Туру отбил очередной удар кастрюли и атаковал Галкута. Тот попытался бежать, но могучий удар в бок сбил его с ног, отправляя в недолгий полет в сторону камина. Ломая стулья, слуга судьи приземлился на пол и сразу же, превозмогая боль и кровавую пелену в голове, попытался вскочить на ноги. Поднявшись, он устремился к камину, в котором все еще пылал огонь, он думал о том чтобы схватить головню и попытаться защищаться ею. Галкут подбежал к камину и оглянулся чтобы оценить позицию врага.

Туру стоял на коленях метрах в пяти от Галкута и слегка покачивался. Мужчина, прижав правую руку к левому боку, отступил за каменный выступ камина и прижавшись спиной к стене, смотрел на туру.

Было очевидно, что с тем что-то происходило. Он стоял на коленях, тяжело дышал и тряс разбитой головой, разбрызгивая кровь и вино. Затем он повалился вперед, упал на живот и замер.

Галкут с облегчением выдохнул и медленно сполз по стене на пол. Он позволил себе поверить что это конец.

Через какое-то время из кухни в разгромленную и погрузившуюся в тишину залу вышли Элен и Сесилия. Они обе не сводили глаз с лежавшего на полу тела туру. За их спинами появился Ринн.

Поверив что туру больше не опасен, Сесилия бросилась к столу, под которым пряталась Роза. Роза закричала когда рука молодой кухарки прикоснулась к ней, но открыв глаза и увидев кто это, девушка с плачем бросилась к Сесилии. Та обняла вздрагивающую от рыданий служанку, пытаясь успокоить и ободрить ее.

Элен посмотрела на старика, который поднимался из-за развороченной стойки, сбрасывая с себя осколки стекла и щепки дерева. "Этот прохиндей Хаг обещал незабываемый отдых в своем заведении и, клянусь черной пустыней Гиха, он не обманул", ворчал старик. Девочка радостно улыбнулась, с облегчение видя что с ним все в порядке. Старик поднял глаза и, успев поймать улыбку облегчения на лице ребенка, улыбнулся в ответ.

Затем Элен подошла к барону и присела возле него. Глаза мужчины были открыты и вполне осмысленно смотрели куда-то вверх. Девочка видела в его ауре багровый огонь вдоль длинных порезов на правой стороне туловища, а также подобный, правда чуть более темный, цвет буквально заливал всю его грудь.

– Живой? – Спросил кто-то за спиной девочки. Элен оглянулась и встретилась с глазами Ринна. Может ей это лишь показалось, но в голосе молодого человека как будто прозвучало непонятное волнение.

– Да, – ответила она.

– Эй, парень, помоги мне тут, – позвал старик.

Ринн пошел за стойку и вдвоем со стариком они вытащили на свободное пространство Громми Хага.

Элен смотрела как они укладывают хозяина постоялого двора на пол недалеко от входа на кухню. Мимо барона кто-то прошел. Девочка оглянулась. Это был Галкут. Она поднялась с корточек и пошла за ним.

Они пришли туда где лежал Мастон Лург. Судья лежал под столом, вдобавок еще загороженный стульями.

Галкут хотел наклониться к нему, но из-под стола спросили:

– Что с туру?

– Готов, – спокойно ответил Галкут, выпрямляясь и наблюдая как судья проворно и без посторонней помощи отодвигает стулья и выбирается из-под стола.

Судья встал на ноги и поправляя одежду, посмотрел на Элен.

– С тобой все нормально, дитя мое? – Поинтересовался он.

Девочка некоторое время разглядывала судью. Не считая широкой ссадины над левой бровью, с ним все было в порядке. "Негодяям везёт", с неприязнью подумала она. Ей захотелось сказать это вслух, но что-то похожее на усталось отвратило её от этой мысли.

– Отлежались, – холодно сказала она и это было мало похоже на вопрос.

После этого девочка развернулась и пошла обратно в сторону кухни. Она ждала что судья окликнет ее и прикажет быть рядом с ним, но этого не произошло.

Роза и Сесилия уже хлопотали возле хозяина постоялого двора. Служанка держала его голову на своих коленях, кухарка, смачивая полотенце в чашке с водой, куда она также добавила вина, смывала кровь с его головы. Громми Хаг уже пришел в себя и с горечью взирал на разрушенную стойку и переломанные полки.

Старик и Ринн, державший в одной руке бутылку, а в другой полотенце, сидели возле барона. Старик осторожно расстегивал камзол лежавшего на полу мужчины.

Элен подошла ближе.

Расстегнув камзол, старик принялся за белоснежную рубашку. Обнажив туловище барона, он оглядел порезы.

– Крови порядком потерял, – сказал старик. Затем он взял полотенце и бутылку из рук молодого человека и хорошенько смочил ткань бордовым вином. Вернул бутылку Ринну и принялся обмывать раны.

– Вообще они неглубокие, – сообщил он. – Повезло вам, господин барон, что вовремя назад подались, – улыбнулся старик. – А то бы он все ваши внутренности наружу выкорчевал.

Феир Арвинг что-то прошептал.

– Что? – Переспросил старик.

– Ему дышать больно, – ответила за барона Элен, прочитав его слова по губам.

Старик поглядел на девочку, затем снова повернулся к барону.

– Ну еще бы, у вас же теперь не грудь, а сплошной синячище. Но парень вы крепкий так что выкарабкаетесь. А порезы я вам зашью, обещаю вам отличные мужественные шрамы. Ваши дамы будут просто таять от знаков такой отваги.

Губы барона скривились в слабой улыбке.

– Надо его на стол положить, – сказал старик, обращаясь к молодому человеку.

Они отдали полотенце и бутылку Элен и перенесли барона на ближайший стол. Расположив его там, старик взял у девочки бутылку и прямо из горла щедро полил на раны.

Барон страшно закряхтел и засопел.

– У-ух, – весело сказал старик и объявил: – Так будет лучше.

Поставив бутылку на стол, он принялся закутывать рукава.

– Дорогая, – позвал он, глядя на молодую кухарку, – нам нужна твоя помощь.

Сесилия вопросительно поглядела на Громми Хага.

– Иди, – с трудом сказал тот. – Мне хватит и Розы.

Девушка передала полотенце служанке и подошла к столу с раненым.

– Тебя как зовут? – Спросил старик.

– Сесилия, господин.

– Вот что Сесилия, нам нужно две чистых простыни, острые ножницы, тонкая игла, свечи и крепкая нить, по возможности шёлковая. – Старик посмотрел на девочку. – Вы не согласились бы, сэви, помочь милой Сесилии все это принести сюда?

В этот момент к столу приблизились Мастон Лург и Галкут.

– Конечно, – спокойно ответила девочка, не глядя на своего похитителя. Она ожидала что тот начнет возражать, что-нибудь вроде того что племяннице городского судьи по статусу не положено помогать служанкам, а на самом деле потому что опасается того что она снова попытается убежать. Но к ее удивлению судья не сказал ни слова, и даже Галкута не отправил присматривать за ней.

Когда Сесилия и Элен ушли, старик обратился к Мастону Лургу:

– Господин инрэ, позвольте мне выразить свое восхищение вашей юной спутницей. Мужество этой девочки потрясло меня.

– Благодарю, – сдержанно ответил Мастон Лург. – Мой брат был бы счастлив услышать ваши слова.

– Ваша племянница необыкновенный ребенок и ваш брат вне всяких сомнений может гордиться своей дочерью. – Старик закончил закатывать рукава и обратился к Ринну: – Так, а теперь помоги мне раздеть, господина барона.

Мастон Лург в сопровождении своего слуги подошел к лежавшему на животе туру. Некоторое время судья рассматривал неподвижное тело.

– Что с ним было? – Спросил он, скорее просто как размышление вслух, чем ожидая услышать ответ.

– Слайва, – коротко ответил Галкут.

Мастон посмотрел на своего слугу.

– Слайва? Но …, – судья кажется что-то понял. – Но тогда значит кто-то снял ее?

– Госпожа Элен, – тихо проговорил Галкут.

Взгляд судьи потемнел. Некоторое время он пристально смотрел на своего слугу.

– Следуй за мной, – сказал судья, направляясь к входной двери.

Пройдя через разгромленную залу они оба вышли из помещения.

Когда они вернулись обратно, Сесилия и Элен уже принесли старику предметы, которые тот просил. Обмыв руки вином, подержав иглу над горящей свечой и вдев в ушко золотистую шелковую нить, старик приготовился шить. Поглядев на стоявших у стола Элен и Сесилию, он с легкой улыбкой проговорил: