Я сделала так, как она сказала, и начала рассказывать ей о травме. Она не угрожала карьере, я просто потянула запястье в старшей школе, и время от времени это давало о себе знать. Я много раз проходила через физиотерапию, но если я не уйду из футбола на длительный период, оно никогда полностью не заживет. К сожалению, я не могла позволить себе такую роскошь как время.

— Как оно? — спросила Кинсли.

Я посмотрела через плечо и увидела, что она смотрела на действия массажиста. Лиза согнула мою руку, обматывая мое запястье специальной лентой, чтобы зафиксировать его на время тренировки. Я пыталась не морщиться от укола боли, но Кинсли заметила мои поджатые губы. Она покачала головой и скрестила руки, но я послала ей убийственный взгляд, когда массажист наклонилась, чтобы захватить из сумки еще один рулон ленты.

Лиза закончила и сделала шаг назад, оценить свою работу.

— Скажи мне, достаточно ли закреплено, — проинструктировала она.

Я согнула и сжала руку в кулак, повернула ее по кругу сначала в одном направлении, а затем в другом. Я все еще чувствовала тупую боль, но с лентой она стала более терпимой.

— Как оно? — снова спросила Кинсли.

Я кивнула и подняла большой палец вверх. Насколько наш тренер и массажист знали — моя травма была незначительной, и руку обматывали только в качестве мер предосторожности. Кинсли знала правду: я была на опасной территории, но она также знала, почему я преуменьшила значимость травмы. Кости, сухожилия и связки со временем заживают, но Олимпиада проходит раз в четыре года, и большинство спортсменов считают себя счастливчиками, если попадают туда раз или два. Поэтому, пока мое запястье не отвалится, я останусь на поле.

— Послушай, я бы хотела поговорить с тобой после тренировки насчет Фредди. Серьезно, дождись меня.

Я пообещала ей дождаться, хотя на самом деле у меня не было никакого намерения слушать лекции Кинсли и Бекки. Как быстро они забыли, что значит быть молодой и одинокой во время Олимпийских игр. Вся моя жизнь, сосредоточенная на тренировках и подготовке к играм, не оставляла времени ни для чего, кроме футбола. Конечно, у меня было несколько случайных свиданий за это время, но это не сравнится с опытом других девушек моего возраста.

Отказаться от парней, чтобы играть в футбол на профессиональном уровне, было сложно, но в конце концов, это было легким решением. Пока я росла в Вермонте, единственным реальным действием было действие на футбольном поле. Ни один парень не волновал меня. Большинство популярных девушек в моей школе предполагали, что я лесбиянка, потому что я предпочитала Adidas бренду Tory Burch, и я не знала разницу между «волнами» и «кудрями». Нет, серьезно, кто-нибудь, скажите мне, в чем разница?

Чтобы положить конец слухам, у меня состоялся первый поцелуй за трибунами футбольного стадиона с прыщавым Келланом, который был младше меня на год и дышал как морж. Он был высоким и тощим, и когда отстранился, то случайно разбил голову о сиденье трибуны, и ему наложили три шва. Когда история разошлась по школе, ни один парень не думал, что я стоила риска.

К счастью, в школе стало лучше, когда закончилось мое преображение от утенка к лебедю, которое частично украсило мой старший подростковый возраст. Прощайте брекеты, прыщи и пухлые щеки. Парни из колледжа не были запуганы моим талантом, и мне удавалось время от времени с кем-то встречаться. Тем не менее ничего серьезного. Отношения плохо сочетаются с соревнованиями на олимпийском уровне. Я долго мечтала попасть на Олимпиаду, не только чтобы выиграть золото в составе команды США (понятное дело), но также я хотела получить шанс встретиться с людьми, которые его выигрывали. Так же, как и я, они посвятили свою жизнь любимому виду спорта и понимали жертвы, связанные с этим.

Кинсли и Бекка могли читать мне лекции обо всем, о чем хотели, но с учетом всего, как они могли обвинять меня, что я хотела что-то, кроме золота? Я буду в Рио-де-Жанейро почти месяц, и не собираюсь тратить время впустую. Я буду надрывать задницу на поле, но в свободное время буду собирать воспоминания на всю оставшуюся жизнь. И, если Фредди Арчибальд каким-то образом проберется в эти воспоминания, то пусть так и будет.

Фредди

Я проснулся с мыслями об Энди, пытаясь вспомнить, что прошлой ночью нашел в ней привлекательного. Она не была похожа на напыщенных британских девушек, к которым я привык. Они бы охотнее бросились с моста, чем швырнули свои трусики мне в голову, но, тем не менее, Энди сделала это без задней мысли. Я был заинтригован, но не мог вспомнить, что именно делало ее другой — свет в ее серо-голубых глазах, ее уверенный смех или ее тело.

Ее тело.

Я провел всю ночь, пытаясь избавиться от мысли об Энди в моих боксерах. Но сейчас, проснувшись, я хотел эгоистично мысленно цепляться за нее.

Мой телефон завибрировал на тумбочке, и я перекатился на бок, обнаружив два пропущенных звонка от мамы, три смс от сестры и одно голосовое сообщение от Кэролайн.

Сначала я решил прослушать сообщение Кэролайн, надеясь, что это займет меня и позволит избавиться от мыслей об Энди.

— Фредди! Мой великий спортсмен, я так сильно скучаю по тебе. Надеюсь, у тебя все хорошо. Позвони мне позже. Целую, Кэролайн.

Энди не имела ничего общего с Кэролайн Монтегю, хотя это было хорошо. Я точно знал, что получу от Кэролайн. Она выросла в высшем обществе Британии и была всеобщей любимицей. Она могла назвать все столовые приборы и знала всех герцогинь лично. Я вырос вместе с ней и знал ее, как вежливую, спокойную, предсказуемую и полную противоположность загадочному вратарю, которого я встретил вчера вечером.

Я нажал кнопку «Удалить» на голосовом сообщении и затем прочитал сообщение от Джорджи.

Джорджи: Мама СОШЛА С УМА. Она позвонила Кэролайн и сказала, что тебе ПОНРАВИТСЯ, если она присоединится к тебе в Рио. Я пыталась вырвать телефон из ее рук, но ты знаешь, какие сильные у нее пальцы. Думаю, что вывихнула запястье…

Джорджи: Она точно слетела с катушек. Я выставлю себя на удочерение. Думаешь, кто-нибудь удочерит благовоспитанную, очаровательную восемнадцатилетнюю девушку?

Я улыбнулся и сел в кровати. Джорджи с рождения была королевой драмы, хотя никогда не признавала этого. Я набрал ее номер и потянулся к ноутбуку, чтобы посмотреть расписание на день: разминка, тренировка, телефонное интервью и еще больше тренировок. Я буду бегать вокруг деревни до ужина.

— ФРЕДДИ! — закричала она, когда подняла трубку после третьего гудка.

Я улыбнулся на звук ее голоса.

— Доброе утро, Джорджи.

— Звучишь ужасно. Что ты делал всю ночь?

— Ничего. Честно. Я только что проснулся и прослушал голосовое сообщение от Кэролайн.

— Ох.

Последовала долгая пауза, прежде чем она снова заговорила.

— Ну, давай не будем говорить об этом. Как Рио? Твоя бледная британская задница уже загорела? Или ты весь день слонялся в тени статуи Христа-Искупителя?

Я потер сонные глаза и отбросил одеяло в сторону.

— Если честно, я еще особо ничего не видел.

Она застонала.

— Какая скука. По крайней мере, расскажи мне о деревне. Такая же хорошая, как в Лондоне?

— Да. Прошла ночь была…

Я подумал о прошлой ночи, пытаясь отделаться от образа Энди, который снова пытался прорваться на первый план в моих мыслях.

— Прошлая ночь была… какой?

— Я встретил кое-кого.

Тишина.

Долгая тишина.

Я убрал телефон от щеки, чтобы проверить, не повесила ли она трубку.

— Джорджи?

— Что ты имеешь в виду под «встретил кое-кого»?

Ее обычное очарование исчезло, уступив место серьезному тону, который не сильно меня заботил.

— Ничего, — сказал я, отступая. Может, это было ошибкой, завести этот разговор.