Ремонт постепенно тоже подходил к концу. Торговый зал переделали под мастерскую, сколотили новые стелажи и верстак, поставили кульман. Покрасили стены в коридорах, переложили, где нужно пол, укрепили лестницы, отмыли окна. Кладовку переделали под лабораторию для проявления фотокарточек — этим усиленно занимались Серд и Сард. Обустроили спальню, кухню и ванную комнату, купили нужную мебель и текстиль — с этим очень помогли тётушка и госпожа Лилия. Вторая дама довольно часто заходила к Весне и смотрела, как у неё продвигаются дела. Правда, осталось пара комнат, в которые спихнули весь нужный хлам и заперли до лучших времен.

Холл тоже несколько изменился. Помимо узорах на стенах появилась новая дверь во владения Весны: изумрудно-зеленая. На неё повесили табличку “Мастерская Весны”. Такая же, только гораздо крупнее, висела под окнами второго этажа, её можно было прочитать издалека. И у Агнесс была вывеска: “Салон Агнесс”.

Одним словом, самое главное выполнено — в доме можно было жить и работать.

В конце недели было решено отметить новоселье — с горническим размахом, то есть пригласив на застолье несколько соседних улиц. Под это дело в каждой комнате на первом этаже ставили праздничные столы и лавки. В дворике скосили траву, поставили столы и мангалы. Мебелью и посудой щедро делились соседи. Угощение тоже собирали всем миром. Основное, конечно, накрывала Весна, но каждая хозяйка считала своим долгом принести приготовленные по секретному рецепту пироги, закуску или бутылочку домашней наливки.

Весь день накануне ездили за покупками, собирали по знакомым скатерти, вилки и салфетки. Поздним вечером Весна побежала к госпоже Чайке — у неё был особенный маринад по горническим рецептам — редкость в южном городе, благодаря которому мясо становилось по вкусу совсем как в Скалах.

Обратно Весна возвращалась затемно, нежно прижимая к груди сумку со специями и бутылочками. Что-то случилось с фонарями, ни один не светил, приходилось идти чуть ли не на ощупь. Внезапно она почувствовала сильную боль в затылке. Весна не сразу поняла, в чём дело. Она покачнулась, чуть не упала, и в этот момент что-то пронеслось у неё над головой. Обернулась: сзади стояла темная фигура в маске, скрывающей лицо, и замахивалась на неё палкой. Весна подставила сумку под удар и наугад пнула. В воздухе раздался запах уксуса. Весна бросила сумку, схватила палку и резко дернула на себя, притянув нападающего, и ударила коленом, целясь между ног. Когда нападающий скорчился, вывернула палку так, что он, держась за неё, по инерции стал заваливаться вперед. Она помогла ему упасть, сделав подсечку, а потом замахнулась и что есть силы ударила палкой по спине, окончательно втоптав его в землю. Человек не шевелился.

Весна, тяжело дыша, оглянулась по сторонам: улица была темна и пустынна. Свидетелей их маленькой потасовки не было. Она наклонилась и стянула маску с лица. Это оказался незнакомый человеческий мужчина, он был без сознания. Весна его ни разу до этого не видела. Зачем он напал? Хотел ограбить?

Весна подобрала сумку, в которой, кажется, что-то разбилось, и палку и быстро пошла прочь. Мужчина так и остался лежать на земле.

Агнесс еще накануне поняла, что у соседки что-то затевается. Об этом говорила, нет просто кричала, повышенная концентрация горников на один квадратный фут около их дома. Они бегали туда сюда с огромными свертками, корзинами, мешками и даже стульями. Дом — его “горницкую” половину — украсили ленточками и цветами. На заднем дворике появились столы. Агнесс подумала, что наверняка этим дело не ограничится, и ими заставят еще и площадь у фонтана. Ей довелось однажды видеть свадьбу горников: они устроили пиршество прямо на улице между домами, наглухо перегородив её. Пришлось тогда обходить целый квартал.

Сама Агнесс тоже была в хлопотах: готовила салон к завтрашнему открытию. В торговых залах замерли нарядные манекены, ровные ряды вешалок выстроились вдоль стен, полки ломились от перчаток, сумочек и туфелек, подобранных цвет в цвет. В приподнятом настроении она вышла в холл и схватилась за сердце. На стене около зеленой двери висели скрещенные топор и дубина с блестящим шипастым шаром на цепи. Начищенный металл блестел в лучах солнца, падающих сквозь окна.

— Что это? — спросила она не своим голосом.

— Боевой топор и кистень, — ответил непонятно откуда взявшийся близнец. У него с братом было потрясающее умение подкрадываться незаметно. — Родовые символы Твердоскалов.

— Сначала рисунки родовые, — проговорила Агнесс, — потом боевые топоры родовые. А дальше что родовое? Боевые драконы? Где Весна?

— Там, на кухне.

Не спрашивая разрешения, Агнесс вошла на “горницкую” территорию, окинула её беглым взглядом. Смотреть особо было не на что — простая, как будто одним топором сколоченная, мебель, окрашенные деревянные стены, полы без ковров. С её нежно-розовыми шёлковыми обоями, гобеленами с искусно вытканными видами Лесов и ворсистыми коврами не сравнится.

По дороге ей попалась какая-то женщина, низенькая и полная, как большинство горниц в возрасте. Она преградила ей путь.

— Так! Куда это ты? — грозно сказала она. — Не пущу!

Агнесс почувствовала жар огня в ладони и с силой сжала руку в кулак, гася пламя. “Опять перчатки пропали”— успела подумать она.

Горница наступала.

— Не пущу, — повторила она, — пока не попробуешь! Давай-ка, скажи-ка, у кого пирожки вкуснее, у госпожи Вишни или госпожи Черешни?

И она ткнула в чаровницу блюдом, на котором горкой лежали пироги.

— Мои треугольные, а квадратные — это Черешня пекла.

Агнесс опешила.

— Я не ем выпечку, — поморщившись, сказала она.

— Чего это? — строго спросила женщина. Агнесс показалось или от неё пахло вишневой настойкой?

— Там в холле мальчик голодный, он может попробовать.

— Где, где мальчик?

Женщина, задев её, устремилась в холл. Агнесс покачала головой и пошла дальше. Весна обнаружилась на кухне. Вместе с другой девушкой, в которой Агнесс узнала любительницу расписывать стены, она нанизывала кусочки мяса на металлические пруты. Перед ними на столах уже лежали целые шеренги таких прутов. С улицы тянулся аромат жареного мяса со специями, такой аппетитный, что сбил Агнесс с толку, заставив замереть на пороге.

— Э-э-э, здравствуй, — сказала Весна, увидев её.

— Добрый день! — откликнулась Агнесс. И только открыла рот, чтобы высказать свою претензию, как дверь на задний двор распахнулась, и вошёл пожилой горник, держа на вытянутых руках пышущую жаром кастрюлю.

— А ну-ка, первую пробу снимаем, девчонки!

И он быстро всучил каждой по пруту. И Агнесс тоже.

— Дядюшка, у нас же руки грязные!

Агнесс удивленно смотрела на угощение.

— Давайте, госпожа, пробуйте! Оцените маринад.

И как это есть? Весна с другой девушкой уже вовсю дули на мясо и стягивали кусочки прямо зубами.

— Вы же наша соседка? Давайте, угощайтесь! Смелее! С пылу, с жару, так сказать!

Горник, кажется, её околдовал. Под его доброжелательным взглядом, Агнесс осторожно откусила кусочек. Было действительно вкусно. Или ей так показалось, потому что она пропустила обед?

— Ну как, понравилось? — Агнесс кивнула. — Ну, берите еще!

Он ловко всучил её еще пару прутов и вышел из кухни угощать остальных. Девушки остались сосредоточенно жевать.

— Росинка, поди сюда, — донеслось с заднего двора.

— Иду, — откликнулась девушка-горница и вышла на улицу.

— Анесс, а ты чего пришла? — спросила с набитым ртом Весна.

Агнесс пожала плечами. Она уже плохо понимала, что она тут делает. Что-то ей не понравилось в холле... Ах да.

— Оружие в холле.

— А, ты видела уже? Здоровские, правда?

— Я не хочу, чтобы оно там было.

— Они висят на моей половине.

— И что? Они могут фраппировать моих клиенток!

— Заводи клинток среди горниц, их топорами не напугать.