— Совсем обнаглели, — вдруг услышал он сердитый голос своей партнерши и поспешно открыл глаза.

— Простите, я немного замечтался, — смущенно пролепетал он, при этом неловко стукаясь коленями о ее колени.

— Я не о вас, — улыбнулась дама. — Повернуться на площадке негде. Вот придет Бабуля — покажет всем им. Мигом разбегутся.

Васькин, дабы не попасть впросак, молчал. Как сказано! В одной фразе столько загадок. Кто обнаглел? Чья бабуля придет? Что и кому она покажет, если после этого начнут разбегаться?

— Вы знакомы с капитаном? — спросила дама.

— Нет, к сожалению, — ответил Васькин. — Еще пока не знаком. Он со мной тоже. А вы?

Дама с важностью кивнула.

— Ну и как он? В порядке?

Дама мило улыбнулась и почему-то погладила рукой спину Васькина.

— В порядке. Сейчас его здесь нет. Он развлекает своих гостей.

Чтобы продолжить беседу, Васькин вежливо спросил первое, что пришло в голову:

— А вы где работаете?

Дама пренебрежительно пожала плечами.

— Я не работаю, я жена директора курортторга, — сообщила она. — Вон он сидит.

Васькину стало не по себе. Он мысленно соскочил с надувного матраса и босиком, прямо по волнам побежал к берегу… Но дама и не подумала его отпускать. Она еще интимней прижалась к Васькину и тихонько спросила:

— Ваксу получили?

Васькин едва не упал в обморок — далась им эта вакса.

— Получил, — сказал он.

— Ну и как она? Устраивает?

— Я ее еще не открывал, — упавшим голосом сказал он.

— Не тяните, — многозначительно сказала дама. — Время не ждет. И будьте осторожны. За нами следят…

— Простите, — приостановившись, сказал сэр Васькин, притворившись тугодумом, к тому же слегка глуховатым на одно ухо. — Вы, кажется, сказали, что придет бабуля?

— Нет, сегодня не придет, — ответила дама. — Сегодня он пьет со своими гостями…

Васькин кивком поблагодарил и снова пошлепал к берегу.

А тут и танец кончился.

Совершенно обескураженный, Васькин некоторое время постоял один.

В дальнем углу салона сидели артисты. Он направился к ним. Известную певицу, выступавшую в концерте, осаждали любители автографов. Васькин дождался, пока схлынет толпа, подошел к певице и церемонно стал перед ней. Певица с вопросительной улыбкой смотрела на галантного молодого человека в кожаной кепочке и с желтым шарфом, обернутым вокруг шеи и заброшенным за плечо.

— Дайте и мне! — просительно сказал сэр Васькин и как можно убедительней добавил: — Пожалуйста!

— Что вам дать? — не поняла певица.

И тут сэр Васькин со страхом обнаружил, что начисто забыл слово «автограф».

— Как что? — испуганно переспросил он. — То, что вы даете всем…

— Не всем, а через одного, — сострил из-за спины певицы пошляк-конферансье Остроумов. — Тебе как раз не досталось. Садись с нами, старик, погрейся в лучах чужой славы. Хочешь, угощу свеженьким анекдотцем? Вернулась Маврикиевна из туристской поездки…

— Старо, — с сожалением сказал Васькин. — Старо, как прошлогодний календарь. Вы кормите нас несвежей пищей, маэстро.

— Так в чем же дело, накормите нас чем-нибудь посвежее.

— Я работаю в другом жанре. — Васькин улыбнулся. — В этом плане я без претензий…

— Видели, видели, — улыбнулся Остроумов, — с какой шикарной особой вы танцевали. Без претензий… Губа у вас, однако, не дура…

— Зато она скромней всех одета.

— Да-да, скромней всех. Ее два колечка с бриллиантиками стоят как минимум пятьдесят целых ноль десятых. А сережки, а кулончик! У меня в голове эти цифры даже не умещаются…

Остроумов знал все обо всех и о каждом на корабле. Кто есть кто и кто есть никто. Слушать его было интересно и познавательно.

— Вот эту шатенку видите? — спросил он, указывая взглядом на высокую шатенку со строго поджатыми губами. — Она якобы стажируется. На самом же деле она просто отдыхает…

— То есть как это? — не понял Васькин.

— А так, очень просто. Ей протежирует одна значительная персона. А потому она, то-есть эта особа, кем-то для порядка числится, и только.

— Какая, любопытно узнать, персона? — спросил Васькин.

— Ну что вы, милый, об этом вслух не говорят. Да это мелочи. Вам и не снилось, какая грузоподъемность у нашего паромчика. Две каюты в распоряжении капитана, одна — директора круиза, гости помощника капитана, вахтенного начальника, шеф-повара, бармена. Любой член экипажа может взять в рейс свою маму и папу. Боже ты мой! Ни один начальник целой железной дороги не имеет таких привилегий и такой власти, какие сохранились с незапамятных времен у капитана любой лоханки, которая еще чудом держится на воде. Да что там железной дороги! Вот скажите, может ли взять хоть одного лишнего пассажира командир воздушного лайнера?

— Не знаю, — признался сэр Васькин. — Лично я выиграл эту поездку по лотерейному билету. Иначе бы я в жизни не поехал. У меня нет влиятельных покровителей. И если я кем-то числюсь по штатному расписанию, то я и вкалываю, как положено.

Некоторое время сэр Васькин бесцельно слонялся по кораблю — от кормы по средней палубе пошел на нос корабля, оттуда в бар, потом к игральным автоматам, оттуда в бюро информации, потом к бассейну, сувенирному киоску. Он тосковал о ней. О девушке в белых брюках. Наступал час, когда пассажиры парами и поодиночке начинали разбредаться по своим каютам. Последним Васькин посетил ночной бар. Если в других местах веселье уже угасало, как тлеющая сигарета, то здесь оно было в полном разгаре. Как пожар на нефтебазе. У стойки бара толпились страждущие. Бармены неутомимо гремели мешалками, создавая фантастические напитки. В полутьме зазывно светлели смелые декольте, блестели зубы и глаза. Тела и души сотрясала музыка. Там и здесь на мягких диванах расположились шумные компании. Веселье то и дело выплескивалось на простор ночи через иллюминаторы.

Васькин подсаживался к чужим столикам с бокалом минеральной воды и совершенно бескорыстно пытался пригласить то одну, то другую молодую особу к себе в каюту отведать чудесного кваса, того самого, что едва не оторвал руки его немощному носильщику. Девушки, смеясь, отказывались от кваса. Васькин с сожалением отметил про себя, что в данном обществе квас — это традиционный, полезный, питательный и вкусный напиток — совершенно не котируется, а сам он с его интеллектом, вкусом и манерами, внешностью и безукоризненным английским произношением, но с пустыми карманами решительно никому не нужен.

«Ах, так, — с вызовом решил он. — Вы не желаете моего общества? И не надо. В таком случае веселитесь сами, а я пойду спать».

У выхода из бара Васькина сразу же плотно окружили те самые трое… Кучерявый, едва разжимая губы, сказал: «Следуйте за нами!» Они прошли по длинному коридору мимо кают и вышли на корму. Здесь никого не было.

— Как вакса? — нервно спросил кучерявый. — Подходит?

— Я еще не открывал ее, — испуганно ответил Васькин, стараясь держаться подальше от борта.

Кучерявый заметил его нервозность, едко усмехнулся:

— Что же вы тянете кота за хвост? Ведь у вас солидная фирма. Они уже волнуются, — кивнул он в сторону своих спутников.

— Утром открою, — пообещал Васькин, холодея от нехорошего предчувствия. «Кажется, я влип в историю, — подумал он. — Вот уж не знал, что здесь такие обычаи: сначала дарить что-то, а потом приставать с ножом к горлу. Лучше б я не брал их подарка. Может, вернуть его? Нет, это опасно. Чего доброго, оскорбятся, начнут мстить. Придется поставить этим прохвостам бутылку коньяка, ишь уставились своими буркалами, того и гляди прирежут или сбросят за борт».

— Вы слышали, говорят, прошлой ночью кого-то уже кокнули и сбросили в воду, — сказал кучерявый, выразительно глядя на Васькина. У того даже поджилки затряслись от страха. — У капитана по этому вопросу было закрытое совещание. Пассажиры встревожены… Итак, ждем до утра, но… не больше.

Васькин молча кивнул. Они расступились, и он расслабленной походкой направился к своей каюте. «Похоже, этой ваксой я могу наваксить не туфли, а свое лицо и честь моего коллектива», — горестно думал он, отчетливо сознавая, что за ваксу ему придется сполна расплачиваться и здесь, и дома. Разволновавшись, Васькин долго не мог заснуть. Чтобы отвлечься от неудачных мыслей, он стал читать информационный листок, лежавший на столике. В нем были рекомендации и советы, которые, по словам листка, должны помочь ему быстро сориентироваться в непривычной обстановке, а также предупредить неприятные случаи, угрожающие судну и ему лично.