— Свежо предание…

— Поверьте слову. Ни сто граммов, ни тем более сто пятьдесят. Потому что отдых. Помню, под самый конец сколотилась там небольшая компанийка выпить на прощание. А я утерпел. Зубами заскрипел, а утерпел. Сам плачу, а сам не пью. Вот что значит железный характер! Все время, что я был в доме отдыха, жил, как святой.

— Молодец вы какой! А вы… вы надо мной не смеетесь, не разыгрываете, а?

Он обиделся:

— Вы что, не верите? Ну, знаете! Да вот, я могу документ предъявить. Меня, когда я уезжал, дирекция наградила Почетной грамотой. Вот она. — Он щелкнул портфелем. — Читайте! Вслух!

Она взяла в руки красивую картонку и внятно прочитала:

— «Дана т. Евсикову в том, что он за все время своего пребывания в «Золотом бору» проявил себя как отличный отдыхающий и передовой борец с алкоголизмом и никотинизмом.

Дирекция  о д н о д н е в н о г о  дома отдыха «Золотой бор».

Бабушка считала, что всему виною число «13». Она всегда прямо так и говорила:

— Нехорошее это число. Любит, оно людям неприятности делать.

Вы, я полагаю, понимаете, что Петя, комсомолец и достойный представитель знаменитой династии лекальщиков Синицыных, не мог пройти равнодушно мимо такого вопиющего суеверия. Но, с другой стороны, что ни говорите, а все-таки любимая бабушка… Поэтому Петя обычно только незаметно подмигивал отцу и серьезно говорил:

— Это, бабушка, было раньше — до 7 ноября 1917 года. Советская власть все привилегии отменила и установила полное равноправие чисел. Для нас — что 13, что не 13 — все равно: все числа на нас работают.

На что бабушка ворчливо ответила:

— Знаю, знаю. Молод ты еще меня агитировать. Тебя и в помине не было, когда я отцу твоему при старом режиме передачи в предварилку носила. Конечно, против нынешнего времени числу «13» не устоять. А все ж таки нет-нет, а неприятность оно иногда еще может учинить.

И представьте, что получилось: выборы в Верховный Совет назначили на 12 марта, а в Петином паспорте в графе «Время и место рождения» черным по белому стояло: «13 марта, Владивосток».

Вы обратили внимание на число? А Петя вначале — нет. Он еще с нового года всем говорил, что ему восемнадцать лет. Какое, в самом деле, значение имеет месяц-другой, особенно в том счастливом возрасте, когда их еще так много впереди!..

И вот, значит, вначале никакие сомнения не приходят Пете в голову. Вместе с товарищами по заводу он становится на вахту в честь выборов в Верховный Совет, изучает «Положение о выборах», знакомится с биографией кандидата. Он даже чувствует некоторое превосходство над своими друзьями из других цехов: кандидат в депутаты — конструктор их завода — был раньше тоже лекальщиком и даже учеником Петиного отца. А ведь это не так уж мало, не правда ли?..

И вдруг… Началось с того, что Пете не прислали приглашения проверить себя в списках избирателей. Всем прислали — папе, маме, сестре, бабушке, а ему — нет. Придя с завода и узнав об этом, он побежал выяснять, в чем дело.

На избирательном участке было тихо, нарядно и торжественно. Симпатичная женщина пригласила его сесть, раскрыла список избирателей и стала водить пальцем по строчкам.

— Есть, — сказала она и взяла красный карандаш. — Синицын Сергей Петрович, год рождения 1907. Гм!.. — тут она взглянула на Петю. — А вы, дорогой товарищ, неплохо сохранились, для своего возраста.

— Это мой папа, — чувствуя недоброе, сказал Петя. — Я — Петр Сергеевич.

— Вот это другое дело. А живете вместе? — спросила женщина, пробегай глазами список сверху вниз и обратно. — Странно… Вас почему-то нет в списке. Сейчас мы еще в одном месте посмотрим.

Она посмотрела еще в одном месте, потом еще в одном, но Пети нигде не оказалось.

— Видите, как хорошо, что вы зашли, — сказала женщина, раскрывая тетрадь и кладя перед собой Петин паспорт. — Сейчас мы вас запишем, и все будет в порядке. Значит, так: Синицын Петр Сергеевич, 13 мар… А-а-а! Все понятно, — улыбнулась она, закрывая тетрадь и протягивая Пете паспорт. — Вас и не может быть в списке.

— Почему? — спросил Петя, чувствуя себя, как на экзамене, когда видишь в билете тот самый единственный вопрос, который не успел повторить.

— Потому что вам еще нет восемнадцати лет.

— Как нет? — краснея, сказал Петя. — Мне как раз будет…

— Не совсем, — сочувственно возразила женщина. — Выборы состоятся 12 марта, а вы родились 13. Одного дня не хватает. А по «Положению о выборах»…

Можете представить себе, что чувствовал Петя, когда шел домой!

Но вы ошибаетесь, если думаете, что Петя сдался — не из такого теста вылеплены Синицыны. В поисках выхода из этого положения он устроил дома допрос с пристрастием. В результате на следующий день Петя явился к председателю избирательной комиссии со справкой от собственной мамы. В ней мама своей подписью, заверенной в домоуправлении, удостоверяла, что Петя родился в ноль-ноль часов 13 марта, что без ущерба для заинтересованных сторон вполне может быть рассматриваемо, как двадцать четыре часа 12 марта.

Председатель внимательно прочел справку и, вздохнув, сказал:

— К сожалению, это не является документом…

— Если вы не ведите, — проникновенным голосом прервал его Петя, — я могу представить свидетелей: папу и бабушку.

— Что бы, что, вы! — поспешно сказал председатель. — Я и так верю. Но дело в том, что официальным документом является паспорт, а там у вас записано 13 марта…

На третий день Пете пришла в голову почти гениальная мысль. Закончив работу и проверив в заводской библиотеке свою догадку, Петя помчался на избирательный участок.

— Вот… — сказал он, запыхавшись, показывая председателю злополучную графу в своем паспорте. — Вот… видите?..

— Вижу, — ласково ответил председатель. — Мы с вами уже не раз это видели: 13 марта…

— Я не об этом… — сказал Петя. — Я… дальше… вот здесь…

— Здесь? — удивился председатель. — Место рождения — Владивосток. Ну и что?

— Как что? — горячо сказал Петя. — Там же время на семь часов вперед. Верно? Когда я родился, во Владивостоке было уже 13 марта, а здесь в это время было еще 12. Верно? Значит, в день выборов будет то же самое. Там будет уже 13, и мне будет уже ровно восемнадцать лет, а по московскому времени в это самое время будет еще 12, и я смогу проголосовать. Верно?

— Теоретически верно, — смеясь, сказал председатель, — но, к сожалению, практически неосуществимо. Для этого вам нужно было бы находиться во Владивостоке и одновременно голосовать в Москве. А это, вы сами понимаете…

Когда Петя, вернувшись домой, рассказал о крахе и этой попытки, бабушка сокрушенно вздохнула.

— Вот теперь видишь, что может наделать число «13», — сказала она многозначительно. Есть еще у нас пережитки!..

После этого Петя, по всей видимости, примирился. Судите сами: он перестал бегать каждый день на участок и все свое внимание и время уделил работе. Да еще по вечерам заходил в комитет комсомола и о чем-то шептался с секретарем…

И вот мы вас привели к концу вашего рассказа. Дата — двенадцатое марта, и мы находимся на Петином избирательном участке. Чуть колышутся бархатные знамена, оживленно беседуя, входят и выходят люди, а у одного из празднично убранных столов, держа бабушку под руку, стоит Петя и волнуется.

Уже бабушка получила свой бюллетень, уже повернулась она, собираясь отойти от стола, но Петя слегка сжимает ее руку и кладет перед председателем избирательной комиссии свой паспорт.

— Синицын Петр Сергеевич, — говорит он тихо, но гордо, и видит краем глаза, как изумленно смотрит на него бабушка.

И тогда встает со своего места председатель и, протягивая Пете, который почему-го перестал дышать, бюллетень, говорит:

— Поздравляю вас, Петр Сергеевич! Рад сообщить вам, что Президиум Верховного Совета удовлетворил вашу просьбу, поддержанную комсомольской организацией вашего завода, и разрешил вам участвовать в голосовании.