— Все будет хорошо.

На мгновение я выдержала его взгляд. Затем, несмотря на все безмолвные сигналы тревоги внутри меня, я уступила, погружая свою ладонь в его ладонь и позволяя ему подвести меня ближе. Он тянет меня к себе на спину, и обе мои руки обхватывают его шею. Затем он тянется назад, чтобы обхватить мои ноги вокруг своей талии, и я не заметила, что одна из его рук задержалась на моем бедре дольше, чем нужно.

— Я держу тебя, — обещал он, снова оглядываясь назад. — Только не отпускай. Нервный смех вырывается наружу.

— Поверь мне. Этого не случится.

Он тихо хихикнул, и тогда я оказалась в его власти. Он медленно двигал нас по воде. Я чувствовала каждую мышцу его тела, как она напрягается и отпускается — его плечи под моими руками, его бедра между моих ног. Я почти не заметила, что нахожусь по подбородок в прохладной воде, пока Уэст не добрался до другого берега, держась за край.

Я чувствовала себя уязвимой, понимая, что темная бирюза на этом конце означает, что дно бассейна гораздо дальше.

— Я не дам тебе утонуть, — пообещал Уэст. Возможно, потому что моя хватка на его шее стала крепче.

Я молчала, борясь с воспоминаниями о той ночи, когда я чуть не утонула в озере. В ту ночь, когда Хантер спас мне жизнь.

— Вот, — сказал Уэст. — Держись за бортик.

— Что? Нет! — опротестовала я.

— Перестань бояться, — ругает он меня, явно забавляясь. — Я тебя не отпущу.

Одним быстрым движением берет дело в свои руки и выскальзывает из-под моих рук, направляя меня к бортику. Он заходит мне за спину, где сцепил руки по обе стороны, заключая меня в клетку. Я смотрела на его пальцы, хватающиеся за край плитки, а его руки обхватывали мои, слегка прижимая меня к месту.

— Я же говорил тебе, что ты не умрешь, — дразнил он, но его голос звучал иначе.

Он хриплый и слишком близкий, прямо возле моего уха.

— Для этого еще есть время, — ответила я, стараясь не думать о нем, но ничего не получилось.

Я чувствовала его везде, его грудь на моей спине, медленные движения его ног, когда мы плыли по воде.

Одна из его рук исчезла с бортика, и следующее, что я почувствовала, — это его прикосновение к моей талии. Затем теплое дыхание на моем плече. Я еще не решила, пытался ли он добраться до меня, или наши нынешние обстоятельства просто работают в его пользу.

То, что мы одни.

С минимумом одежды.

Как бы там ни было, я вдруг перестала думать о том, что не могу коснуться дна бассейна. Потому что я думаю о том, как сильно я хочу прикоснуться к нему.

— Хочешь, я отнесу тебя обратно? — предложил он.

— Я не тороплюсь, — сорвался с моих губ невероятный ответ, в котором не было никакого смысла. Я даже удивилась сама себе, учитывая, в каком ужасе я была всего несколько минут назад.

Но, опять же, в этом есть смысл. Потому что я жаждала близости, безраздельного внимания Уэста.

Он, кажется, тоже застигнут врасплох ответом, и это причина, которую я придумала, почему он до сих пор не заговорил. Его хватка крепче сжала мою талию, и мои глаза закрылись. Мочка моего уха потеплела, когда его губы прижались к ней, и… я наклоняюсь к нему.

— Ты не хочешь возвращаться, — произнес он, заставляя меня отстраниться. — Так скажи мне чего ты хочешь.

У меня на языке вертятся слова, которые я не решаюсь произнести вслух. Но, как будто слыша тот маленький голосок в моей голове, который я пытаюсь игнорировать и заглушить, его ладонь опустилась ниже, упираясь в основание моего живота.

Мое дыхание стало глубже, громче, когда я позволила своей голове откинуться назад к его твердому плечу. Плавные кончики пальцев проводят по упругому кончику моего бедра, как будто он обдумывает свой следующий шаг, не зная, как далеко он готов зайти. Я знаю, что должна быть той, кто остановит это, знаю, что должна отменить негласное разрешение, которое я дала ему, чтобы он прикасался ко мне вот так, но… я не сделала этого.

Вместо этого, когда его рука проскользнула внутрь моего купальника, я не сказала абсолютно ничего. Во всяком случае, ничего такого, что могло бы его обескуражить.

Только хныканье: —…Черт.

Мой голос дрожал, когда он начал исследование. Тепло его рта двигалось по моей коже и сводило меня с ума. Он целовал меня прямо под ухом, сначала посасывая, а затем проводя медленные, шелковистые круги кончиком языка.

— Черт, — слово снова сорвалось с моих губ, но на этот раз с трудом, пока он дразнил меня кончиком пальца. Затем, наконец, он ввел его внутрь.

А затем еще один.

Я полностью отдалась. Полностью. И он знает это. Я отодвигаю бедра назад, прижимаясь к нему, в благоговении от того, насколько он возбужден от моих прикосновений.

— Из-за тебя мне сегодня очень, очень трудно тебя ненавидеть, — признала я.

Я не хотела шептать это достаточно громко, чтобы меня услышали, но я не в себе и не могу остановиться.

— Ты еще не поняла, Южанка? — хрипло спросил он, вдыхая слова мне в ухо и одновременно касаясь меня под водой. — Если бы тебе пришлось выбирать между тем, чтобы убить меня или трахнуть, ты бы каждый раз оказывалась на спине, — объяснил он, а затем в его груди раздался короткий, глубокий смех. — И это взаимно.

Холодок пробежал по моему позвоночнику, когда он признал это, зная, что он чертовски прав.

Его рука двигалась быстрее, и он прижимался ко мне, проталкивая свои пальцы глубже. Затем мое дыхание участилось. Я задыхалась, извиваясь перед ним, жаждая гораздо большего, чем то, что он дает, но не желала признавать это вслух.

Вот уже несколько месяцев мы подливаем масла в этот порочный огонь, разжигая его изо дня в день своим извращенным слиянием жестоких слов и непрекращающейся похоти.

Теперь я не уверена, что мы сможем удержать то, что создали. Оно живет своей собственной жизнью. Монстр, который процветает на нашей ненависти и сексуальной неудовлетворенности. И поверьте мне, мы хорошо накормили это чудовище.

Я не могу не задаться вопросом, будет ли он существовать вечно, дыша жаром нам в спину, заставляя нас поддаться ему, так или иначе. Как сейчас, когда давление внутри меня нарастает, и его невозможно игнорировать. И еще больше, когда мои бедра крепко сжимают руку Уэста. Когда я отстраняюсь от его груди и опускаю голову к его плечу.

Он снова дышит мне в ухо, убеждаясь, что все мои чувства переполнены только им, когда он говорит следующее.

— Кончи для меня, — прошептал он, мягко и глубоко, как приглашение.

Его желание исполнилось сразу, почти по команде. Тихий крик вырвался из моего рта, и я вздрагиваю в его объятиях, доказывая, как сильно я жаждала этого. И это должен был быть он. Никто другой.

Его рука замерла, когда я кончила, а затем, в конце концов, он выскользнул из моего купальника. Но он меня держал рядом, чему я не противилась. Рука, не прижимающая нас к краю бортика, обвилась вокруг меня и становится чем-то вроде объятия. Вопреки себе, я наслаждаюсь этим ощущением, и через несколько секунд мое дыхание замедляется до нормального.

Наступила тишина, а вместе с ней и реальность. Только это не было так неприятно, как я думала.

Я чувствую, как его сердце колотится об меня, и я не сопротивляюсь, когда он поворачивает меня лицом к себе. Удовлетворенный взгляд в его глазах был неожиданным, но вполне уместным. Эта искра между нами непредсказуема, необузданна. Она подпитывает нашу одержимость друг другом. То, что заставляет нас принимать такие нестабильные решения в доли секунды. Это также причина, по которой я внезапно загораюсь снова и снова, желая его так, как будто я только что не достигла кульминации.

Теперь он держится за край бассейна обеими руками, и я прижимаюсь к нему. Зацепив лодыжки за его бедра, я прижимаюсь к нему как можно ближе, чувствуя, как твердая выпуклость на его плавках давит на меня. Когда его губы находят мои, в нашем поцелуе появляется настоятельная потребность. В этот момент я хочу только одного — наслаждаться его вкусом вечно.