— За тебя, Магда! Долгих тебе лет! — и выпил.

Магда взяла со стола пачку сигарет и закурила. Отар усмехнулся.

— Что ты все усмехаешься? — обиделась девушка.

— Эта дуреха вообразила, что без сигарет и коньяка она не будет по-настоящему современной, цивилизованной.

— Прекрати, Отар, хватит цепляться!

— Взгляни-ка, какой у нее вид. Посмотришь, кажется, будто читает белые стихи.

— Отар, что с тобой, чего ты злишься? — не выдержала Магда.

— У меня белокровие, а тебя удивляет, отчего я злюсь!

— Бог с тобой, подержись за железо! — Магда протянула ему вилку.

— Эх, Магда, если бы железо помогало!

— Ты действительно как-то странно разговариваешь сегодня, — недовольно поморщился Тамаз.

— И ты тоже не веришь, что у меня белокровие?

— Хватит!

— Правда, не веришь? Представь себе, и Магда не верит, да и я сам не верю. А вот профессор Джандиери верит. Знаете, сколько мне осталось жить? Тысячу девяносто дней. А ты проживешь еще много, целых пятьдесят лет. А знаете вы, как по-латыни белокровие? Leukos. Вот что о нем пишут. — Отар встал, взял со стола толстый том, раскрыл его на заложенной странице и прочитал: — «Лейкоз — опухолевое системное заболевание кроветворной ткани. При лейкозе происходит нарушение кроветворения, выражающееся в разрастании незрелых патологических клеточных элементов, как в собственно кроветворных органах, так и в других органах». Видите, что такое белокровие? Все просто, красиво и элементарно. А с каким хладнокровием написано, будто умирает не человек, а некая одноклеточная тварь. — Отар швырнул книгу на стол. — Поняли, как легко и просто объяснены сложнейшие вещи? Вообще же существует множество объяснений одной проблемы, например, литературное, философское, социологическое. Но лаконичнее всего язык правосудия: «Преднамеренное убийство! Высшая мера!» Смотрите, картошки уже не осталось. Магда, поджарь колбасы.

Магда пошла жарить.

— Как дела в институте? — неожиданно спросил Отар.

— Ты снова дурачишься или серьезно хочешь знать?

— Совершенно серьезно.

— Хорошо. Так спокойно еще никогда не работалось…

Зазвонил телефон. Отар, не вставая, откинулся назад вместе со стулом и снял трубку.

— Слушаю! Нет, вы не туда попали. — Он положил трубку и вернулся в прежнее положение. — А не выпить ли нам из бокалов?

— Нет. Я и так уже пьян.

— Понравилось вино?

— Очень!

— Один дружок прислал.

Магда внесла алюминиевую сковородку с жареной колбасой и поставила на стол.

Отар разлил остатки вина и протянул Магде пустую бутылку.

— Тебе, наверное, скучно, дорогая? Куда приятнее проводить ночь с каким-нибудь стильным парнем, танцуя в полумраке танго и потягивая коньяк.

— Хватит тебе смеяться. — Магда достала платок и вытерла потный лоб Отара. Потом направилась за вином.

Отар вышел провожать Тамаза.

Они быстро поймали машину. На прощанье Отар хлопнул друга по плечу своей могучей дланью.

И пока машина не скрылась за поворотом, он все махал вслед, не видя уже, оборачивается Тамаз или нет. Потом лениво поднялся по лестнице и, только открыв дверь в комнату, вспомнил, что у него Магда. Она убирала со стола. Отар окинул взглядом девушку, сел в кресло и достал сигареты.

— Ты очень много куришь, Отар, — заметила Магда.

— Свари кофе, — до сознания Отара не дошло, что сказала она.

— Какой кофе перед сном!

— Если не лень, свари…

Потом из кухни донеслось жужжание кофемолки. Магда молола кофе. Множество разных мыслей крутилось в голове Отара. Он опустил руку в карман и вытащил конверт. Письмо было от Наты.

Возвращаясь с работы, он увидел в почтовом ящике письмо и, едва взглянув на конверт, узнал почерк Наты. Сердце его сжалось. Он не мог решиться — вскрыть конверт или не вскрывать. Наконец сложил его пополам и отправил в карман. Вот он, нераспечатанный…

— Отар, я не знаю, какой ты любишь! — Голос Магды вывел его из задумчивости.

— Как умеешь, так и вари!

Отар надорвал конверт. Письмо состояло из нескольких предложений. Он быстро пробежал глазами льнущие друг к другу строчки, написанные милой рукой.

Перечитав письмо несколько раз, он продолжал смотреть на убористые строчки, не видя ни одной буквы. Грусть легла на сердце, незнакомая и непривычная грусть.

Магда принесла кофе. Отар вложил письмо в конверт, не вставая, протянул руку, выдвинул ящик письменного стола и бросил туда конверт.

— Где-то должен быть коньяк.

— Не надо, Отар, ты и так пьян.

— Немного можно, с кофе хорошо.

Магда принесла бутылку. Налила себе кофе. Отар выпил рюмку коньяку и снова наполнил ее.

— Отар, это уже лишнее.

Отар усмехнулся:

— Какое это имеет теперь значение?

И снова выпил. Он пристально смотрел на Магду, не видя ее и думая совершенно о другом. Какой чужой была она сейчас и неинтересной, пустой и жалкой.

Магда чувствовала, что она здесь лишняя. У всего в комнате было определенное назначение, у стола, у стула, у кровати, у шкафа. Только она, Магда Брегвадзе, была ненужной. Она ничего не значила для Отара, даже как собеседница. Девушка взглянула на часы — начало третьего.

Она подняла на Отара грустные глаза и нерешительно вымолвила:

— Я пойду.

— Куда? — очнулся Отар.

— Домой.

— Какое время идти домой? Сейчас же стели постель. Ложись на кровати, а я устроюсь на диване.

— Я лучше пойду, провожать не надо.

— Перестань дурить.

Отар стал стелить постель. Магда молча отстранила его и взялась сама.

— Брось на диван простыню, я ею накроюсь, в такую жару больше и не надо.

Магда постелила.

— Я приму душ, можно? — спросила она.

— Как угодно. Полотенце там же.

Магда пошла в ванную. Отар выключил свет. За окном сразу обозначилась улица, озаренная блеклым светом фонарей. Он снова налил коньяку. Едва набралось на рюмку. Выпил. Почувствовал, что пьян. Хотелось не думать о Нате, но ничего не получалось.

«Сейчас Ната спит. Волосы рассыпались по подушке. Губы приоткрыты. Дыхание чисто и безмятежно. Может быть, ее мучает сон, кошмарный сон, и она не знает, что ему суждено сбыться. Она не знает, что все уже предопределено».

Город спал. Тишина изредка нарушалась шуршанием шин проезжающей машины.

Магда осторожно вошла в комнату и скользнула в постель.

— Ты все еще на ногах? Я думала, ты лег, — сказала она.

Вместо ответа он нащупал пачку сигарет. Она оказалась пустой. Встал, выдвинул ящик и достал новую.

— Ложись, Отар. Уже поздно. Скоро рассветет. Вставать надо рано.

Отару вдруг стало жалко Магду, он присел на край кровати и погрузил пальцы в ее прекрасные, влажные еще волосы. Затем, пристально глядя в глаза, провел ладонью по щеке девушки. Магда замерла, как кошка. В слабом сиянии света из окна странно блестели ее глаза. Отар наклонился и прильнул к ее губам. Скоро он почувствовал, что Магда не отвечает на его поцелуи. Он поднял голову. Поглядел на нее. Глаза Магды были открыты и смотрели прямо.

— Не надо, Отар, не стоит утруждать себя из вежливости. Не такая я дурочка, как тебе кажется. Ты сейчас где-то далеко отсюда. Не стоит. Иди спи.

Отар смутился. Затем на лице его появилась такая ласковая улыбка, что Магда, боясь расплакаться, закрыла глаза. Отар наклонился, поцеловал девушку в лоб, осторожно встал и направился к дивану.

Прекрасное настроение не оставляло Тамаза с самого утра, ему не сиделось на месте. Много раз он принимался за свое любимое занятие — пробовал решать в уме дифференциальные уравнения. Но влетавшие в комнату цифры путались и уносились вспять. Он зажмурился — пустота, ни серого неба, ни стаек цифр, и снова размыкал веки…