Ответ Удода «О ты, пленённый внешностью, — ответил Удод, — оставшийся во тьме с ног до головы. Любовь к внешности не приводит к познанию. Это всё игры с похотью, ты мне напоминаешь животное. У любой такой красоты есть недостаток, человеку придётся чем-то платить за такую любовь. Если не вечная это красота, гибнуть из-за неё — просто неверие! Лицо, сделанное из крови и слизи, названо «неполной луной». Если убавить в нём этой крови, уродливее его ничего не найдёшь в этом мире. У того, чья красота зависит от крови и слизи, знаешь сам, каков неминуемый конец. Что суетишься капризно вокруг личика, красота — в ином мире, ищи её там! Когда поднимется занавес с дела, исчезнет и суфий, и отчизна его. Оплывут края лица полностью, обернутся все восторги досадой. Влечение к ничтожному лицу обернётся полным его неприятием. Только дружба с миром иным — безупречная дружба. Брось всё, ибо эта любовь перейдёт дорогу тебе. Крепко пожалеешь об этом впоследствии». Плакавший перед Шибли Плакал некто, страдая, перед Шибли. «Отчего ты плачешь?» — спросил шейх. «Был друг у меня, — ответил тот, — радовал он своей красотой мою душу. Вчера он умер, и я умер от горя, мир почернел для меня от утраты такой». «Раз твоё сердце болеет от этого, — сказал шейх, — мало ещё тебе горя, надобно тебе его больше». Выбери иного друга себе, бессмертного, чтобы тебе так жалко не мучиться. Дружба, которая пострадает от смерти, привязанностью к ней всю душу измучит. Заболевший любовью к внешности благодаря внешнему и попадает в беду. Но быстро внешнего он лишится и останется в крови сидеть в удивлении. Продавший свою наложницу Некий состоятельный купец с обширным имуществом владел наложницей, чьи губы были сладки, словно сахар. Вдруг он продал ее, но стал сожалеть и мучиться, сильно раскаиваясь. Отправился к новому хозяину, предложил её выкупить в тысячу раз дороже. Тот, однако, не продавал, а у купца от желания сердце горело. Пребывал он в метаниях, непрерывно голову землёй посыпая. «Заслуживаю я этого горя, и все, — восклицал он, — ибо достоин такого горя тот, кто по глупости, не думая, пошел и продал любимую за динар». В самом разгаре этого великолепного базара ты поднялся, чтобы нанести себе же ущерб. Драгоценен каждый вдох из дыханий твоей жизни, каждая новая крупица знания ведёт тебя к Истине. С ног до головы то, что считаешь своим, [207], — это, по сути, Его изобилие. Подари же своей душе наполненность Другом, чтобы узнать, с кем ты разлучён, и узнать, что слишком терпеливо переносишь разлуку. Истинный милостиво создал тебя, с нежностью и признанием. Но ты от Него отвернулся по глупости в сторону. Хосров и собака Некий хосров на охоту собрался. «О псарь, готовь борзую собаку», — отдал он приказ. У хосрова была обученная собака, в аксун [208] и атлас наряжённая, чтобы она горделивей смотрелась, ей на шею надели ещё и ошейник из драгоценностей. Браслеты на лапах с бубенцами — все из золота, из шёлка её поводок. Царь, решив, что собака умна, взял в руку её поводок. Он поехал, а собака за ним побежала. На дороге оказался кусок кости. Приметив кость, собака и встала. Хосров увидел, что собака застряла. Огонь ревности с такой силой его охватил, что глупую собаку обжёг [209]. Порвал верёвку и приказал: «Сейчас же голову отрубите невежливой. Лучше бы ей съесть сотню тысяч иголок [210], чем дёргать за поводок». «Собака наряжена, — сказал псарь, — все её тело обвешано драгоценностями, да, верно, ей более под стать поля и луга, но мы-то золото и драгоценности заслужили». «Брось её такой и уходи, — ответил хосров. — Забудь про золото и серебро, что на ней, и иди. Пусть придёт в себя после этого и, увидев себя наряженной, вспомнит, что была сначала знакома, а затем разлучена с таким царем, как я». О ты, в начале ознакомленный и в конце разлучённый из-за легкомыслия. Без остатка посвяти себя настоящей любви, мужественно выпей с драконом бокал, ибо тут имеешь дело с драконом, и влюблённым за их любовь головы рубят. То, что поднимает дух мужчины, дракона сделает в его глазах муравьем. Все, кто в Него влюблён, — один или сотня — ради Него и свою кровь выпить готовы. Смерть Халладжа Когда казнили Халладжа [211], кроме «Я — Истина», он ничего не промолвил. Отрубили ему ноги и руки, ибо не могли внять тому, что он говорит. От потери крови его лицо пожелтело. В таком состоянии разве кто выглядит красным? Но тот, что был словно солнце [212], сразу натёр своё подобное луне лицо обрубком руки. «Раз кровь румянит лицо мужчины, то покрасил я лицо своё посильнее. Чтобы не смотреться в их глазах жёлтым, чрезмерно красным следует выглядеть. Каждый, кто увидит меня пожелтевшим, решит, что сейчас я сильно напуган. Но раз нет вообще во мне страха, то пусть, кроме красного, не будет другого лица. Когда кровавого мужчину [213] казнят, понадобится здесь вся его храбрость. Раз весь мир мне стал кружком буквы "мим" [214],чего мне бояться на этом помосте?» Тому, кому в пекле [215] суждено жить с семиглавым драконом, много игр таких предстоит. Быть казнённым — наименьшее в его участи. вернуться «Своим» в данном случае назван состав человека, или то, что человек обычно считает собой, — тело и части души. вернуться Аксун — дорогостоящая чёрная ткань. вернуться Идиома. Обжечь кого-либо означает определить его судьбу. вернуться Чтобы усыпить собак, им добавляли в корм иголки. вернуться Абу'ль-Мугис аль-Хусейн ибн Мансур аль-Халладж, знаменитый суфий, казнённый за свои мистические взгляды, сочтённые еретическими. Автор нескольких книг, из которых до нашего времени дошла только «Китаб ат-Тавасин». вернуться То есть солнце духовного руководства. вернуться «Кровавый мужчина» — устаревший оборот. Многие осуждённые во время казни мазали себе лицо собственной кровью, чтобы скрыть бледность и не дать повода назвать себя испугавшимся. Иносказательное значение оборота — готовый к неминуемой гибели. вернуться Ссылка на «Китаб ат-Тавасин» Мансура аль-Халладжа, где в разделе «Та-Син» есть строка примерно такого содержания: «На ней точки не арабского алфавита, кроме одной — буквы "мим". Он — это Мим, что суть Имя Последнего». — Прим. изд. вернуться Парафраз строки «В разгар лета пить вино со львом» из «Сада знаний» Мансура аль-Халладжа. — Прим. изд. |
