- Об Эри Ярсон и ее отчиме. В деле о контрабанде есть проблемы.
- Разве вина Кеннета не доказана? Мне казалось…
- Расскажу позже. Послезавтра, когда вы отдохнете.
- Как скажете. Теперь, простите, - взглядом я встретилась с Ламаром Бенуа и Арлет. Портной махнул рукой и помог кузине присесть за дальний стол рядом с каким-то вусмерть пьяным человеком. Места получше, увы, не нашлось. - Нужно поздороваться с соседями. Наслаждайтесь праздником, господин дознаватель.
Реджис улыбнулся и почему-то уставился на мои волосы. Неужели не стоило цеплять столько цветов? Или не слушать Ламара и нарядиться поскромнее? Может, из-за платья и прически Ноэль Лэндри совершенно не скрывал интереса? Я проследила за взглядом и, обернувшись, больше всего на свете пожелала провалиться сквозь землю, чтобы не сгореть со стыда от собственных мыслей. Леди Бланш Сибилл в сопровождении пожилого слуги стояла у самого дальнего стола и будто завороженная смотрела на музыкантов, исполнявших лихую моряцкую песенку. Уж ее наряд был пристойным до нельзя. Шею и плечи надежно скрывало нежное палевое кружево, подол прикрывал ноги так, что и кончиков туфлей не разглядеть. Прическу украшала крошечная шляпка, приколотая набок, а ладони, в восторге прижатые к груди, скрыты перчатками. И ни единого белого цветка. Рядом с ней я выгляжу девкой из припортового борделя.
- Не буду мешать.
Реджис хотел что-то сказать, но Бланш в этот самый момент легонько, насколько позволяли приличия, помахала рукой.
Ламар Бенуа тем временем боролся с соседом по скамье. Тот очнулся от пьяной дрёмы, увидел нового человека и изо всех сил старался выговорить какие-то слова.
- Прошу, оставьте меня в покое, - возмущенно требовал Ламар, отстраняя назойливого собеседника чересчур мягко. - Госпожа Сорель, нет ли другого места? Этот человек просто невыносим. Поглядите, как можно настолько напиться? А ведь он, между прочим, в весьма недурном костюме. Да оставьте же вы меня!
- Госпожа Сорель, мы сейчас же должны пересесть, - взмолилась Арлет. - Я не выношу пьяниц.
- Боюсь, места мало. Но что-нибудь придумаем. Эй, Мод? Помоги господину Бенуа и его кузине. Она найдет местечко, обещаю.
Оставшийся один, пьяница поднял голову и прищурил осоловелые глаза. Пил он, похоже, не первый день — иначе чем объяснить подобное состояние? По лицу струился пот, язык заплетался так, что ни слова не разобрать, а глаза красны будто у белого кролика. Костюм, как и справедливо заметил Ламар, на незнакомце весьма приличный. Да и не похож мужчина на бродягу из пьющих без продыху и спящих под заборами.
- Э-э-э-э, - слабо протянул он, разглядывая меня, что давалось непросто.
- Вам, господин, пить-то хватит сегодня.
- Он-на м-ме-ен-н-я-а, - попытался выговорить мужчина.
Когда он протянул руку, стараясь прикоснуться, пола камзола съехала в сторону. За ней сверкнула золотая цепочка часов — такой вещи уж точно не будет у уличного пропойца. Да и шейный платок, пусть и съехавший набок, завязан слишком аккуратно для того, кто не просыхает который день подряд. Опять же гладко выбритое лицо, чистые с проседью волосы. Что-то в этом человеке было не так, не позволяло отвернуться и уйти в сторону.
- Вам нужна помощь? - я присела рядом, когда мужчина бессильно привалился к столу. Его глаза бешено завращались, грудь стала вздыматься от слишком частых вдохов.
Светлые боги, да он не пьян — он болен!
Я протянула ладонь чтобы пощупать лоб, и мужчина напрягся всем телом и твердо схватил за запястье.
- Он-на меня прокляла, - прорычал будто из последних сил. - Ведьма меня прокляла. Слыш-шишь? Прокляла м-мен-ня…
После судорожного вздоха, он затрясся в сильнейшем ознобе. Еще сильнее сжал мою руку, потянулся вперед и упал грудью на стол. Захрипел, дернулся в судорогах и затих.
Перед глазами обжигающей болью вспыхнула тьма. Неизбежная, молниеносно быстрая и непроглядная. Из нее потянулись длинные шипы, вонзались в тело и проходили его насквозь. Не было сил закричать.
Как только мертвые пальцы разжались, тьма исчезла. К горлу подкатила тошнота, по лицу потекли слезы. Я отскочила в сторону, удерживаясь от падения и наталкиваясь на здоровенного моряка.
- Госпожа, да вы никак чуть на ногах стоите, - громогласно рассмеялся тот, и я едва ли сдержалась, чтобы не зажать уши ладонями.
Спаси, Лорхана! Какой ужасной была эта смерть, какой страшной и болезненной. Ни разу я не видела подобной, ни единого разу.
Незнакомец навеки замер, уронив голову на стол. Он будто уснул, перебрав рома и, когда праздник закончится, слуги растолкают его и отправят домой. Возможно, он не досчитается золотых часов, перстней на пальцах, кошелька. Карманник и не догадается, что обобрал мертвеца. Даже я не сразу поняла, в чем дело.
Сшейдов хвост...
Запоздалое осознание, что в моей таверне, на моем празднике, случилась беда, медленно захватывало мысли. Произошло преступление — сомнений нет. Иначе смерть неизвестного не была бы такой кошмарной. Сказанные им слова были о проклятии. Умирая, люди не лгут. Они стараются произнести последнее, что имеет значение в решающий миг.
«Она меня прокляла. Ведьма прокляла».
Быстро стирая слезы, я оглянулась. Вокруг по-прежнему звучала музыка, пели и танцевали гости, слуги несли угощение. Никто не заметил. Никто не должен заметить.
Минуя все препятствия на пути, я бросилась за дознавателем. Стараясь не шуметь, сжала зубы и изо всех сил сдерживалась.
- Господин Эрван, стойте! Господин Эрван! Реджис, да стойте же вы!
- Госпожа Ирмас, что с вами?
Я поспешила убрать руку. Не стоило так грубо дергать его за локоть. Не хочу представлять, как это выглядело со стороны и сколько людей обратили внимание. Не важно.
- Нужна ваша помощь. Срочно. Сейчас же.
- Что произошло?
Почти всегда Реджис бывал предельно краток и, если раньше это раздражало, сейчас я возблагодарила богов. Он не пустился в долгие выражения совершенно напускной заботы, положенной неизвестно кем по этикету, не принялся выяснять, почему я белее цветов в волосах и дрожу осиновым листом. Вопрос прозвучал словно Реджис только и ждал этой просьбы.
- Нельзя поднимать шум. Нельзя портить праздник и сообщать всем, господин Эрван. Вон там, видите, за дальним столиком. Сидит человек. Он мертв.
Начать стоило бы по-другому. Но я не обладала чудесной способностью сокращать историю до нужных фраз. Тем более когда по телу все еще пробегал озноб, а перед глазами вновь и вновь разрасталась бездонная тьма. Раньше я такого не видела. За время учебы приходилось ухаживать за больными, сопровождать в последние минуты жизни, утешать и держать за руки. То были старики, оставляющие за спиной множество десятилетий, или, люди, долго страдавшие от болезней. Их мучения облегчали снадобьями, затуманивали обманным действием компонентов, снимающих боль. Такая смерть считалась естественной, приходила мирно, без обжигающего душу ужаса. Каждый раз сталкиваясь с ней, я ощущалась странное смирение и всепоглощающий покой. Я знала, что сумела помочь уходящему человеку, молилась богам о милости к его душе, и никогда не страдала физически. Сейчас же будто выбили все силы.
Закончив с объяснениями, я приготовилась к отповеди, едким фразам о собственном легкомыслии и стремлении заработать, несмотря ни на что. Но Реджис, кажется, не был настроен возвращаться к былому спору. Он велел заняться гостями и принять спокойный вид, а сам отправился осмотреть тело погибшего. Разумеется, почти никто из посетителей не обратил внимания на мастера дознавателя, присевшего рядом с каким-то неизвестным пьяницей. Тем более приятели Тибо заиграли веселую мелодию, а девушка с флейтой принялась танцевать.
Дрожь и озноб отступали столь же быстро, как и нахлынули. Было холодно, и чтобы согреться, я глотнула рома. Конечно, он ударит в голову, но это и лучше в таких-то обстоятельствах?
- Сорель, прекратите пить, - Анри вернулся наполнить кружки. - Вы так все запасы опустошите. Подайте-ка красного вина. Вон ту бутылку за вашей спиной. Благодарю. Двум дамам в красном, молоденькой швее и ее матушке-вдове, оно очень пришлось по вкусу. Моряки за соседним столом пообещали угощать их весь вечер. Вы, кстати, что-то бледная. Может, пора заканчивать с ромом?
