Что вы! В моей семейной жизни не было ничего интересного! — Заверила я, делая кристально чистый, честный взгляд.

— Тогда тем более, не вижу повода умалчивать. Или ты хотела порадовать меня всевозможными подробностями гораздо позже? Так, прости дурака, не знал. — Развёл он руками, но было заметно, что заводится и начинает нервничать. — И, раз уж, эта тема рано или поздно всё равно всплывёт…

Продолжал играть он словами, а я… да что я… Уже давно поняла, что он, как заядлый рыбак, давно поймал меня на удочку, а теперь только даёт надежду на спасение, приспуская обороты, позволяя плыть по течению, но не отпускает… Не отпускает, а продолжает равномерно наматывать леску на катушку с профессиональным мастерством. С осторожностью, с азартом…

— Даниил Алексеевич, а вы… случайно, — вздрогнула я, иронизируя, — не рыбак?..

— Я охотник, Нина. И, прямо-таки чувствую, что скоро продемонстрирую тебе способность выстрелить зверушке в глаз, чтобы шкурку не попортить.

— Мне всегда казалось, что это более гуманно… куда лучше, чем… дробью… — Тихо пробормотала я, припоминая бывшего мужа, который явно плохо стрелял, но выделялся из толпы уникальной способностью ранить в болевые точки.

Дементьев слушал моё бормотание молча, точно знал, что это не более чем агония пойманной рыбёшки, хотя…

— Что вы хотите знать?! — Выговорила я резко и предельно серьёзно.

Он вскинул руки, тем самым давая карт-бланш. Особо заинтересованным не выглядел. Но это была лишь видимость. Уж я-то знала… Сейчас он не только прислушивался, он присматривался, принюхивался… Он кожей чувствовал исходящее от меня напряжение.

— О любви с первого взгляда рассказывать?

— Не стоит. — Отрезал он интонацией попытку увильнуть.

Ну вот… Он тоже напряжён. Я притворно вздохнула, а Дементьев нахмурился.

— Если про любовь не хотите, тогда… Это была… сделка. — Слетело с губ на удивление легко, хотя не один год после развода само слово вызывало приступы паники. Не то чтобы я была слабохарактерной нет… но иногда снился тот вечер, когда я произнесла заветное «да». Эти сны чаще относились к кошмарным.

— Я вижу ты деловая женщина, Нина. Не много ли сделок для такой юной особы?