— Замечательно, — сказала Весна, опустив руки.

Господин Тулий молча поднял скамейку, поправил блюда на столе. Посетители потихоньку расселись по местам, возбужденно обсуждая произошедшее.

— Будешь доедать? — спросил господин Тулий. Он сгреб монеты со стола и принялся их пересчитывать.

Весна опустилась на скамейку и задумчиво посмотрела на стол. Покачала головой.

— Нет, наверное. Денег хоть хватает?

— Даже больше, — ответил хозяин. — Мутные типы.

— Ну да, — Весна поднялась. — Пойду я. Доброго вам вечера. И извините.

— Бывай.

Весна медленно пошла по парку. Не сразу поняла, что всё ещё сжимает в руках этот злосчастный букет. Выглядел он жалко: цветы осыпались, стебли обломались. Она бросила его в первую же урну.

Весь вечер Кэсси нервничала, не зная как лучше рассказать папе, что она устроилась на работу. Хотелось найти подходящий момент. Сначала было слишком рано, потому что он только пришёл и надо было дать ему спокойно поужинать. Потом немного отдохнуть. Потом папу вызвали на долгую беседу по переговорному аппарату. Потом Кэсси поняла, что говорить такие новости перед сном — плохая идея, отец расстроится и может не выспаться. А утром её остановило то, они могут поссориться, и у них обоих будет испорчено настроение на целый день. А потом папа собрался и ушёл на службу. Так ей и пришлось идти в салон, не рассказав об этом папе.

“В конце концов, вдруг мне совсем не понравится эта работа, — решила Кэсси, — я отработаю один день и уйду. А отношения с отцом испортятся. Если уж и рассказывать, так после того, как я точно решу работать у Агнесс.”

Она пришла в положенное время. Манекен на витрине был одет в платье, похожее на свадебное, бледно-голубое словно незабудка, пышное, украшенное кружевом и крошечными кристалликами.

Сегодня входная дверь не была заперта. Кэсси открыла её, заставив подвешенные сверху колокольчики зазвенеть. Зашла в холл, огляделась. На зелёной двери в мастерскую Весны висело объявление: “Ремонтирую вентиляцию в пирожковой на Орхидей 41, если нужна, ищите меня там или суньте под дверь записку”. Кэсси прочитала и пошла в салон Агнесс.

Чаровница была в зале и смерила её таким недовольным взглядом, что захотелось развернуться и убежать, но Кэсси взяла себя в руки и сделала книксен.

— Доброе утро, госпожа.

Агнесс небрежно кивнула.

— Иди за мной, — сказала она вместо приветствия и быстро пошла вперёд.

Кэсси чуть не бежала за ней. Госпожа Агнесс по ходу бросала краткие фразы, объясняя, что где находится. Помимо первого зала было ещё два пустых, которые только предстояло обустроить для торговли. Несколько примерочных с большими зеркалами, кухонька, где можно варить кофе клиентам, кладовые. Рабочая комната, просторная и светлая, благодаря трем окнам и зеркалам. Одну стену занимал стеллаж от пола до потолка с многочисленными рулонами ткани всех цветов радуги. В центре стоял большой раскройный стол, сплошь заваленный отрезами, лентами, катушками, мотками кружев. Вдоль стен выстроились портновские манекены с платьями разной степени готовности — госпожа Агнесс работала одновременно над доброй дюжиной нарядов. Кэсси хотелось их разглядеть их все, но её не дали.

— Подойди сюда, к окну, посмотрю на тебя.

Кэсси покорно подошла. Чаровница, недовольно хмурясь, принялась рассматривать её.

— Тебе нужна униформа в моих фирменных цветах. У меня были задумки, но алый костюм на тебе будет смотреться вульгарно. Так что придется импровизировать, — и она принялась стягивать перчатки. — Белый или бледно-розовый?

— Что? — спросила Кэсси и вздрогнула от неожиданности, когда что-то коснулось её коленей. Она посмотрела вниз и взвизгнула: длинное тканное полотно змеёю обернулось вокруг её ног. Кэсси дернулась и чуть не упала, если бы эта самая ткань её не поддержала.

— Да тихо ты, постой спокойно, — недовольно сказала Агнесс, словно ничего не происходит. Кэсси взглянула на неё, у чаровницы огнем горели глаза, а пальцы на руках шевелились, будто перебирали струны невидимой арфы.

Кэсси замерла. Ей хотелось кричать, но перехватило горло. Всё, что с ней происходит, она могла видеть в зеркалах. Ткань обмотала её бедра поверх платья, лишнее само собою отсеклось, и через несколько секунд это уже была юбка из нежно-розового шёлка, прямая и строгая.

Не успела прийти в себя, как другой отрез ткани, тонкий шифон, обернулся вокруг её груди и рук, стал сам собою кроиться, складываться слоями. Подлетели ленты кружев и пуговки. Через несколько минут на ней была белая блузка с воротничком-стойкой и длинными широкими прозрачными рукавами. На этом неприятности кончились, и больше ткань не набрасывалась на неё. Кэсси на всякий случай ещё постояла не шевелясь, желая убедиться, что дальше ничего не будет происходить, но ткань была неподвижна. Она выдохнула, попыталась сделать шаг и чуть не упала: дрожащие ноги её не держали.

— Ну что ж, пусть пока так, — сказала Агнесс, придирчиво разглядывая получившийся наряд — а потом, может быть, переделаю.

— Не надо! — воскликнула Кэсси.

Она порывисто дышала, держась за сердце. Тут она поняла, что под новым нарядом прощупывается только бельё, а платье, в котором она пришла, куда-то делось. Кэсси повертела головой по сторонам и увидела его: оно висело на спинке стула.

— Что же ты такая замороженная? — спросила Агнесс. — Не заставляй меня жалеть, что я взяла тебя на работу. А ну-ка просыпаемся и за дело! — она хлопнула в ладоши, заставив Кэсси вздрогнуть. — Я хочу по другому расставить аксессуары в зале, чтобы рядом с каждым платьем на манекене было по сумочке, паре тюфель и перчаток. Что-то одно будет предлагаться клиенткам в подарок при покупке платья. А остальное они сами захотят купить, когда увидят в комплекте. За мной!

Алессандро быстро собирался на службу, чтобы уйти раньше, чем проснется дочь. Это было странно, потому что обычно он старался вместе с ней позавтракать, иногда это было единственное время в течение дня, когда они виделись. Но с недавних пор в душе поселилось глупое чувство вины перед Кэсси, словно он действительно в чём-то был виновен. Субботнее внеплановое совещание спасло его от очередного выяснения отношений с внезапно решившей повзрослеть дочерью, и не пришлось придумывать предлога для работы в выходной.

Алессандро оставил записку на кухонном столе и вышел из апартаментов. Около подъезда его уже ждал служебный экипаж.

В дороге мысли всё ещё крутились вокруг Кэсси. Только боги знают, как тяжело быть отцом взрослеющей дочери, и не просто отцом, а единственным родителем. Всё-таки ему нужно было в своё время поступить правильно и привести в дом новую мать для неё. Но после развода ему претила мысль о женитьбе, а потом всё как-то утряслось. Кэсси всегда была спокойной девочкой, послушной. Экономка Луиза, не без помощи нянь, но вполне с ней справлялась. Да уж, была. Правда что ли её замуж выдать поскорее, и пусть муж с ней мучается? Только кому ж такое сокровище доверить? Где взять такого, который будет её достоин?

До ратуши доехали за несколько минут, и, оказавшись в здании, Алессандро автоматически переключился с семейных проблем на государственные, словно в голове сработал какой-то тумблер. Ости уже был в приемной, готовил документы для совещания. Алессандро, здороваясь, протянул ему руку.

— Кофий? — спросил Ости.

— Да, спасибо. Вызови Петро, Горчика и Лескаля. Когда стражи придут, сразу же впускай.

Он уж было зашёл в кабинет, но вдруг остановился на пороге и спросил:

— Скажи, а у нас есть какие-нибудь должности непыльные? У меня дочь рвётся работать. Ну, знаешь, чтобы бумажки из кабинета в кабинет носила и взвар заваривала?

Ости задумался.

— Думаю, может какого-нибудь секретаря подменить, сейчас всё в отпуска рвутся. Я узнаю.

— Буду благодарен, — сказал Алессандро.