Ее красивые черты искажаются в противоречии. — Что ты имеешь в виду, из-за моей мамы?

Я потираю затылок. — Около двух лет назад я впервые узнал об интрижке моей мамы и Дэмиена увидел, как он трахает ее на кухне.

Она морщит нос и обхватывает руками мою талию. — Коннор… Должно быть, это было ужасно.

— Да, это было не очень приятно. — Прижимаю ее ближе, поддерживаемый ее успокаивающим прикосновением. Если она в моих объятиях, она не может меня ненавидеть, верно? — Я сорвался, совсем озверела и выбил из него все дерьмо, пока мама кричала. Это была целая сцена в заднице.

Из нее вырывается грустный смех. — А что было дальше?

— Ну, я был так сосредоточена на нем, что не заметил, как выгнал его из дома. Я был на лужайке перед домом, бил до тех пор, пока его лицо не превратилось в синяк и кровавое месиво. Потом, наверное, твоя мама вышла и увидела, что происходит. Она вызвала полицию, вопя как банши. Ты видела, как моя мама относится к внешности. Даже ее собственный кусок не стоит на пути к ее цели, так что ты можешь себе представить, что она почувствовала, когда я не только устроил эту грандиозную сцену на глазах у соседей, но и когда меня оттащили от Дэмиена, надели наручники и увезли на заднем сиденье патрульной машины.

На самом деле, мне очень приятно, что все это вырвалось у меня из груди. Только мои родители, Девлин и мой психотерапевт знают всю историю.

Думал, что Тея возненавидит меня, когда я расскажу ей правду об источнике причины моих издевательств над ней, но мне кажется правильным признаться ей в этом. Я сделаю все, что потребуется, чтобы загладить свою вину перед ней за то, что был ублюдком.

— Боже, — говорит Тея. — Мне жаль, что тебе пришлось узнать об этом вот так.

— Мне жаль, — повторяю я еще раз. — Я выместил все на тебе, и это было неправильно.

— Я прощаю тебя. Теперь мы это переживем.

Я с облегчением выдыхаю, когда обнимаю ее. Наклонив ее подбородок для поцелуя, я чувствую, что могу отдать ей еще одну частичку себя.

— Я должен был попасть в колонию для несовершеннолетних, но моя мама подкупила шефа Лэндри и судью. Они сняли обвинение в нападении, заплатили штраф за нарушение спокойствия, а мне влепили предписанное судом управление гневом.

Тея расчесывает мои волосы, проводя пальцами по лицу. — Рада, что тебе не пришлось уезжать.

Уголки моего рта приподнимаются. Вот оно, мое солнышко, озарившее мой день своей серебряной подкладкой и позитивным взглядом.

— Так ты расскажешь мне, что случилось, или мне придется выяснять это у кого-то другого?

Она фыркает, проводя ладонью по моему лицу. — Нет. И не надо никого беспокоить. Ничего такого, клянусь. Я не смеялась, когда он издевался над однокурсником, и сказала ему прекратить, а он вместо этого набросился на меня.

Делаю шаг к двери, намереваясь выследить футболиста и просунуть его голову в шкафчик, но Тея останавливает меня.

— Я лучше поцелую тебя еще раз, пока не опоздала на урок французского, чем ты нападешь на кого-то, чтобы отомстить за меня.

Ну, когда это мои варианты, как я могу сопротивляться тому, чтобы дать моей девочке то, что она хочет?

— Тогда иди сюда. — Я прижимаю ее к стене, проглатывая ее хихиканье, когда накрываю ее рот своим.

Мы оба опаздываем на занятия.

Позже, на той же неделе, я снова пробираюсь на задний двор Теи.

Мы начали в домике у бассейна, но когда она сказала, что должна уйти, я не позволил это сделать. Поэтому я следую за ней, не высовываясь, на случай, если ее мама где-то рядом.

— Это такая плохая идея, — пробормотала Тея в третий раз с тех пор, как мы выскользнули из нашего убежища в домике у бассейна. — Клянусь, Коннор, если тебя поймают, ты останешься один.

— Ай, детка, — шепчу я в ответ. — Ты знаешь, что я говорю о плохих идеях.

— Да, да. Твой любимый вид, знаю. — Она заглядывает в темный дом, прежде чем осторожно открыть дверь. — Только не издавай ни звука, пока мы не доберемся до моей комнаты, а то она что-нибудь заподозрит.

Я подавляю коварный смех и следую ее примеру.

Как только мы пробираемся наверх и добираемся до ее комнаты, Тея со вздохом приваливается к двери.

— Боже мой. Не могу поверить, что нам это удалось. Она обычно вся на мне, когда я прихожу поздно.

Я кладу руки по обе стороны от нее и наклоняюсь для поцелуя. Она подается вперед, издавая слабый стон. Прижав ее к двери, я медленно отстраняюсь, ухмыляясь ее блаженному выражению лица.

— Так это твоя спальня. Выглядит по-другому, когда я вижу все, а не только твое кресло с цветами или девчачье покрывало, — дразню я, принимая все это.

Это первый раз, когда я вижу ее вживую, а не через экран телефона или компьютера. Комната полна женственных штрихов, от ее позитивных постеров с каламбурами на тему еды до маленьких радужных часов на тумбочке. В ней царит мягкая, теплая атмосфера, как у Теи. Яркая и приветливая.

— Это не по-девчачьи. — Тея ругает меня, когда проходит мимо по дороге к шкафу. Она порылась немного, затем достала толстовку, которую украла у меня на прошлой неделе, и поднесла ее к носу, чтобы понюхать. — Это просто кровать.

Вырываю у нее толстовку, и она выпячивает пухлую нижнюю губу. Черт возьми, она такая милая.

— Я искал его. — Это с концерта, на который я ходил с Девлином и его кузеном Лукасом летом. Я бросаю на нее хитрый взгляд. — Если я правильно помню, прошлой ночью, прошлой ночью я отправил тебя домой из домика у озера в это.

— Да. — Она наклоняет голову. — Я носила его, чтобы спать. Он пахнет тобой.

— Да? — Я отдаю его обратно, с нетерпением ожидая увидеть ее в моей одежде. — Ты чувствуешь себя в моих объятиях?

Она кивает, переодеваясь и я провожу зубами по губам, опускаясь на ее кровать, чтобы посмотреть.

Когда она убирает волосы с шеи, она ловит мой взгляд и прищуривается. — Нет, даже не думай об этом. Мы не можем заниматься сексом здесь.

— Даже немного? — Я раздвигаю ноги и настраиваю свой член. Она такая сексуальная, одетая только в мою толстовку и трусики. Он ей велик, почти до колен. — Оставь толстовку, пока я буду есть твою киску.

Она краснеет, и я хихикаю, хватаясь за подол, чтобы притянуть ее ближе.

— Ты такой вульгарный, — говорит она с раздражением. Ее руки лежат на моих плечах, пока я дразняще заглядываю пальцами под толстовку. — Нам нужно лечь в постель.

— Детка, именно этого я и добиваюсь. — Я обхватываю ее попку и тяну так, что она садится ко мне на колени. — Ты такая неотразимая. Мне никогда не будет достаточно тебя, даже если я буду трахать тебя пять раз в день.

— Сегодня мы дважды занимались сексом в домике у бассейна. — Конец ее фразы переходит в стон, когда я массирую ее попку и лижу раковину ее уха. — Серьезно, мы не можем. Она услышит. Я никак не могу вести себя тихо.

Мне нравится, что я завожу ее так дико, что она не может себя контролировать. Мы трахались в душе в домике у бассейна раньше, так что она могла стонать так громко, как хотела, пока я вгонял в нее свой член.

В последний раз сжав зубами ее горло, я позволил сбежать через кровать. Ей нужна минута, чтобы прийти в себя, пока я снимаю обувь, затем стягиваю джинсы и футболку, оставаясь в одних трусах. Когда я откидываюсь на подушки, мое внимание привлекает ее чучело морского льва.

— Кто этот малыш? — Я беру его в руки. Он мягче, чем я ожидал, и я мурлычу, перетаскивая его через ее голую ногу. — Почему морской лев? Я представлял, что у такой девушки, как ты, будет что-то волшебное, например, единорог или что-то милое, чтобы сочетаться с остальным декором твоей спальни.

Этот вопрос я хотел задать с тех пор, как увидел его на ее веб-камере, но не мог, не вызвав подозрений, почему я узнал, что он у нее есть.

— Это мило! Дай мне это. — Тея берет мягкую игрушку, ее улыбка ласковая, когда она сжимает ее комковатое тело. — Не знаю. Мне было лет семь, когда я купила его во время поездки в аквариум. Мне нравилось, какие забавные у них тела. Он был круглый, и мне это нравилось.