- Девку связать. Погрузить на коня вместе с добычей. Трупы раздеть и разрубить на куски — пущай стервятники попируют. И давай шевелись, падаль, уходим с этих земель на рассвете! Не повезло этому рунологу, что на нас напоролся.

Со всех сторон прозвучали недружные возгласы, смех и перекрикивания о богатой добычи. В моём звенящем от боли мозгу засели опять эти слова: «не повезло». Просто не повезло… опять не повезло…. Моя жизнь даже после смерти была всё такой же про́клятой, как и раньше. Нет, даже хуже!

«Не хочу так жить…»

А результатом всего пережитого вдруг стала жуткая апатия. Я перестала реагировать на окружающих, не обращала внимание на то как меня связывают, как лапают при этом, в наглую забираясь под одежду — мне вдруг стало просто всё равно что со мной будет…

Сборы у банды были весьма недолгими. Меня закинули на одну из лошадей, но теперь уже не как пассажира, а как обычный мешок с картошкой. От поездки по лесу, пусть и медленной, тело отдавалось жуткой болью, но я терпела. Слёзы течь из глаз наконец перестали, а разбитое лицо налилось кровью и сильно опухло.

Двигались мы пусть и медленно, но недолго, как оказалось лагерь банды был совсем рядом. Да, её прошлым владельцам и правда не повезло. Они ведь обсуждали дорогу при ней и не так давно приняли решение свернуть именно на этот путь! Значит её проклятье действует не только на несчастные случаи, но и на принятие решений? Если так, то всё совсем плохо… Хотя, почему плохо? Так можно надеяться хотя бы на то, что этим бандитам будет очень-очень плохо! Лишь бы я сама при этом не погибла…

Осознание этой мысли немного отогнало накатившую апатию, и заставило вновь обращать внимание на происходившее вокруг. До прихода в лагерь так и не случилось ни одного несчастья, но я знала, что это всего лишь начало… Может быть ей удастся дождаться пока эти бандиты сами перемрут, отравившись неудачно собранными грибами? Или на них выйдет патруль местного лорда? А может передерутся из-за добычи и перебьют друг друга!? Было бы неплохо.

Так и провела я всю дорогу в этих наивных мечтах, пока не оказалась в чьём-то шатре. При том в единственном на весь лагерь, если я правильно успела разглядеть столпотворение, наверное, сотни человек пока меня снимали с крупа лошади…

Брошенная связанной по рукам и ногам, я со всей старательностью попыталась осмотреться, перекатываясь туда-сюда, и найти по возможности чем разрезать путы. В итоге у входа таки нашлась стойка с закреплённым в ней оружием, но вряд ли мне могли помочь шестопёр, дубина с кривыми шипами и подобие короткого копья с четырёхгранным наконечником, аналог названия которому я так и не смогла вспомнить. Ни ножа, ни меча я так и не заметила, только измучившись окончательно. Когда внутрь вошёл хозяин шатра — всё тот же ярко разодетый бандюган — я уже с трудом могла переворачиваться, переместившись почти к самому входу.

- Сбежать хочешь? Глупо… — подхватив меня за связанные за спиной руки мужчина бесцеремонно протащил меня в глубь шатра, к своему спальному месту. У меня от боли чуть дыхание не перехватило — настолько суставы выломило под собственным весом моего тела. — У меня полторы сотни голов под рукой, псы войны в клетках, а теперь ещё и рунные обереги в комплекте. Ты даже из шатра выйти не успеешь как будешь схвачена. И парни не станут как я церемониться с тобой — выдерут, выпотрошат в своё удовольствие, и оставят гнить в канаве! Так что цени!

С этими словами, этот ублюдок забросил мой торс на свою постель, и начал срезать с меня одежду! Его нож с противным звуком рассёк грубую ткань юбки, верхней части длинной рубахи и очень скоро я оказалась коленями на полу, а торсом на кровати, при этом полностью голая. О последующих действиях мне даже догадываться не пришлось — всё и так было до боли очевидно!

- Пожалуйста, не надо… Пожалуйста… — впервые за многие дни я наконец не удержалась и выдавила из себя сквозь душившие слёзы подобие мольбы.

- Ну-ну, будет тебе, — тут же шлёпнул он меня по попке, — Ты как будто не в кусе зачем мужикам бабы нужны? Первый раз что ли? А ещё запомни, малышка, — тут он наклонился к самому моему лицу, ухватив обе моих груди и придавил к постели своим невыносимо тяжёлым телом. От его смрадного дыхания могло бы сделаться дурно, если бы не происходящий ужас, — Никогда не плачь на глазах у тех, кто сильней тебя и имеет над тобой власть, девочка! Это нас только заводит!

И тут мне вдруг стало настолько жутко, что я закричала, и изо всех сил задёргалась под ним, пытаясь освободиться. Но тщетно!

А насильник лишь усмехнулся, схватил меня за руки с безумной силой, и тут же отстранившись телом назад резко в меня вошёл!

Это было страшно… страшно, больно, противно и унизительно. Только сейчас я поняла сколь обходительны были со мной мужчины в том, прошлом мире. И не будь у меня того прошлого опыта, я бы навсегда возненавидела всю мужскую половину человечества в обоих мирах! Но даже так, страдая от боли и грубого отношения под этим ублюдком, во мне сейчас буквально клокотала ненависть вперемешку со страхом и яростью. Я до скрежета зубов возненавидела своего насильника, и всех подобных ему мужчин этого мира…!

…

Эта тварь игралась с моим телом по ощущениям целую вечность. Лишь кончив четырежды, заляпав меня своей спермой буквально с ног до головы и в процессе ещё больше избив (четвёртый раз ему пришлось стимулировать свои ощущения чтобы кончить, перейдя к откровенному садизму… больной ублюдок!) он попросту сбросил моё голое тело на пол. Тело, сочившееся кровью как из ран во рту и на руках, так и из моей бедной вагины. Тело, которым он грубо воспользовался, получив удовольствие, и которое стало теперь просто ненужным… Ещё никогда я не чувствовала себя настолько грязной, мерзкой и жалкой!

Пытаясь пересилить себя и не заплакать снова, старясь заглушить ненавистью всю ту боль, что разливалась по телу и внутри него, я сама не заметила, как наконец отключилась…

* * *

Я не понимала где я нахожусь. Вокруг меня была лишь серость: серое небо, серое пространство под ногами и серый туман вокруг. Последнее что я помнила это как меня насиловал тот бандит, чьи кишки я бы с удовольствием затолкала ему в глотку! От особо ярких воспоминаний меня снова едва не вывернуло наизнанку, но я сдержалась, осмотрелась и не поняв в итоге куда попала, просто осталась стоять на месте.

«Если я всё-таки умерла, за мной рано или поздно придут…»

- Вполне прагматичный подход. Ты мне нравишься ещё больше, — прозвучавший со спины мягкий вкрадчивый женский голос заставил меня судорожно обернуться. А обернувшись отступить на шаг, оступиться и больно плюхнуться на попу…

- Кто вы? — я едва узнала свой испуганный голос, и мне было чего бояться. На меня смотрел закутанный в серую ткань труп! Точнее высохшая до состояния мумии женщина, чьи пепельные волосы словно струились с головы, превращаясь в окружающий мир. — Я умерла? Вы за мной?

- О нет, ты не умерла! Но ты интересная… твоё появление в нашем доме может многое изменить, — мёртвая женщина обошла меня по кругу, словно разглядывая забавный экспонат, — Люди этого мира назвали меня Богиней праха. Ну, будем знакомы? Не желаешь немного со мной побеседовать, Катенька? Возможно мы сможем быть друг другу полезны…

От улыбки смерти (а это явно была она, только в местной интерпретации!), больше похожей на оскал, меня едва не передёрнуло, но отчего-то в душе колыхнулась робкая надежда. На что? Не знаю, но эта встреча явно могла изменить в моей жизни многое, если не всё!

- Конечно… Я попробую… Прошу прощения за бестактность, — поднявшись на ноги, я сдержанно поклонилась на японский манер, — Здравствуйте, уважаемая Богиня праха, меня зовут Зёмина Екатерина Андреевна. Очень приятно с Вами познакомиться… — тут же постаралась я выдавить из себя подобие улыбки. После произошедшего со мной сегодня нормально улыбаться не было ни сил, ни желания, ни возможности…

После моего представления Богиня ещё какое-то время обходила меня по кругу. Нет, даже не ходила — плыла! Её ноги были закрыты непрозрачными серыми одеждами, и почти не шевелили свой покров, а сам подол струился дымкой, сливаясь с окружающим фоном отчего выглядело всё это крайне… нереально.