— Не забудь обо мне, как только вернешься в Лондон.

Он наклонился и поцеловал меня в плечо.

— Как я могу забыть тебя?

— Даже если ты сбежишь от Кэролайн, после того как вернешься домой с еще шестью золотыми медалями на шее, по тебе будет тосковать множество очаровательных девушек.

Его рука обхватила мою шею, водя ею вверх и вниз и согревая мою кожу. Я и не осознавала, что начала дрожать, прижимаясь к нему.

— У меня пока только четыре, — сказал он, насмехаясь над самим собой.

— Девушек или медалей? — пошутила я.

Он улыбнулся.

— Ты позвонишь мне после встречи и дашь знать, как все прошло?

— Ты, наверное, будешь участвовать в соревнованиях.

— Как насчет того, чтобы позже…

Я покачала головой и скользнула губами к его рту.

— Я не хочу говорить о позже. Давай просто останемся здесь, в этом океане, навсегда.

Он рассмеялся.

— Мы превратились бы в чернослив.

Я скользнула рукой по твердым выпуклостям его живота.

— Ты не кажешься мне сморщенным как чернослив.

Его резкий вдох сказал мне, как сильно он любил мои прикосновения. Его голова повернулась, и он завладел моими губами в поцелуе, таком сильном, что я потеряла счет ударов своего разбитого сердца. Когда его губы коснулись моих, мне показалось, что есть только мы, стоящие в океане со сплетенными телами и сердцами нараспашку. Я любила его безнадежно. Я не отказывалась ни от него, ни от нас. Я отказывалась от обещания большего. Через шесть часов мы будем в разных мирах.

— Я даже не знаю твоего второго имени.

— Уильям.

— Или твою любимую еду.

— Спагетти.

— Или твою любимую песню.

— Что угодно от Джейка Багга.

Я плакала, но он сцеловывал слезы и отвечал на мои вопросы, как будто это действительно могло помочь. Его рука прижалась к моему сердцу, пытаясь успокоить меня, но это не сработало. Я сказала ему, что не хочу думать о будущем. Я хотела остаться в этом океане навсегда, но я знала, что жизнь не остановится ради нас — заходящее солнце было постоянным напоминанием об этом.

Когда ночь стала черной и единственный свет, который мы могли видеть, исходил от луны и кафе вдоль бульвара, Фредди вынес меня из океана в отель через дорогу. Мы сняли последний номер, который у них был, потрепанный пляжный люкс для туристов с ограниченным бюджетом. Ковер был старым и в пятнах. Шторы жесткими и вонючими. Кровать была маленькой и жесткой, но Фредди снял старое одеяло. Мы сбросили подушки на пол, и он толкнул меня на простыни. Матрас прогнулся под его весом, когда он переполз через меня. Мы не позаботились о лампе; он был едва виден в темноте, но половина его лица была освещена светом, проникающим сквозь закрытые шторы. Я протянула руку, чтобы коснуться его, нащупывая черты, скрытые в тени.

— Я знаю, что это не так уж много, — прошептал он, когда его рот скользнул вниз по моему голому животу.

Я покачала головой и сжала простыню, пока его руки развязывали мои трусики бикини. Он стянул их и бросил на пол, на остальной наш беспорядок.

— Фредди…

Мне нужно было, чтобы он посмотрел на меня снизу вверх. Мне нужно было сказать ему, что я чувствую, пока не стало слишком поздно.

— Фредди, я…

— Я знаю. — Он посмотрел на меня, но я не могла разглядеть его глаза в темноте. Его руки прижались к моим бедрам, раздвигая их.

***

Мой телефон зазвонил на прикроватном столике, разбудив меня. Я моргнула в темноте и потянулась, чтобы заставить его замолчать, пока он не разбудил Фредди. Имя Кинсли мелькнуло на экране, и, хотя у меня было искушение проигнорировать ее звонок, я знала, что она, вероятно, пыталась дозвониться до меня всю ночь.

Я оттолкнулась от кровати и пошла в ванную. Как только дверь закрылась, я ответила приглушенным тоном:

— Кинсли, привет…

— Где ты, Энди? — в ее голосе звучало отчаяние. — Нам нужно выезжать.

Я отвела телефон от лица, чтобы посмотреть на время: 2:00 ночи.

Уже 2:00 ночи?

— Я еще не могу уехать, Кинсли.

Она вздохнула.

— Энди, где ты? Мы с Беккой уже собрали все твои вещи. Мы заедем за тобой, а потом отправимся прямо в аэропорт.

Она не слушала меня.

— Я не могу уехать. Я должна остаться здесь.

— Энди, ты не можешь оставаться в Рио. Если эта история с Фредди настоящая, вы двое снова найдете друг друга. Прямо сейчас тебе нужно сосредоточиться на себе. Завтра у тебя назначена встреча с этим врачом, а через несколько дней мы должны встретиться с остальной частью нашей команды для интервью. В пятницу мы летим в Белый дом на специальный ужин с президентом.

Мое сердце разрывалось надвое, но она продолжала говорить.

— Жизнь продолжается. Ты должна присутствовать на этих интервью. Миру нужно напомнить, что ты футбольная звезда со своими собственными надеждами и мечтами, а не просто еще одна поклонница Фредди.

Я закрыла глаза и прислонилась головой к стене ванной. Мне не хотелось, чтобы она была права. Я хотела остаться в Рио.

— Итак, где ты находишься?

Я продиктовала название отеля, и она пообещала, что они заедут за мной через пять минут. У меня было как раз достаточно времени, чтобы выскользнуть из ванной и натянуть грязную одежду. Я не принимала душ после игры, но океан смыл пот. Моя кожа была липкой и теплой, и когда я понюхала свою руку, она пахла Фредди. Я бы сидела на десятичасовом рейсе обратно в Соединенные Штаты, окутанная его запахом.

Кинсли позвонила, когда они были возле отеля, и я поспешила собрать свои вещи в темном гостиничном номере. Фредди все еще спал, лежа на животе и распластавшись на кровати. Я убедилась, что в его телефоне установлены два будильника, чтобы он не проспал, а затем наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку.

Часть меня хотела, чтобы он проснулся и притянул к себе. Хотела, чтобы он держал меня, чтобы я не могла уйти. Самолет мог бы взлететь без меня, и я бы навсегда осталась в Рио с Фредди.

Однако он не проснулся даже после того, как я прошептала его имя в темноте.

Кинсли снова позвонила мне, и мой телефон зажужжал у меня в руке. Фредди пошевелился и перевернулся. Я замерла, но он не проснулся. Я подошла к двери и подавила желание оглянуться на него. У меня была тысяча образов, чтобы запомнить его; еще один только усложнил бы уход.

К их чести, Кинсли и Бекка не стали ругать меня, когда я наконец забралась в фургон. Они направили водителя в аэропорт, и я уставилась в окно, загипнотизированная накатывающими волнами. Если бы я закрыла глаза, то все еще могла бы чувствовать, как они касаются меня. Кинсли положила руку мне на плечо и сжала. Я покачала головой и отмахнулась от нее. Было слишком рано для соболезнований. Я не была готова смириться с тем, что на самом деле я была в фургоне, по дороге в аэропорт, покидая Рио без Фредди.

Мы прибыли на стоянку пустого аэропорта, и водитель открыл багажник, чтобы забрать наши сумки.

— Спасибо, что упаковали мои вещи К…

— Энди!

От звука моего имени, выкрикнутого с расстояния в несколько футов, у меня чуть не остановилось сердце. Не имело значения, что британский акцент был легким и женственным, или что я знала, что Фредди все еще в стране грез. Я услышала, как меня окликнули за пределами аэропорта, и предположила, что это Фредди бежит за мной, пока не обернулась и не увидела, как Джорджи чуть не выпала из такси, чтобы вовремя добраться до меня. Ее каштановые волосы развевались на ветру, а шлепанцы хлопали по бетону.

— Подожди! — крикнула она, хотя я никуда не собиралась уходить.

— У нас нет тонны времени, Энди, — напомнила мне Кинсли. Я кивнула и повернулась к Джорджи, в то время как она подошла ко мне.

— Дай мне секунду. — Она наклонилась и обхватила колени руками, успокаивая дыхание. — Я знаю, что ты бы этого не заметила, учитывая мое завидное телосложение, — сказала она. — Но я совершенно не в форме.

Я рассмеялась и покачала головой.