— Ты что-то с ним сделала, не так ли? — его голос был низким и ровным, но подозрительным.

Притворяясь, что это слишком бурная реакция с его стороны, я прижала поднос к груди и притворилась невинной.

— О чем ты говоришь? Я сделала все так, как ты сказал.

Его взгляд был жестким и неумолимым, но я не отступала. Даже когда он встал и подошел так близко, что его твердая грудь и торс прижались к моему плечу.

— Сделай… еще один, — тихо потребовал он. — И на этот раз я буду смотреть.

По какой-то причине я обиделась. Несмотря на стопроцентную виновность.

— У тебя паранойя? — спросила я с ухмылкой.

— Не шути со мной, Блу.

Его быстрый ответ шокировал.

— Просто Блу? — спросила я. — Не Южанка?

Я еще никогда не проникала так глубоко в его нутро, и должна сказать, что мне это нравилось.

— Вот что я тебе скажу, — наклонилась я, чтобы сказать. — Если ты так сильно хочешь другой напиток, пройди со своей высокомерной задницей за стойку и сделай его сам.

— Воооооу! — услужливо произнес Стерлинг. Тем временем Дэйн подавился смехом, когда его напиток пошел не в то горло.

Наверное, мне повезло, что никто не слышал, кроме его братьев. Я не думаю, что Уэст из тех, кто терпит, когда его ставят на место.

Адский огонь наполнил его глаза, и это меня задело. Я имею в виду, действительно задело. Я чувствовала себя смелой и неприкасаемой, что, говоря исторически, может быть довольно смертоносной комбинацией.

— Тащи свою задницу в уборную, — прорычал он.

Я встала во весь рост, выдерживая его взгляд.

— Нет.

— Что я тебе только что говорил о том, что меня нельзя провоцировать?

Мы смотрим друг на друга, и, чувствуя себя вызывающе, я скрестила обе руки на груди.

— А если не пойду?

Его ноздри вспыхнули от гнева.

— Если ты не сделаешь этого, возможно, это место может сгореть за одну ночь, и никто даже глазом не моргнет. Такое случается постоянно.

Его взгляд перешел на мой, и в нем появилась тьма.

— Это было бы так обидно, — поддразнивал он. — Твой дядя такой хороший парень и все такое.

Угроза задержалась между нами, прежде чем он устремился к задней части закусочной. Я колебалась мгновение, переводя взгляд с его братьев.

Дэйн поднял взгляд, когда я не двинулась с места.

— Возможно, тебе стоит сделать то, что тебе говорят, — сказал он, предупреждая меня взглядом. — Уэст, как известно, не блефует.

У меня в голове мелькнул образ. Один из них — закусочная моего дяди, взлетающая на воздух в ревущий огонь. Не говоря уже о его маленькой однокомнатной квартире, в которой он живет.

Такая катастрофа если не убьет, то разорит его, и именно по этой причине я хотела держать Уэста под рукой. Чем меньше он знает, тем меньше он сможет навредить мне, тем меньше он сможет навредить людям, которых я люблю.

Я чувствовала взгляды Дэйна и Стерлинга на своей спине, когда топала в сторону уборной, чтобы присоединиться к их злобной троице.

Я ворвалась в дверь мужского туалета, чтобы найти Уэста, который вышагивал, от него практически валил пар. Мое сердце колотилось в два раза быстрее, и только участилось, когда он затолкнул меня внутрь, а затем повернул главный замок.

Он заманил меня в ловушку. Во многих смыслах.

Прямо над дверью динамик играет старую песню, которую я всегда любила. «Time of the Season» группы Zombies. Она громким эхом отдавалась в маленьком помещении, и у меня было такое чувство, что после этой ночи я никогда больше не услышу ее как раньше.

— Чего ты хочешь? — спросила я так смело, как только смогла.

Холодный, дрожащий взгляд устремился на меня.

— Ты все еще не поняла, да?

Вопрос подействовал мне на нервы.

— Конечно, я не понимаю! — прокричала я. — Именно это я и говорила все это время! При каждом удобном случае ты тычешься мне в лицо, поливаешь меня дерьмом, но у тебя все еще не хватает смелости сказать, что я сделала, чтобы заслужить это.

В моем голосе снова появилась эта дурацкая дрожь. Та, которую, я уверена, Уэст принял за слабость, а не за то, что было на самом деле.

Ярость.

Разочарование.

— Все, что тебе нужно знать, это то, что ты принадлежишь мне. Поэтому, когда я скажу «прыгай», твой единственный ответ должен быть — «насколько, блядь, высоко?» — прорычал он, приближаясь ко мне быстрыми шагами.

Напуганная, я отступила к зеленой кафельной стене, пока мне не осталось места куда отступать. Но он не останавливался. Он подходил все ближе, пока мы не начали дышать друг другу в лицо, и я вдруг потеряла дар речи.

— А теперь, я повторю еще раз, — предупредил он. — Когда я закончу с тобой, ты пожалеешь, что твоя задница стояла в очереди на поступление.

Мне было трудно смотреть ему в глаза, но я заставила себя. Я не его питомец или один из его бездумных дружков.

— Ты думаешь, что ты крутой парень, потому что эти засранцы падают к твоим ногам? Потому что ты управляешь школой Сайпресс железным кулаком? Ну, к твоему сведению, я жила с таким же ублюдком, как ты, всю свою чертову жизнь, Уэст. Который думает, что чем громче он лает и чем больше дерьма он разливает, когда бушует, тем больше он мужчина. И, чтобы ты знал, я тоже его не боюсь, — огрызнулась я. — Поэтому, что бы ты ни думал, по поводу того, что я тебе сделала, ты можешь либо стать мужчиной и сказать то, что тебе нужно сказать, либо убираться к черту, — заявила я. — Но помыкать мной? Заставлять своих подружек делать за тебя грязную работу? Угрожать сжечь это место дотла?…Херовые ходы, Уэст. Все до единого.

Я только что ударила по нервам. Вена, пульсирующая на его лбу, говорила мне об этом.

— Так что это будет? — спросила я. — Ты готов рассказать мне, что я сделала, чтобы разозлить тебя? Или мы просто продолжим игры, потому что ты слабый?

От пристального взгляда, устремленного на меня, невозможно было убежать. От него невозможно было убежать.

— Слабый? — простонал он, бросая мне вызов своим тоном. — Это то, что ты думаешь обо мне?

Глубокий голос заставил меня замереть. Даже когда между его телом и моим не осталось расстояния, я не двигалась.

Массивные руки вдавились в мои бедра, когда он грубо схватил меня, но я ничего не сказала, не показала, что меня задевают его прикосновения. Особенно не больная, извращенная часть меня, которая не ненавидит его полностью.

Я даже молчала, когда его садистская властная игра стала чем-то большим. Тем, чего я не ожидала.

Темные зрачки его глаз стали еще более зловещими, а выражение его лица приобрела ухмылку. Ухмылку, которая касалась его горячих, полных губ… как раз перед тем, как они двигались навстречу моим.

Жар шел отовсюду, обжигая меня, заставляя меня немного потеть. Мне удалось держать руки повисшими по бокам, но это было нелегко.

Они подергивались от вожделения, желая коснуться каждого дюйма этого чудовища, которое я ненавижу больше, чем можно выразить словами.

И он пахнет так чертовски хорошо, свежим душем после победы на футбольном поле. Нет, меня там не было, чтобы убедиться в этом, но я знаю, что он не хотел бы… иначе.

Я глубоко вдохнула его, и это была моя ошибка, причина, по которой я потеряла рассудок, чтобы запротестовать, когда его язык проник между моих губ. Вкус мяты задержался во рту, и я остро осознала, что это то, чего мне не следует знать о нем. Это неправильно на многих уровнях, но бороться бесполезно.

Это бесполезно. Я проиграла.

От лихорадочного поцелуя у меня помутилось в голове, и я уже почти перестала понимать, кто я такая. Он съел весь мой блеск на губах и все еще не закончил со мной. Опасное чувство нарастало в глубине моего желудка — осознание того, что я хочу большего.

Больше от волка, который ясно дал понять, что намерен сделать больше, чем просто разрушить мой дом.

Он хочет разрушить весь мой мир.

Медленный, глубокий толчок его бедер навстречу моим раскрыл кое-что еще. Он стал твердым и не пытался это скрыть, не стыдился того, что я теперь точно знаю, что между нами существует не один вид напряжения. Оно здесь, оно реально, и в одно мгновение… он забрал все это.