Она сжала кулаки, а пальцы ног начали сгибаться. Я смотрел, как капельки пота стекают по ее спине.

Я хотел быть нежным с ней, но, когда Энди обернулась, чтобы посмотреть на меня, я увидел взгляд, наполненный похотью. Она убрала руку со стены и опустила ее на шею, затем ниже. Дальше она опустила ее к груди и обхватила одну из них. Я хотел убрать ее руку и опустить свой рот на ее место, но Энди продолжила путь, прежде чем это сделал я. Я знал, что она собирается делать, когда ее пальцы спустились к лобку. Мысль о том, что она будет прикасаться к себе, пока я внутри нее, сделало невозможным быть медленным.

— Больше, — прошептала она, пока я входил и выходил из нее. Она до сих пор привыкала ко мне, и я не хотел навредить ей. — Пожалуйста, я так близко.

Ее пальцы закружили быстрее, а стон был пропитан нуждой. Энди была самой сексуальной девушкой, которая у меня когда-либо была. Она была так уверена в себе. После неловкого момента вначале она перестала стесняться своего тела. Все, что у нее было, было моим, и в ответ я давал ей все, что мог. Я входил и выходил из нее так чертовски сильно. Ее тело с каждым толчком было ближе к стене, а я наслаждался ощущениями внутри нее, был опьянен тем, как крепко она сжимала мой член. В конце, когда она уже прижалась к стене, я резко вошел в нее.

Наши дыхания вторили друг другу, пот стекал по моей груди, и когда Энди кончила, я накрыл ее рот своим, чтобы вобрать в себя каждый стон, который слетал с ее губ. Этого было достаточно, чтобы столкнуть меня с обрыва.

— Энди, — прошептал я.

— Дай мне секунду, — произнесла она, уронив голову мне на плечо.

Я опустился на пол и сел, держа ее на руках.

— У меня болит запястье, — сказала она.

— Мое плечо болит, — ответил я.

— У меня болят губы.

— Я думаю, мы обязаны это повторить.

Она засмеялась.

— Очевидно.

Энди

Я влюбилась в Фредди, стала безнадежно одержима им. Как бы я ни старалась подготовиться к игре, все равно продолжала вспоминать нашу ночь.

Каждый раз, когда одна из моих американских выходок сбивала его с толку, он смотрел на меня, изогнув бровь, и мне приходилось напоминать себе, чтобы я не застывала с открытым ртом.

Для человека, который регулярно вызывал изумленные взгляды и перешептывания случайных прохожих, он вел себя так по-обычному.

— У тебя есть номер Принца Гарри? — спросила я, когда мы лежали на кровати.

Он пожал плечами.

— Болван почти никогда не перезванивает.

Я открыла рот от удивления и моргнула. В моем мозгу произошло короткое замыкание, а Фредди сидел забавляясь.

— Значит, это правда? Ты граф или принц, или что-то в этом роде?

Вместо ответа он лег рядом со мной, набросил на нас одеяло и устроился поудобнее, оставив меня в подвешенном состоянии, казалось бы, на тысячу часов.

— Фредди!!!

Он рассмеялся.

— Нет, я не принц. Мой отец был герцогом, что сделало меня лордом. Мой брат, так как он старший, был графом, прежде чем унаследовал герцогство, но теперь…

— Ты говоришь так, как будто это нормально!

— Энди, некоролевские герцоги даже не стоят в очереди на трон. Это почти ничего не значит.

Это было похоже на Фредди — преуменьшать очарование своей жизни. Он хотел быть Фредди, просто еще одним обычным пловцом, но он был Фредериком, красивым герцогом, с телефоном, полным номеров, о которых я могла только мечтать.

— Мы можем написать ему? — вежливо спросила я.

Он оглянулся.

— Гарри?

— Нет! Малышу Джорджу.

— Устала? — спросила Кинсли через проход автобуса, вырывая меня из мыслей.

Я поерзала на сиденье и пожала плечами.

— Нет, не совсем.

— В котором часу ты вернулась?

Я вспомнила прошлую ночь, когда Фредди взял часы со своей прикроватной тумбочке и показал мне мигающие красные огни:

— 00:01, а я обещал, что верну тебя к 21:00.

Я умоляла его продолжить, уверяя, что отличный секс равняется хорошему сну, но он поцеловал меня в макушку и вытолкнул из комнаты так вежливо, как только мог. Он знал, что я нуждаюсь в отдыхе и, если бы я не смогла играть, он был бы первым, кого я обвинила. Так что, хоть я и с радостью бы провела в его комнате всю ночь, я нехотя добралась до своей квартиры и спала одна. К счастью, я была настолько истощена физически, что заснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки.

— Энди? — спросила Кинсли.

— Ой. — Я отбросила свои мысли. — Не поздно, — ответила я.

— Было весело?

Я отчаянно пыталась не допустить, чтобы медленно ползущий румянец окрасил мои щеки.

— Ага, — беспечно сказала я, снова поворачиваясь к окну.

— Еще десять минут! — крикнула наш тренер из передней части автобуса. — Пора сыграть в игру, дамы!

Дерьмо.

Тренер Декер была права. Мне нужно было сосредоточиться. Я подключила наушники к iPod и увеличила громкость до максимума. «Drive» Холзи отбросил все остальное на второй план.

Игра против Колумбии будет непростой. По слухам, они были одной из лучших национальных команд Южной Америки, и они доказали это, выбив Мексику в отборочном турнире. Накануне мы часами смотрели запись матча, и я все еще не была уверена, что нашей защиты хватит, чтобы остановить их стремительный натиск по воротам.

Я покрутила запястье влево и вправо, ощущая боль. Отек уменьшился с последней игры, но я знала, что к концу дня он снова увеличится. Однако выбора у меня не было, справившись с болью, я перевязала запястье лентой. Я положила руку на левое колено и осторожно помассировала, чувствуя, как нервы начинают разъедать меня. Колумбийки были уверены, что прорвутся как минимум дюжину раз, и Лиам сказал, что они в среднем наносили около шести ударов по воротам за игру. Выбора не было. Мое запястье не могло взять выходной. От этого никуда не деться.

Команда из Колумбии состояла из сверхчеловеческих киборгов. Казалось, они были подобраны под один размер, каждая из них была гигантским накачанным убийцей, которого я не хотела видеть вблизи. Мне показалось, что у одной из них были усы (и я говорю не о паре бродячих бакенбард — девчонка соперничала с Роном Свенсоном).

В первом тайме мои защитники играли в полную силу, позволив колумбийкам лишь дважды проверить мои рефлексы перед самым свистком. Их оборона оказалась столь же хороша вплоть до 42-й минуты, когда Кинсли наконец забила хитрым ударом головой. К перерыву мое запястье горело огнем. Адреналин не помог преодолеть постоянную пульсацию, как я надеялась. Каждый раз, когда блокировала или ловила мяч, я вздрагивала, и любые попытки скрыть травму давно прекратились. Тренер Декер пристала ко мне по этому поводу во время перерыва.

— Насколько все плохо по шкале от одного до десяти?

Семь.

— Неплохо. Тройка, — соврала я.

— Ты готова играть во втором тайме? Должна ли я поставить Холлис в эту позицию?

— Нет. Я справлюсь с этим. Я в порядке.

Через пятнадцать минут после начала второго тайма состояние моего запястье превратилось из семерки в восьмерку. Звук с трибун был оглушительным из-за большого числа колумбийских фанатов, которые эхом повторяли испанские песнопения вокруг меня. Там даже была группа людей, человек двадцать или тридцать, которые поставили перед собой задачу дразнить меня. Их голоса гремели позади меня с сильным испанским акцентом. Я хотела выиграть игру, но еще сильнее я хотела, чтобы они заткнулись к чертовой матери. К счастью, ничто не могло прервать их пение быстрее, чем вкус поражения.

Я использовала их раздражающие насмешки как топливо, чтобы продолжать игру.

С моим запястьем все в порядке.