— Мне действительно нужно вернуться в свою квартиру, — сказал я, беспокойство сквозило в каждом слове. Я не заботился о сне, я просто хотел вернуться к Энди как можно скорее.

— Давай только на минутку, — сказала она с обнадеживающей улыбкой. — Внутри есть симпатичный маленький бар.

Я открыл рот, чтобы отказать ей, но потом в моей голове промелькнули сообщения Энди.

Что она сделает, если я скажу «нет»? Воспримет ли она это как личное оскорбление?

Лучше было вести себя так, как будто все было нормально, пока мы с Энди не овладеем ситуацией.

— Хорошо, только на минутку, — смягчился я, выскользнув с заднего сиденья машины, а затем придержал для нее дверь отеля.

Она устроила настоящее шоу, как только мы оказались внутри. Она настояла на том, чтобы заказать напитки, хотя я к своему не притронулся. Я не пил ничего, кроме воды, так близко к гонке, но ей, казалось, было все равно. Она отхлебнула свой коктейль, а затем наклонилась ближе с легкой улыбкой.

— Это не так уж и плохо, правда?

Холодок пробежал у меня по спине. Я должен был раньше понять, что ее легкая улыбка была чем-то более манипулятивным.

Я пожал плечами.

— О чем ты хотела поговорить? Мне действительно нужно возвращаться.

Я хотел написать Энди и сказать ей, что это займет немного больше времени, чем я ожидал, но я не собирался писать ей, когда сидел так близко к Кэролайн. Я уже мог сказать, что она что-то заподозрила, когда я упомянул своего менеджера в машине.

— Я просто знаю, что ты сейчас в большом стрессе, и хочу убедиться, что ты все продумал — я имею в виду разрыв помолвки.

Она играла с ободком своего бокала, медленно водя кончиком пальца по краю. От него исходил пронзительный звон. Я потянулся вперед и схватил ее за руку, чтобы заставить ее остановиться.

Она рассмеялась.

— Извини, старая привычка.

Я отпустил ее руку и откинулся на спинку стула.

— Я буду честен с тобой, Кэролайн. Я не готов жениться. Половина моего стресса вызвана тем, что моя мать настаивает на том, чтобы мы продвигали помолвку без моего согласия. Ты же не хочешь выйти замуж за мужчину, который тебя не любит, не так ли?

Ее улыбка погасла, как будто я только что ранил ее.

— Мы могли бы влюбиться друг в друга.

У меня внутри все сжалось от искренности в ее голосе. Она действительно думала, что мы могли бы влюбиться.

Как я мог упустить это раньше? Это едва уловимое отчаяние в ее голосе?

— Я ни… я никогда… не полюблю тебя, — сказал я. Ясно и лаконично.

Она резко вдохнула, как будто мое лезвие наконец-то пронзило ее кожу. Внезапно она откинулась на спинку стула и сбросила невинную маску. Это было похоже на то, как змея сбрасывает кожу, как ее улыбка превращается во что-то кислое, а добрые глаза сужаются в тонкие щелочки.

— Хорошо, просто помни, что я предложила легкий путь. Скажи мне, Фредерик: ты любишь Энди или тебе просто нравится тот факт, что она раздвигает для тебя ноги каждые пять секунд?

Я отодвинул свой стул от стола и встал.

— Оставь ее в покое. Она не имеет никакого отношения к моему решению.

— Нет, Фредерик, не думаю, что оставлю ее в покое. — Она была так спокойна, снова проведя пальцем по краю стакана. Пронзительный звук вернулся, заставляя мои руки сжаться в кулаки. — В тот момент, когда ты выбрал ее вместо меня, ты сделал это невозможным.

— Чего ты хочешь? — зарычал я.

Она подняла руку от стакана и потянулась к концу моего галстука, ощупывая материал между пальцами.

— То, чего я всегда хотела. — Ее взгляд вспыхнул и встретился с моим. — Тебя.

Энди

Я оставалась на месте, ожидая Фредди. Несколько раз звонила ему по телефону и даже оставила сообщение Джорджи (она вбила свой номер после нашей экскурсии по деревне), но она тоже ничего о нем не слышала. Я была близка к тому, чтобы позвонить в полицию или предупредить чиновников, но он, наконец, ответил мне незадолго до полуночи.

Фредди: Я обещал тебе, что справлюсь с этой ситуацией, и я справлюсь. Поспи немного, поговорим завтра. Целую ХХ

Я прижала телефон к груди. Прочитав его сообщение, я прочувствовала его так глубоко, как только позволяли эти два маленьких крестика. Он все еще хотел меня, Кэролайн не убедила его в обратном.

Я легла спать, и мне приснилась искаженная улыбка Кэролайн, смотрящая на меня в зеркало. Я просыпалась три раза за ночь, вырываясь из кошмаров, которые, казалось, никогда не закончатся. К тому времени, когда я окончательно проснулась, оставалось тридцать минут, прежде чем должен был прозвучать мой будильник. Я выключила его и вытерла сон с глаз. Я не потрудилась почистить зубы или посмотреть в зеркало. Я направилась прямо в гостиную, чтобы сварить кофе, чтобы он был готов к тому времени, когда Кинсли и Бекка наконец заставят себя встать с постели. Я была на полпути к кухонной стойке, когда увидела несколько газетных страниц, лежащих прямо в дверном проеме. Они были разбросаны, как будто кто-то засунул их под дверь по одной за раз. Я нерешительно подошла к ним и остановилась, когда увидела заголовок, выделенный жирным шрифтом в верхней части ближайшей ко мне страницы. Все было именно так, как она и угрожала.

«Роман Олимпийского размера оставляет Арчибальда в кипятке».

«Будущая невеста опустошена, узнав, что он «развивает» международные отношения»

Мои колени подогнулись, и я рухнула на пол, положив газету себе на колени. Кэролайн положила сверху записку, чуть ниже заголовка.

Вставай и пой. Целую, К.

Я оторвала записку и скомкала ее. Записка блокировала часть фотографии, которую они напечатали вместе с заголовком. Это была та самая фотография, которую Кэролайн показала мне накануне вечером, где мы были внутри «Маскарада», увеличенная на целую страницу. Я моргнула и снова моргнула, не понимая, почему изображение было искажено. Только когда мои слезы начали размывать несколько слов истории на странице, я поняла, что плачу.

Я вытерла слезы и заставила себя прочитать каждую деталь, которую они напечатали, хотя мой желудок угрожал сдаться на полпути. Газетчики не сдерживались. Каждая кровавая, непристойная деталь была напечатана там для людей, чтобы они могли прочитать, начиная со слухов о наших встречах и заканчивая моей футбольной историей. Они начали с того, что противопоставили мою историю истории Кэролайн, изобразив меня вавилонской блудницей, а Кэролайн — матерью Терезой. Они сопоставили мое изображение в спортивном лифчике, потной и уставшей после тренировки, с фотографией Кэролайн в идеально сшитом брючном костюме, раздающей хлеб в долбаном детском доме в Хорватии. Честно говоря, к концу статьи даже я возненавидела себя.

Я сидела на полу в прихожей и дважды прочитала статью, прежде чем потянулась за телефоном и набрала в Гугле свое имя. За день до этого было несколько случайных интервью из небольших журналов. Мой профиль о футболе в колледже был на первой полосе вместе с историей, напечатанной в газете моего города, о том, что я еду на Олимпийские игры. Все это исчезло. Сайт сплетен за сайтом сплетен, журнал за журналом, пост в Facebook за постом в Facebook… Официально я была самым ненавистным человеком в Интернете.

Она никогда не будет Кэролайн.

Разве она не должна быть сосредоточена на играх?! Как она успела стать любовницей?

Она — просто мусор. Она не могла держать ноги закрытыми в течение нескольких недель? Какую часть этого она не понимала?

Я отказываюсь смотреть игру сегодня! Я не буду поддерживать ее или ее карьеру. #Неудачница

Она хорошенькая, но никто по сравнению с Кэролайн.

#КомандаКэролайн