Какую бы сексуальную привлекательность ни предлагало бикини, это уравновешивалось тем фактом, что я выглядела так, словно меня выкрасили в коричневую краску.

Я открыла дверь ванной и, оглянувшись, увидела Фредди, прислонившегося к соседней стене и скрестившего руки на груди. Он снял рубашку, чтобы я могла в полной мере увидеть результат его олимпийских тренировок. Он был высок и строен, с широкими загорелыми плечами. Его грудь была в таком тонусе, что меня бросило в дрожь, и я заставила свои глаза остановиться на пару дюймов выше его шести кубиков. Как только я посмотрю ниже, пути назад действительно не будет.

Он услышал, как открылась дверь, и окинул ее любопытным взглядом. С моей головой, единственной видимой частью, я предупредила его.

— То, что ты сейчас увидишь, объективно забавно, но, если ты будешь смеяться, я никогда больше не буду с тобой разговаривать.

Он криво улыбнулся.

— Ты должна дать мне небольшое объяснение. Я не так уж хорошо умею сохранять невозмутимое выражение лица.

Я вздохнула и позволила двери распахнуться. Его глаза расширились, когда он скользнул вниз по моему телу, и, к моему удивлению, он не засмеялся. Ни разу.

— Ты нервничала из-за линий загара? — спросил он, ведя меня на пляж с моей рукой в своей.

— Это довольно забавно, ты должен признать.

— Это действительно забавно. Видела бы ты мою задницу.

Я улыбнулась и покачала головой.

— У меня есть и своя бледная задница.

К тому времени, как мы выбрались на песок, солнце уже почти село, но на пляже все еще было многолюдно. По пути к воде мы миновали сотни разноцветных зонтиков, но никто не обратил на нас особого внимания. С меньшим количеством одежды мы смешались с загорелой, скудно одетой массой.

Фредди решил поплавать в своих боксерских трусах, и я притворилась, что заинтригована чайкой, которая клевала чипсы, пока он снимал шорты. Я сказала себе, что мое сердце бешено колотилось, потому что чайка действительно поедает чипсы, но, когда Фредди протянул руку, чтобы повести меня в океан, у меня возникла опасная мысль. Что будет с нами после сегодняшней ночи? Я знала, чего хочу, но не знала, как это обеспечить перед отъездом.

Поэтому, пока мы скользили в воду и волны бились о нас, я думала о вопросах, которые дали бы мне ответы, которые я искала.

— У тебя было много подружек, Фредди?

— Несколько за эти годы. Никого слишком запоминающегося.

Гигантская волна направлялась к нам, и он нырнул головой вперед, проскользнув под волной, в то время как я проплыла над ней. Когда он вынырнул, то откинул мокрые волосы с лица и одарил меня широкой улыбкой.

— А как насчет американок? Ты когда-нибудь встречался с кем-нибудь из них?

Он рассмеялся.

— Энди, это что, викторина?

К тому времени он практически держал весь мой вес, продолжая идти по воде. Наши ноги путались под водой, и время от времени мое бедро касалось его. Однако я не могла обратить внимание на чувственность момента; мне нужно было, чтобы он ответил на мой вопрос.

— Мне просто интересно, — сказала я, глядя на горизонт через его плечо. — Мы еще не говорили об этом на самом деле.

Он кивнул.

— Ты первая американская девушка, которая мне когда-либо нравилась.

НРАВИЛАСЬ.

— И что именно это значит?

Он крепче обнял меня за талию, так что наши животы оказались на одном уровне. Он был ни чем иным, как теплыми, твердыми линиями на моем теле.

— Значит, Бекка не сказала тебе тогда? Я полагал, что она так и сделает.

Я нахмурилась.

— Сказала мне что?

Он улыбнулся и отвел взгляд.

— Я расскажу тебе позже.

— Нет никакого «позже».

Это была не дразнящая уловка, чтобы выманить из него слова, это была реальная угроза. Я собиралась уйти. Улететь.

Он убрал несколько влажных прядей моих волос с моих глаз.

— Что ты имеешь в виду?

— Кинсли, Бекка и я возвращаемся в Штаты примерно через шесть часов.

Было больно произносить эти слова вслух.

Его хватка вокруг моей талии усилилась.

— Ты что?

Я покачала головой.

— Моя мама записала меня на прием к одному эксклюзивному врачу в Лос-Анджелесе, который, как предполагается, является всемирно известным хирургом-ортопедом, специализирующимся на запястьях. Он уже посмотрел мою магнитно-резонансную томографию…

— Значит, ты уезжаешь посреди ночи, чтобы повидаться с ним? Этим доктором? — его брови были нахмурены в замешательстве. — В этом нет никакого смысла.

— Он забронирован на следующие шесть месяцев, но у него есть одно свободное место завтра днем, и я беру его.

— Ты уезжаешь из Рио через шесть часов? — он посмотрел на темнеющий горизонт, а затем снова на меня. То счастье, которое он испытывал мгновением раньше, теперь ушло.

— Да, — кивнула я. — Мне нужно лететь. Я отложила лечение, потому что хотела сыграть в финале, но теперь, когда закончила, я должна сделать свое запястье приоритетом. Я не хочу, чтобы меня знали как многообещающего вратаря, чья карьера оборвалась из-за хронической травмы.

Я слишком много работала, чтобы сейчас уйти из спорта.

— Останься, — взмолился он, отодвигая нас на несколько футов назад, чтобы коснуться дна океана. Я обнимала его, позволяя ему нести мой вес под волнами.

— Я не могу.

Его карие глаза умоляли меня остаться, но я не могла. Мне следовало показаться врачу еще неделю назад. Возможно, я уже повредила запястье так сильно, что его невозможно полностью восстановить.

— Я должна быть на этой встрече.

Несколько минут мы молчали. Соленая вода плескалась вокруг нас, подталкивая к берегу, а затем утаскивая обратно к горизонту. Волны были громкими, заполняя тишину между нами, пока я не заговорила и не предложила то, на что, как я надеялась, он согласится.

— Ты мог бы приехать в Лос-Анджелес.

Я съежилась от отчаяния в своем тоне. Фредди повернул голову, чтобы посмотреть на меня, и я пожала плечами.

— Я имею в виду, после завершения церемоний. — Я продолжала заполнять тишину, хотя мой мозг кричал мне, чтобы я заткнулась. — Ты мог бы посмотреть, где я живу и провести некоторое время в Америке.

Его темные глаза сказали мне «нет» еще до того, как он это сделал.

— Я бы с удовольствием, но… Мне нужно вернуться домой и разобраться с Кэролайн. Если она действительно беременна моим ребенком…

Кэролайн.

Кэролайн.

Кэролайн…

Мы так долго не упоминали о вопиющем препятствии, стоящем между нами — драконе, которого еще предстояло убить.

— Верно, — сказала я, поворачивая голову, чтобы он не мог видеть боль в моих глазах.

— Энди. Я переспал с ней только один раз и был пьян. Это ничего не значило.

— Но теперь это может означать все.

Тишина.

Я уставилась на волны и набралась храбрости, чтобы задать свой следующий вопрос.

— Ты женишься на ней? Я имею в виду, женишься ли ты на ней, если она беременна не от тебя?

— Нет. Никогда. — Он, казалось, был шокирован этой мыслью, что заставило меня почувствовать себя немного лучше. — Но мне нужно разобраться с тестом на отцовство, встретиться со своим адвокатом и поговорить с мамой. Она не разговаривала со мной с тех пор, как я решил разорвать помолвку.

Я кивнула.

— Верно. Так что ты возвращаешься в Лондон.

— А ты возвращаешься в Лос-Анджелес.

Слова прозвучали окончательно, даже если мы этого и не хотели.

— Почему мне кажется, что это конец? — спросила я, наклоняясь вперед, чтобы положить голову ему на плечо.

— Это не так, — пообещал он.

Волна обрушилась на нас, и Фредди крепче сжал меня. Я чувствовала себя такой маленькой там, борясь с волнами, с нашим концом и слезами, которые лились без всякой причины.

— Ты думаешь, что это между нами реально? Или это просто часть магии Рио?

— Я знаю, что это реально.

Я подняла голову и уткнулась носом ему в шею, вдыхая запах соленой воды на его коже. Он пах так божественно. Я не двигалась, прижавшись губами к его горлу.