Паром, на котором должны были высадиться на Европу Макс, отец Эбнер, Рей Фолнер и Стас Пшежиковский, был снабжён снегоходом, буровой установкой, запасом аккумуляторов, складными домами с обогревом и прочими приспособлениями для экспедиции по покрытому льдом спутнику. Макс узнал несколько устройств из комплектовки федерального десантного корпуса «Зима» — видимо, они достались республиканцам с реквизированных заводов.

Парламентёров сопровождали шесть штурмовиков в полном десантном вооружении, два врача и специалист по ксенобиологии (оказалось, что он тоже летел на «Святополке», но ни Рей Фолнер, ни отец Эбнер об этом не знали; сам ксенобиолог объяснил это приказом президента).

Паром покинул борт «Святополка» и начал снижаться на Европу, постоянно передавая сообщения, в которых говорилось, что группа парламентёров просит разрешения совершить посадку и вступить в переговоры.

Макс ждал, что вот-вот случится что-нибудь, что прервёт их полёт. Отчасти он даже надеялся на это. Но, с другой стороны, наступал кульминационный момент операции «Джокер»: у Макса появился шанс узнать информацию, которая может дать существенный перевес одной из сторон.

Макс сидел, пристёгнутый к креслу страховочными ремнями, время от времени поглядывая на часы. Детонатор был заранее подготовлен: достаточно нажать кнопки в определённом порядке, и бомба, установленная на борту «Святополка», уничтожит один из фотонных реакторов крейсера, что вызовет цепную реакцию и приведёт к разрушению корабля. Он вспомнил капсулу со взрывчаткой, которую ему передали в зоопарке на Плутоне. Трудно было поверить, что такая крошка способна обратить в груду обломков полукилометровую боевую машину, на постройку которой ушло почти два года и несколько тысяч тонн металла.

Макс подумал о Джул, представил её такой, какой видел в последние дни на Земле. Он должен исполнять волю Федерации — не потому, что она ему нравится больше Республики, а ради Джул. И он знал, что сделает всё, чтобы защитить девушку. Но Рей Фолнер и Рудольф Эбнер прошли с ним через множество испытаний, и он не мог воспринимать их как врагов и с лёгкостью пожертвовать ими. Да и взорвать корабль с экипажем из живых людей… Макс не был уверен, что сумеет сделать это, если понадобится. При этом он понимал, что пришло время принять окончательное решение, такое, чтобы ничто не могло заставить его передумать. Макс закрыл глаза и при помощи простых дыхательных упражнений погрузился в лёгкий транс. Выбросив из головы всё лишнее, он взвесил все «за» и «против».

Когда паром коснулся опорами поверхности Европы, и пилот объявил о благополучном прибытии, Макс знал, как поступить.

Двигатели выжгли под корпусом корабля кратер глубиной около трёхсот метров. Тонны льда, превратившись в пар, окутали паром целиком и опали дождём. Под погасшими дюзами ещё пару минут назад кипящее озеро воды быстро покрывалось льдом.

Когда Макс, отец Эбнер, Рей Фолнер, Стас Пшежиковский, врач, ксенобиолог и штурмовики облачились в скафандры, пилот открыл люк и спустил трап. Группа вышла из парома, и через несколько секунд люди уже стояли на льду, покрывавшем всю поверхность Европы. Они отошли шагов на двадцать от корабля и остановились.

— Итак, нас пропустили, — сказал отец Эбнер, оглядывая искрящуюся поверхность спутника. — Что теперь?

— Будем ждать, — Рей Фолнер взял у Пшежиковского стальной жезл и разложил его, сделав раза в три длиннее.

Потом повернул на верхнем конце пару колец, в результате чего из жезла выдвинулся тонкий бур. Ангел с размаха всадил его в ледяную корку и нажал кнопку в середине «рукояти». С низким жужжанием бур ввинтился в поверхность планеты, погрузив в неё жезл примерно на четверть. В верхней части устройства замигал красный огонёк.

— Что это? — спросил Макс. — Сейсмический передатчик?

— Точно, — Рей Фолнер кивнул и отошёл на пару шагов. — Он передаст ксенам сигнал с двоичным кодом, чтобы они знали, что мы хотим с ними поговорить.

— Думаю, они об этом догадываются, — заметил Макс.

— Они знают, что мы здесь, но понятия не имеют, зачем, — возразил Ангел. — Подождём.

— Почему нельзя было их предупредить с орбиты? — поинтересовался Макс.

— Потому что тогда федералы смогли бы перехватить сигнал и поняли, что мы пытаемся вступить в переговоры с ксенами. Как думаешь, что бы они тогда сделали?

Макс неопределённо пожал плечами и промолчал. Рей Фолнер был прав: в космосе даже при самой тщательной защите от перехвата оставался риск, что неприятель засечёт и расшифрует послание.

На льду установили складные стулья с подогревом, и делегация уселась вокруг передатчика. Штурмовики встали поодаль с винтовками наперевес. Им был дан приказ не пускать оружие в ход, но, видимо, устав требовал всегда держать его наготове.

Сколько продлится ожидание, было неизвестно. Возможно, ксены вообще поигнорируют прибытие людей на Европу. Правда, тогда не понято, зачем им позволили приземлиться, но ведь у иного разума могут быть своя логика и свои причины.

Так что Макс решил с пользой провести время: прикрыл глаза и стал медитировать. Это должно было помочь сосредоточиться и успокоиться, кроме того, в трансе минуты и часы пролетали незаметно.

Макс пришёл в себя от сильного толчка в плечо. Тотчас он услышал в шлемофоне голос Рея Фолнера:

— Джон, мать твою, заснул ты, что ли?!

Открыв глаза, Макс огляделся и увидел, что все смотрят в одну сторону: примерно в десяти шагах от сейсмического передатчика лёд шевелился, словно под ним кто-то был. Через пару мгновений он пошёл трещинам и взбугрился, а потом взлетел фонтаном метров на восемь. Люди инстинктивно прикрылись руками от падающих осколков.

— Что за…?! — услышал Макс в шлемофоне голос Пшежиковского.

Из образовавшегося разлома выкарабкалось существо, больше всего походившее на земного краба, только ног у него было шесть, а из крошечной головы росли четыре длинных гибких усика, непрестанно извивавшиеся и ощупывавшие все вокруг. Размером оно было с морскую черепаху, а цвет имело тёмно-зелёный с желтоватыми разводами и чёрными крапинками. Из головы выдвинулись глаза на ножках, огляделись на манер перископов и остановились на замерших в ожидании людях. Помедлив несколько секунд, существо направилось к ним, быстро перебирая суставчатыми ногами.

Штурмовики держали его на прицеле, но Рей Фолнер предостерегающе поднял руку.

— Не стрелять! — раздался в шлемофонах его резкий окрик.

Существо остановилось метрах в двух от отца Эбнера, стоявшего ближе всех к разлому. В передней части панциря разошлись хитиновые створки, и оттуда выдвинулся какой-то «орган», покрытый множеством вибрирующих отростков.

Неожиданно из него послышалась чёткая, но лишённая выразительности английская речь. Казалось, что говорит робот:

— Переговоры состоятся, только если вы примете наши условия.

Фолнер вопросительно взглянул на отца Эбнера. Тот стоял, нахмурившись, и не сводил глаз с существа-посыльного.

— Назовите их, — сказал он после непродолжительного молчания.

— Вы спуститесь вчетвером, — произнёс голос. — Думаю, этого будет достаточно. И мы блокируем все передачи на поверхность.

— Какие передачи? — спросил Фолнер.

— Любые излучения, которые могут исходить от вас.

Священник посмотрел на Пшежиковского.

— У нас есть выбор?

Ангел пожал плечами.

— Вы руководите операцией, — ответил он с подчёркнутым равнодушием. — Не я. Мы могли бы проверить на прочность их оборонные системы, но лично я в успехе сомневаюсь. До сих пор мы — единственные, кому удалось побывать на поверхности Европы. А попыток было множество.

Отец Эбнер медленно кивнул, словно продолжая обдумывать сложившееся положение.

— Мы согласны, — сказал он, повернувшись к посланнику ксенов. — Нас будет четверо, и никаких передач. Но корабль останется здесь, — он указал на паром.