— Да это не секрет, — Весна порылась в вазочке с фруктами, выбрала грушу, откусила, прожевала и продолжила. — Батюшке предложили новую работу в Ледяных скалах на длительный срок. Там открыли месторождение… да не важно. В общем, отцу там долго жить нужно, больше года, и мама решила ехать с ним, и с детьми, конечно. А климат там суровый, и матушка испугалась за моё здоровье. Там на поверхности зима круглый год, в пещерах теплее, конечно, они подземные, но жить под землей постоянно... В общем, мама решила, что мне это на пользу не пойдёт. Я могла бы в Желтых Скалах остаться в нашем доме, но что мне одной там делать? Я работала у папы в мастерской, он её закрыл из-за переезда. Ну, вот и решили, что мне смысла там одной оставаться нет, лучше к родственникам переехать на юг. Родители хотели, чтобы я попробовала пожить среди человеков. И вообще…

Весна замолчала. Где-то рядом раздался бой часов — семь ударов.

— Ой, мне пора! Господин Ости меня не дождется.

— Не волнуйтесь, у него длинный рабочий день.

Господин Эльконте, наконец, взял бумаги, Весна за ним внимательно смотрела. Подошел к письменному столу, быстро пролистал и расписался, поставил сверху перстнем печать.

— Ну вот, всё готово.

— Спасибо! — подскочила Весна.

— Вас отвезут. Сейчас позвоню, чтобы подали экипаж.

— Ой, зачем? Я сама отлично доберусь.

— Не спорьте, Весна, или мне придется ехать с вами. Я не могу позволить, чтобы юная девушка в столь поздний час ходила по улицам без сопровождения.

— Ой, это в семь-то вечера? Да я в горах ночевала! Вообще, я могу за себя постоять, если что.

— Госпожа Весна, я не сомневаюсь, но это не обсуждается. Тем более, что вас отвезут на новой модели фиакра.

— Да? На какой?

— Вот об этом у водителя и спросите.

Они вместе вышли из дома. Экипаж уже ждал. Господин Эльконте помог Весне забраться на высокую подножку, словно она сама не смогла бы.

— Господин Эльконте, — сказала Весна напоследок, — вы всё таки мне очень помогли, спасибо. Если бы не вы и ваши сотрудники, я бы могла про дом вообще и не узнать. Как мне вас отблагодарить?

— Не стоит. Это моя работа — служить жителям города.

— Всё равно, мне хочется что-то для вас сделать!

— Тогда… проверьте как-нибудь мою посудомоечную машину. Я узнал у экономки, она у меня есть, но что-то барахлит.

— Хорошо, договорились! — Весна помахала ему рукой, и фиакр отъехал.

Агнесс была почти бесконечно счастлива.

Она лежала на полу посреди пустого ещё торгового зала, раскинув руки и ноги, как морская звезда. Она чувствовала легкость во всём теле, словно дрейфовала по волнам.

Давно ей не было так хорошо. Лица касались струи прохладного зачарованного воздуха, пахнущего цветами. Наконец-то исчезло жжение от удерживаемого в теле огня, давнего её спутника, иногда такого невыносимого, что она расчесывала кожу в кровь, желая избавиться от зуда. Особенно часто это бывало по ночам, когда она не могла себя контролировать. Теперь она надолго может об этом забыть. Накопленные за годы силы, слишком долго сдерживаемые в узде, израсходованы на создание Дома. Остались лишь крохи на поддержание существования. Сейчас она была полностью опустошенной, беспомощной как слепой котёнок, уязвимой, как никогда, но при этом бесконечно счастливой.

У неё всё получилось. Всё, что задумано. Самое главное: дом, стены — есть. Остались только мелочи, последние штрихи: дождаться багажных вагонов из Лесов, декорировать залы, разложить, развесить товар и к запланированному дню открыть салон. Жаль, не удается пока найти продавщицу, слишком она требовательна к кандидаткам, но в первое время справиться и одна.

Агнесс вздохнула и улыбнулась. Вспомнила, как начинала свой путь с нуля, вызывая недоумение у однокурсниц. Чаровница, не самая, конечно, талантливая, но и не самая бездарная, опустилась до шитья! Какой позор! Девушки одинаковых с нею сил предпочитали зачаровывать светильники, накладывать нехитрые чары на амулеты, а еще лучше — удачно выходить замуж и забрасывать практику. На неё косо смотрели, шептались за спиной. А потом, оглядываясь украдкой, не видит ли кто, тянули её за угол и просили изготовить платье мечты. На именины. На первое свидание. На свадьбу. Агнесс редко отказывала, но брала за это по полной.

Переезд к морю вызвал прилив вдохновения. Здесь не было места плотным тканям, закрытым строгим платьям, брючным костюмам и теплым плащам. Разлитое золотом солнце, трепещущие крылья бабочек, ласковое прикосновение соленого ветра, теплые капли дождя, короткие звездные ночи. Агнесс не терзалась вопросами, что ей делать, чего именно ждёт этот мир, потому что знала, что всё придёт само, надо только быть готовой к откровениям. Всё витает в воздухе, рядом, стоит протянуть руку.

Однажды, проснувшись на рассвете, она вышла к морю и несколько часов бродила по кромке воды. Первая дюжина платьев, вдохновленная на создание бризом, морской пеной и радугой, была готова через неделю, Агнесс не уставала ими любоваться. Это было нечто новое для неё самой. Она уже представляла, как украсят её наряды женщин, сделают их счастливее, увереннее, сильнее.

Агнесс никогда не повторялась, каждый предмет одежды создавался в единственном экземпляре. Она любила похулиганить. Иногда её платья вызывали недоумение и могли даже шокировать особо консервативных чаровниц, а потом дамы практически сражались за право их купить. Её фантазия была безгранична, она могла бесконечно перебирать варианты кроя и декора, добиваясь совершенства. Иногда ей стоило увидеть перелив крыла бабочки или птичьего пера, как в голове сама собой появлялась фактура и цвет новой ткани. Всё могло начаться с какой-то мелочи...

Вдруг раздался грохот падающих предметов и взрыв смеха. Агнесс подскочила от неожиданности и повертела головой по сторонам, а потом, поняв источник звука, легла снова. Дом подсказал, что это пришли Весна и мальчишки-близнецы. А на часах только восемь утра. Агнесс стянула перчатку и приложила ладонь к полу, посылая сигнал усилить звукоизоляцию. Сейчас наверняка начнут колотить и стучать.

Весна. Наглая бесцеремонная человечка, мозолившая ей глаза своими платьями, пошитыми у мерзкой Лилии. Хуже был только линялый рабочий комбинезон, который она повадилась надевать во время работы. И ладно бы носила его в доме, так ведь нет, не стесняясь, выходила на улицу. Агнесс претила мысль, что кто-то может увидеть, как девушка, одетая столь безобразно, покидает двери её салона. А Весне было словно всё равно, как она выглядит. Сидела на ступеньках, попивая жуткий горячий взвар из глиняной кружки — и это в такое пекло. Болтала с местными лавочниками. Кажется, она уже знала по именам всех торговцев с улицы. Агнесс за два месяца жизни из всей округи познакомилась только с парой стражей порядка, и то не по своей воле.

Самое печальное, что Весна приходила не одна. Горники, которые по какой-то причине считались её родственниками, с трудовым энтузиазмом муравьев вваливались в дом толпой и разбирали его по досочкам. Что-то колотили, грохали, стучали. “Боги, неужели нельзя делать ремонт тихо! — думала Агнесс. — Наймите вы чаровника, он вам быстро приведет дом в порядок, но ведь нет!”

Хуже горников только мелкие горники. Мальчишки были просто ужасны. Одинаковые и до невозможности шумные, носились и прыгали словно мячики. Агнесс никак не могла поверить, что их только двое, по ощущениям казалось, что с полдюжины. Они были везде: на крыльце, когда она входила в дом, в холле, когда выходила. В саду, где она имела обыкновение пить утреннюю чашечку кофия. Даже на крыше. При виде её они вежливо здоровались и при этом пытались незаметно прошмыгнуть вслед за ней в салон.

Однажды она вернулась и увидела, как девочонки-горничихи, забравшись на стремянки, малевали в холле узоры через трафареты, испортив идеально-белые стены. У Агнесс чуть сердце не остановилось. А еще пару раз приходила эта, простите, боги, Лилия. И кто только придумал таким образом осквернить название прекрасного цветка? Если что и объединяло эту женщину с лилией, так это возможность вызвать головную боль у всех, кто находился рядом. Вообще, что за странная манера у этих горников давать имена? Птицы, цветы, ягоды, камни. Времена года. Как это всё нелепо.